Дело «первого советского маньяка» Андрея Чикатило прославило ростовских следователей. Карьерный рост, премии, мемуары, интервью, телевизионные фильмы… После громкого процесса на базе Ростовской прокуратуры был создан отдел, специализирующийся на серийных преступлениях. В отделе работали опытнейшие сотрудники. За короткое время они вычислили столько сексуальных маньяков, что за Ростовской областью прочно закрепилась репутация «самой извращенной в стране».
…Прошло четырнадцать лет. Спецотдел Ростовской областной прокуратуры распался. В высоких креслах осталось несколько почти былинных следователей «эпохи Чикатило». У них в подчинении — молодые следователи, прошедшие «практику» в Чечне. Еще неутешительная статистика: в Ростовской области несколько десятков нераскрытых убийств с расчлененными трупами. И явно ощущается прямо-таки совковый дефицит на серийных душегубов.
Последнее время в передаче «Жди меня», камера оператора упорно показывает фотографию студентки Ростовского университета 20-летней Юли Иошпе. Юля пропала в начале января этого года. Вышла рано утром из ростовского казино «Голден леди» (подрабатывала крупье), и больше ее никто не видел.
В отличие от создателей и авторов программы «Жди меня», все чаще выполняющих работу, которую должна делать милиция, ростовские правоохранительные органы уже давно не ищут Юлю Иошпе. По их версии, она стала жертвой серийного убийцы Ивана Трушина, с которым знакома несколько лет. Фабула уголовного дела: выпили бутылку вина, потом Иван стукнул Юлю бутылкой по голове, расчленил тело кухонным ножиком в тазике для стирки белья, голову и руки выбросил в Дон. Туловище и ноги отвез на общественном транспорте (автобусе) на другой конец города и утопил в Гребном канале, где ростовчане с удовольствием отдыхают.
Хронология «преступления и наказания». Третьего января предположительно исчезла Юля Иошпе, четвертого родственники девушки стали ее искать, шестого приняли заявление о пропаже в милиции. Одиннадцатого января Ивана Трушина вызвали в милицию как свидетеля и задержали как потенциального подозреваемого. Через три дня, чтобы узаконить «лишение свободы», Трушина везут в суд и дают пять суток ареста «за мелкое хулиганство»: сотрудники Железнодорожного УВД уверяют судью, что Трушин матерился на площади Дружинников. 16 января Трушин признается в убийстве, и против него возбуждают уголовное дело.
Здесь, наверное, надо пояснить. Все свидетели по делу, которые были знакомы с Трушиным, характеризуют его так: «Человек 35 лет, интеллигентный, начитанный, увлекающийся социологией, социально не ориентированный (не женат и без определенного рода деятельности), ведущий богемный образ жизни, без вредных привычек (не пьющий и не курящий), посещает церковь». Самое грубое слово в своей жизни — «козел» — Трушин выучил в Богатяновском централе, в котором сидит уже семь месяцев.
На первых этапах следствия местная пресса писала об Иване Трушине как о Чикатило № 2.
Местная ростовская газета: «…При обыске в доме у Ивана были обнаружены кусок мыла и намыленная удавка в коробке. Подобный «джентльменский набор» носил в своем портфеле Андрей Чикатило… Для чего Ивану веревка, он объяснить отказался*… Можно, однако, вспомнить, что Юля Иошпе была не единственной, чьи расчлененные останки извлекли из мутных вод Гребного канала…».
На следующий день после этой заметки Трушин сознался в убийстве и расчленении продавщицы пирожков Скорняковой, найденной прошлым летом на злополучном Гребном канале.
Но газета не успокаивается, пишет: мы как в воду глядели! «…Подозреваемый… Иван сознался еще в одном злодеянии… А раз так, то, может быть, на совести этого страшного человека и жизни других ростовчанок, найденных расчлененными?.. Кстати! Молодая врач-офтальмолог именно той городской больницы № 4, где состоял на учете у врача-психиатра Иван, была найдена в прошлом году расчлененной…».
После этой публикации Иван Трушин признался в убийстве женщины-офтальмолога…
…Последний раз журналист Т. Лысенко написала о деле Трушина совсем лаконично. Под рубрикой «Помощь следствию», под заголовком «ЕГО ПОДОЗРЕВАЮТ В НАПАДЕНИИ НА РОСТОВЧАНОК» газета поместила целых три фотографии Трушина: 1) в очках, 2) с бородой, 3) без бороды и без очков. Под фотографиями — рабочий телефон следователя по особо важным делам Дмитрия Загоруйко. Просили звонить, если «вам известно что-либо о связях и образе жизни Ивана Т. …Особенно если вы стали объектом его нападения или домогательства…».
На этом статьи о зверствах маньяка Трушина неожиданно прекратились.
Правда, в редакцию газеты позвонили родственники «жертвы» — мать и брат Юли Иошпе. Они попытались добиться встречи с автором заметок Т. Лысенко. Они хотели рассказать журналисту о том, что следствие не представило ни одного доказательства гибели Юли. О том, что их не пускали на опознание останков, выловленных из Гребного канала. И что опознали Юлю совершенно чужие люди — сотрудник Железнодорожного ОВД и следователь Загоруйко. А близким родственникам всего лишь показали фотографии из уголовного дела, на которых — «явно не Юля». Но ни прокуроров, ни журналистов, ни судей не интересует мнение Ольги Ивановны и Антуана. Они и сами понимают, как нелепа ситуация. И рассказывают о ней с юмором. Юмор, конечно, черный. Но они интуитивно заметили: когда они подшучивают над своим горем, посторонние люди начинают им верить…
Антуан: «…Позвонили домой и матери в телефонную трубку: «Держитесь, Юли нет в живых!». Мы бежим в милицию, нам говорят: «Куда лезете? Без вас разберемся!». Мы: «А может, это не Юля, дайте мы сами посмотрим…». Нам: «Точно Юля, вон уже в газетах написали…».
И мы читаем, что нашли останки — без головы и рук… Опять бежим в милицию, надеемся… А нам: «Вы не потерпевшие, у вас нет прав…». Мы ищем адвоката, на которого у нас и денег-то нет, адвокат приносит нам ксерокопию прав потерпевших. Мы опять бежим в милицию, нас посылают в прокуратуру. Мы — в прокуратуру, буквально умоляем следователя Загоруйко: дайте опознать, вдруг это не Юля. Мы же ее родные! Мать срывается и кричит, что она каждую родинку знает на теле… Загоруйко — опять про наши права, вернее, про их отсутствие. Наш адвокат требует признать нас потерпевшими. Пишем одну жалобу, вторую… Наконец, признают. В опознании опять отказывают. Пишем одну жалобу, вторую, третью… Загоруйко уверяет, что не хочет травмировать наши чувства. Мы — опять жалобу… Поняли, что не отстанем. Послали в морг. Первый раз нас не пустили. Мы опять написали жалобу. Наконец — опознание. Запускают только мать. Для «сохранности материнских чувств» пригнали на пост шесть здоровенных санитаров… На полу морга, в самом темном углу постелили клеенку, на нее выложили «останки». Думали, мать рухнет в обморок. Я бы рухнул…. А она выпила полпузырька валокордина, вытащила сантиметр и давай снимать мерку с этого «потрошка».
Выходит и шепотом кричит: «Не Юля!». А эти, извините, козлы нам мило так предлагают: «Ну вы будете забирать останки? Они нам уже не нужны! Если заберете, мы вам быстренько справочку о смерти выпишем…».
Следствие отработало с невероятной скоростью. Андрея Чикатило, например, ловили 12 лет. Ивана Трушина — 6 дней. Главные следственные действия заняли всего 11 дней. Все расследование уложилось в четыре месяца.
И хотя в деле Трушина — огромное количество процессуальных нарушений (адвоката буквально физически не не допускали на следственные эксперименты) и подтасовок, оно тем не менее дошло до суда. Хотя по пути совсем развалилось…
Иван Трушин написал по меньшей мере четыре «чистосердечных признания». Он сознался в убийстве продавщицы пирожков Скорняковой, студентки Юли Иошпе, женщины-офтальмолога и Красной шапочки (девочка ушла из дома в красной шапочке и шарфике и пропала…). Также следствие попыталось вменить Трушину убийство неизвестного дедушки и даже выдало санкцию на эксгумацию останков. Выяснилось, правда, что дедушка умер от цирроза печени…
Надо сказать, прокуроры неохотно сдавали завоеванные позиции. Даже полгода спустя они с явным сожалением признают: женщина-офтальмолог — «это другой почерк», а у Трушина — «твердое алиби».
В общем, к предварительному судебному заседанию в деле серийного маньяка осталось только два трупа. По версии следствия, один из них при жизни был Татьяной Скорняковой, другой — Юлией Иошпе.
Уже на предварительном судебном заседании выяснилось, что и эта версия следствия хромает. Причем в буквальном смысле слова.
…Предварительное заседание в Кировском суде окончилось скандалом. Судья начал объявлять порядок предварительных слушаний, но его грубо перебили. Мать и брат Юли Иошпе заявили, что они не опознали свою Юлю и вообще это не Юля — хотя бы потому, что у Юли рост около 180 сантиметров и 40-й размер ноги. А на фотографии, которую предъявило им следствие, «какая-то старая женщина-карлик», у которой «подагрические ступни 36-го размера…». В качестве доказательства Ольга Ивановна принесла коробку с осенними сапогами дочери…
Когда выяснилось, что у второго трупа — тот же самый процессуальный недостаток (при жизни Татьяна Скорнякова носила 39-й размер обуви, после смерти — 35-й), судья — человек, по отзывам, амбициозный — объявил перерыв, потом ушел в отпуск и не вернулся. Выражаясь юридическим языком, взял самоотвод.
А трупы подкинули другому судейскому составу.
В деле Трушина сошлись два старых противника — начальник следственного отдела областной прокуратуры Амурхан Яндиев (непосредственный руководитель следователя Загоруйко) и Александр Куюмджи, адвокат Ивана Трушина. Оба — участники знаменитого процесса по делу Чикатило.
Тогда Александр Куюмджи совершил поступок. Будучи гособвинителем, он заявил своему руководству, что отказывается поддерживать обвинение по одному из самых скандальных эпизодов дела. Просто потому, что считал вину Чикатило в данном эпизоде недоказанной. Руководство пыталось припугнуть Куюмджи: ведь обвинение подписал лично Генпрокурор СССР. Не удалось. Руководству пришлось выкручиваться: обвинение по этому эпизоду поддержал другой прокурор**.
А Куюмджи остался со своим «особым мнением». На процессе от всех судмедэкспертов он упорно добивался объяснений, почему серийный маньяк признан ими вменяемым. «Все эксперты отводили глаза. Если признать, что Чикатило — психически больной, то никакой прокурорской славы не получишь. В юридическом смысле это провал, потому что итог дела — не приговор, а направление на принудительное лечение. Это как наказать тигра за то, что пожирает людей…
Приговор должен быть неординарным, он должен греметь! Поэтому из больного Чикатило делают нормального адекватного человека…То же самое и с Трушиным. У него шизоидная психопатия. Он слабый, социально не ориентированный и внушаемый человек. Хотите, я завтра поговорю с Ваней, и он напишет, что Кеннеди убил?
Опера таких мгновенно вычисляют, у них звериная интуиция и извращенная логика: из психбольного сделать преступника можно, из серийного убийцы психа — нельзя. В общем, механизм такой: берут человека с подходящим диагнозом, подгоняются объективные обстоятельства, он признается во всех преступлениях, его признают вменяемым, дальше — суд, приговор и слава…
…Я убежден, что Чикатило «навесили» процентов 20 убийств…»
Как и двадцать лет назад, Амурхан Яндиев диаметрально противоположных взглядов. Как на дело Чикатило, так и на дело Трушина. Он увлекательно рассказывает мне про какого-то Романыча. И только после того, как Амурхан Хадрисович надписывает мне одну из своих книг про серийных убийц, я понимаю, что Романыч — это Чикатило. В отношении Ивана Трушина у Яндиева тоже никаких сомнений нет. Хотя «Трушина ни разу не видел и лично его не допрашивал, только дело контролировал».
«Загоруйко (Яндиев подчеркнул голосом. — Е.М.) — НАСТУПАТЕЛЬНЫЙ следователь. У него не соскочит. Он в Чечне работал…».
Узнав, что родственников Юли Иошпе не пустили на опознание, опытный следователь Яндиев сказал, что «родственникам верить нельзя» и «у следователя, что это труп Иошпе, сомнений не возникало».
По поводу размера ноги (который не совпадает ни у одного трупа, ни у другого): «Да всякое может быть. И усушка, и наоборот… Я детали не знаю, в дело особо не вникал… Если же возникнут вопросы, чей это труп, то суд просто исключит этот эпизод из дела…».
Что останется от дела Трушина, когда суд по этой же причине исключит и второй эпизод, следователь Яндиев пояснять не стал.
Зато Амурхан Хадрисович неожиданно легко раскрыл мне одну сенсационную тайну. Вернее, тайну сенсации, которую раздувала местная газета. Журналист Т. Лысенко, раньше всех разглядевшая в Иване Трушине серийного убийцу, оказалась давней знакомой следователя Яндиева. «Мы с Танечкой писали когда-то ее первую статью про маньяка Муханкина. Я ей помогал, направлял…».
Не вина журналиста, что сенсации, которой так жаждут следователи прокуратуры, пережившие однажды в своей жизни оглушительный успех, не получилось.
Ностальгия по Романычу остается неудовлетворенной.
P.S. Приговор по делу Трушина еще не прозвучал. Суд только в самом начале трудного пути. А 28-летний следователь Загоруйко уже получил повышение по службе. Он назначен заместителем главного прокурора г. Волгодонска.
- Никакой «намыленной удавки в коробке» следователи в квартире Трушина не находили. Зато нашли на кухне самую обыкновенную веревку…
** Когда приговор по Чикатило пришел на кассацию, Верховный суд подтвердил правоту Куюмджи и выкинул этот «спорный» эпизод как недоказанный.
