4 октября 2001 года во время учений ПВО украинская ракета С-200 сбила российский авиалайнер, следовавший из Израиля в Новосибирск. На минувшей неделе президентом РФ был подписан закон о ратификации соглашения по выплате Украиной компенсаций родственникам погибших россиян. Оговоренные в нем суммы будут переведены в Россию в течение 60 дней.

В этой печальной и позорной истории есть две пострадавших стороны: пассажиры — граждане Израиля и российский экипаж. Осенью прошлого года после почти двух лет торгов на костях было принято решение: все получат равную компенсацию — 200 тысяч долларов за жертву. По этому поводу были заключены два межправительственных соглашения. В обоих документах Украина не признает своей вины за случившееся, указывая на «трагическое стечение обстоятельств». Все компенсации перечисляются в качестве гуманитарной помощи. Почему израильтяне воспринимают это спокойно, а россияне требуют назвать виновных?

В настоящее время в Печерском районном суде Киева находятся 12 исков родственников членов экипажа к украинским министерству обороны, кабинету министров и госказначейству. После двух лет проволочек и оскорбительного поведения ответчиков истцы подняли сумму требований до миллиона долларов за жертву. Если они согласятся принять 200 тысяч из госбюджета Украины, они должны будут отозвать свои иски и подписать отказ от каких-либо претензий. Если откажутся — их доля вернется в Киев.

Движет ли теми, кто отказывается от официальных компенсаций, желание получить больше? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно вспомнить, почему россияне обратились в украинский суд.

Первый иск был подан через год после катастрофы над Черным морем. На тот момент никаких серьезных консультаций о компенсациях на межправительственном уровне не велось. Сегодня уже мало кто помнит, что изначально украинские чиновники говорили всего о полутора тысячах долларов за каждую жертву, потом — о 20—30 тысячах. Мировой опыт не знает таких мизерных сумм. Характерно, что в 2002 году общая сумма заявленных россиянами компенсаций (21 миллион гривен — примерно четыре миллиона долларов) была меньше того, что сегодня заплатит официальный Киев, — 8,7 миллиона долларов. Кроме того, по заявлению украинского МИДа, российская сторона на тот момент даже не удосужилась передать в Киев списки родственников погибших.

Для сравнения: Израиль передал свои списки почти сразу же и по горячим следам инициировал проведение консультаций по компенсациям в Иерусалиме. Президент Шарон постоянно держал телефонную связь с Леонидом Кучмой. Проблема компенсаций затрагивалась на каждой официальной встрече, в кнессете была создана специальная комиссия. Она стала основной темой визита министра иностранных дел Шимона Переса в Киев в декабре 2001 года. Заметим, что контакты России и Украины в силу соседства более событийны, чем контакты с Израилем, а в последние три года Путин встречался с Кучмой чаще, чем с каким-либо другим политиком. Но ни президенты, ни премьеры практически не говорили о сбитом самолете. Были проблемы поважнее: выборы, газотранспортный консорциум, строительство самолетов, нефтепровод Одесса—Броды, ЕЭП (Единое экономическое пространство), наконец.

То есть израильтяне все это время чувствовали поддержку государства, которое ставило перспективу отношений с Украиной в зависимость от урегулирования вопроса компенсаций. А новосибирцам могло показаться, что их приносят в жертву глобальным геостратегическим планам. Так они оказались в Печерском суде.

То, что они там услышали, не могло их не оскорбить. Мало того что ответчики всячески затягивали процесс, забрасывая суд абсурдными ходатайствами вроде просьбы вести заседания на украинском. Когда дело дошло до изложения позиций сторон, выяснилось, что адвокаты министерства обороны будут оспаривать сам факт попадания ракеты в российский самолет.

Весь мир знает, кто сбил Ту-154. Почему, тоже знают. Доказательства катастрофического состояния украинской армии сыпались три года, минувших после трагедии над Черным морем, как из рога изобилия: крушение самолета во время авиашоу под Львовом (погибли 100 украинцев), авиакатастрофы в Конго, Иране и Турции, пожары на армейских складах в Артемовске и Мелитополе. О какой репутации Украины может идти речь? Нельзя спасать страусов в Антарктиде.

Это прекрасно понимают израильтяне, которые спокойно подписали отказ от претензий к бессовестному государству. Участникам процессов в Печерском суде сделать это психологически будет сложнее. Потому что они поняли: никто из генералов, организовывавших те провальные учения, не понесет никакой ответственности.

Тогдашний министр обороны Александр Кузьмук сегодня защищен депутатским иммунитетом. Украинская генпрокуратура не торопится передавать дело в суд, не считая его доказанным, хотя уже опубликованы выводы государственной комиссии. Известно, что у командира стрельб генерала Дьякова было три минуты на то, чтобы отключить питание ракеты и сделать ее безопасной. Она летела в сторону неизвестной цели (генералу доложили об этом), но он продолжал выпивать с российскими коллегами.

Кстати, по зловещей иронии, в числе приглашенных тогда на КП присутствовал командующий российскими ВВС Корнуков, известный всему миру как командир дивизии ПВО, сбившей в 1983 году южнокорейский «боинг». Именно советский опыт применяет сегодня Украина, отказываясь признать вину за случившееся. И цели здесь вовсе не политические, а узкоминистерские. Генеральская корпорация стремится всеми силами избежать отставок. Военных покрывают штатские. Первый заместитель министра иностранных дел Валерий Лощинин еще два года назад настаивал на официальных извинениях Украины, сегодня он лишь указывает на то, что суммы украинских компенсаций больше тех, которые выплатит швейцарская фирма родственникам погибших детей, летевших самолетом башкирской авиакомпании. В ратифицированном соглашении Россия отказывается от права вести расследование инцидента, которое дает ей Чикагская конвенция о международной гражданской авиации.

И россиянам это понятно в отличие от израильтян. Они знают, как это бывает: тонут подлодки, падают самолеты, не вылетают ракеты. Но все остаются на своих местах.

4 июня ратификация соглашения о компенсациях заняла в Верховной раде минут 15. Выступить решили всего двое депутатов от оппозиции. Один из них оговорился: «Мы все знаем, кто сбил наш самолет». Самолеты и корабли мы как раз поделили, а вот военные у нас, похоже, общие — уж больно одинаково они себя ведут.