Министр обороны сообщил родителям мальчиков 1990 года рождения, что их дети будут призваны в армию в любом случае — перехода на профессиональную службу не будет. Служить они будут один год, но зато все без исключения. Моему сыну как раз 14 лет, и мой незабываемый опыт срочной службы решительно требует понять его будущее в свете такого замечательного решения. Возможно, этот анализ пригодится и прогрессивному министру…

Вся служба наших друзей и родственников восемнадцати-двадцати лет издавна строится на глубоко моральном постулате: тот, кто много и сильно страдал, имеет право заехать сапогом в морду человеку, который еще не страдал. И днем под присмотром не слишком ретивых офицеров, и после отбоя, когда в казарму приходит закон джунглей, по всей России старослужащие утверждают эту норму тяжелым сапогом и легкой монтировкой. Молодые солдаты находятся в их распоряжении по установленному явочным порядком обычному праву. Оно нигде не записано, но неукоснительно соблюдается во всех воинских частях.

Переход на эту систему командования начался в 1968 году, когда срок службы был сокращен с 3 до 2 лет, и завершился в основном к 1972 году. Механизм мгновенного распространения в тот период феномена неуставных отношений, или дедовщины, по всей Советской армии не объяснен до сих пор. Мгновенно утвердившаяся схема взаимоотношений в казарме привела к тяжелому результату, о котором предупреждали в разное время Троцкий и Жуков. Я имею в виду отмену принципа единоначалия. Правда, те угрозу единоначалию видели со стороны бестолковых замполитов. Им и в голову бы не пришло, что управление жизнью роты у сержанта перехватят рядовые, служившие на год дольше него.

Наивные генералы и даже кое-кто из старших офицеров полагают, что система подчиненности и управления личным составом прописана в уставе. Они и не заметили, как рядовые превратили устав в фикцию. Если сержант-погодок приказал рядовому драить пол, а «дед» поручил стирать и гладить свои портянки, как разрешается такой конфликт интересов с 1968 года? «Деды» отводят ночью глупого сержанта, поверившего в силу закона и устава, в туалет и бьют ему морду. Утром молодой солдат приступает к стирке портянок. И если сержант бежит жаловаться офицеру, он рискует услышать брошенное на ходу: «Разбирайтесь сами!».

И в беде, и в бою «дед» в силу негласной традиции главнее сержанта с его смешным уставом. Я это лично в Афганистане наблюдал, про срочную службу и не говорю уже. Сержанта специально учат в учебке тактике отделения и боевому управлению. Тратят на него деньги и силы. А потом приходит старослужащий и бьет ему по физиономии. Это и есть главное теоретическое и практическое противоречие нашей армии. Оно важнее военных спутников и офицерских квартир. Оно не устраняется никаким финансированием. Это вопрос воли и управления.

35 лет попрания устава принесли свои плоды. Настало время, и гарант Конституции, офицер Путин явочным порядком ликвидировал в России основы конституционного устройства. Он тоже формально не отменял законы, но поверивших в силу правосудия и демократии граждан его дембеля регулярно отводят в туалет и отбивают им там почки. Фамилии этих молодых солдат, пытающихся апеллировать к уставу, на слуху. От Сутягина до Ходорковского. И ликвидировать этот порядок не будут. В своей речи министр обороны Иванов тоже ничего не сказал о борьбе с главным пороком его ведомства. Так что же несут нашей армии обещанные новации?

Доныне официальная субординация в армии строится по схеме: ефрейтор (мифический командир) — младший сержант — сержант — старший сержант — старшина (очень редкий случай). Жизнь противопоставила им свою систему: «дух», или «салага» (до 6 месяцев службы) — «молодой», или «шнурок» (до года) — «черпак» (до полутора лет, имеет право бить младших, в том числе и сержантов, по заднице в наказание за провинности) — «дед», или «дембель» (после полутора лет). Сержант выходит из учебки через полгода, то есть сразу «шнурком», и его распоряжения могут свободно игнорировать «черпаки» и «дембеля». То есть половина личного состава. Но и молодыми солдатами он может командовать, только если его приказы не входят в противоречие с распоряжениями старослужащих. Обычно они не идут дальше бытового обслуживания, но по очередности исполнения имеют безусловный приоритет.

С 2008 года, по плану министра Иванова, старослужащими станут уже «черпаки». И сержант, выйдя из учебки, тоже окажется с ними в одном статусе. Тут-то и начнется главная битва. Сержант, не имеющий еще никакого опыта и авторитета в подразделении, должен будет с ходу доказать свое право отдавать приказы на виду у самоустранившихся офицеров. Ведь раньше ему вверялись для командования хотя бы младшие по призыву, четверть личного состава. А теперь они же достанутся и ему, и его погодку из «дембелей». Каравай маленький, на всех не хватит. И не один солдатский сортир наполнится еще сержантскими зубами и «дембельской» кровью. При прочих равных сокращение срока службы никак не устраняет рабское противостояние в казарме.

С конца семидесятых положение осложнилось еще больше. Пытаясь спастись от гнета диких обычаев, солдаты стали объединяться в неформальные земляческие общины. Там власть тоже передавалась по принципу дедовщины, но молодые были гарантированы от гнета «стариков» чужой крови и вероисповедания. То есть теперь только призвавшийся в армию ингуш мог спокойно плевать на приказы сержанта-славянина. А татарин — на ингуша, если у него находилось достаточно земляков. Быстро набрав силу, землячества стали спорить за право командования на территориях частей. Начались массовые побоища. Россия унаследовала от СССР эту систему в полном объеме, и последние годы она выходит на первое место среди других проблем, о которых министр обороны не сказал мне ни слова.

Я намеренно не пишу о боеготовности и воинском мастерстве. Это проблемы министра обороны. Меня волнуют проблемы личные. Кем придет мой сын в такую армию? Сержантом, пытающимся установить баланс отношений с «дедами»? Или младшим членом маленького московского землячества, хранящим ножку от табурета под подушкой и готовым под боевой клич посреди ночи дробить черепа чужаков, отнимающих его посылки, деньги и сигареты? А может, он начнет службу бесправным «салагой» в двойном рабстве у чужого землячества и собственных дедов, копя ненависть к несчастным, которые придут ему на смену? Я хотел бы услышать, когда в нашей армии появится полноценный профессиональный унтер-офицерский корпус. И когда рука, поднятая на сержанта по всей России, будет останавливаться не устным порицанием, а двумя годами тюрьмы. А пока что у меня на сына свои планы.

ВАРИАНТЫ

На вопрос корреспондента «Новой» отвечает посол Украины в России Николай БЕЛОБЛОЦКИЙ:

— Из уст министра обороны России прозвучало заявление о том, что с 2008 года будут отменены все ныне действующие отсрочки от службы в армии. Можно не сомневаться, что многие призывники обратятся, в частности, в ваше посольство за украинским гражданством. Как отреагирует на это Украина?

— Не отрицаю, такой вопрос может возникнуть. К этому нужно быть готовым и российской, и украинской сторонам. Возможный процесс надо изучать. Уже сейчас в консульской службе накопилось немало вопросов, в том числе и упомянутый вами. У нас запланированы консультации с российской стороной. Принятие гражданства — это, конечно, намного более сложный вопрос, чем упрощение визового режима, но он ложится в один и тот же спектр проблем.

Скажу с намеком: в России несколько поспешили заявить о наборе контрактников в армию. В Украине нет закона, позволяющего гражданам страны служить в армии других государств. Эта проблема непременно будет наталкиваться на неприятности, связанные с двойным гражданством.

Но что будет через четыре года — сейчас трудно предположить даже гипотетически.

Анатолий СТЕПОВОЙ