Впервые группа «Пилот» и ее лидер Илья Черт предстали перед широкой аудиторией с альбомом «Сказка о Прыгуне…». Неизвестно, на что первым делом клюнули массы. Может, на громкое имя Юрия Шевчука, выступившего здесь в роли сказочника. Может, на хулиганскую, чуть ли не блатную интонацию Ильи.

Когда говорят о перерождении рок-н-ролла, об утрате основной формы его существования — протеста, упускают немаловажное. Ушла прежняя интонация. Чересчур громкая, деревянная и даже наглая, но ведь независимая. На зал будто не обращали внимания, а он внимал слову. Сейчас со мной, зрителем, малодушно заигрывают. И не оставляют причин для вслушивания. Кстати, за интонацию Илье уже досталось — его упрямо сравнивают с Кинчевым.

— Пусть сравнивают. В моем случае лучше быть похожим на Костю Кинчева, чем на Илью Лагутенко. Он очень хороший музыкант, но я ничего не понимаю из того, что он делает. Для меня все-таки главное — слово. А «Э-у-то по любви»… — Илья, сидя в коридоре студии прямо на полу, скрестив по-турецки ноги, напевает песенку «Мумий Тролля» близко к оригиналу. — …Это китч. Меня в свое время спас от всего этого Рикошет, сказав: «Никого из себя не строй, когда-нибудь споткнешься на этой лжи, придется оправдываться». А Лагутенко — весь красивый фантик, за которым неизвестно что творится. Человека не видно.

— А вот были в твоей биографии такие моменты: майки с надписью «Долой педерастов с российской эстрады!», манифест «Попса». За эти искренние, как мне кажется, порывы ты потом оправдывался…

— Произошло ужасное. Это как раз тот момент, когда я сказал одно, а люди поняли другое. Поэтому я постоянно учусь искусству владения словом. «Долой педерастов с российской эстрады!» — это была шутка, придуманная в поезде для внутреннего пользования и направленная в сторону наших друзей-геев. Мы сделали эти майки в ограниченном количестве, чтобы раздать их на «Нашествии» знакомым. Копирайторы же подхватили и стали эти майки тиражировать и продавать. И все приняли это за какой-то призыв… Хотя доля какой-то правды в этой шутке есть, безусловно. Я ничего не имею против сексуальных меньшинств. Я против явления, которое на телевидении обозначают как модное.

— А песня «Попса»?

— То же самое, ха-ха! Из хорошей шутки получилась чушь. Шевчук рассказал классный сценарий видеоклипа: мы — артисты-рокеры — лежим в джакузи, вокруг ходят девочки, обмахивают нас веерами, рядом негры с полотенцами, шампанским, ананасы в тарелках плавают. Представляешь антураж? И идет такой ходок из Сибири, с рюкзаком, на котором логотип «Гражданской обороны». Приходит. На двери надпись «Рок-клуб». Распахивает и видит нас в розовых трусах в бассейне. И этот клип все бы объяснил. Это была такая самоирония! Но клип не вышел! И все опять подумали, что эта песня — призыв к борьбе с поп-музыкой. Хотя попсы много и в рок-среде.

— Много. Раньше рок был современным, то есть адекватным своему времени. Не зря же появилась антивоенная песня Шевчука. Чечня гораздо ближе Афганистана. И ничего адекватного в рок-музыке…

— Во-первых, все эти песни появились в перестройку. Свобода слова превалировала, на ней делали акцент: мол, страна стала свободной, смотрите все. А теперь обратно гайки закручивают. Я совершенно не понимаю истинных причин этой войны. Я уже лет семь не смотрю телевизор и стараюсь не слушать радио и не читать газет, потому что прекрасно знаю: там демонстрируют то, что необходимо власти. А я привык думать своей головой и уважать свою свободу. Если бы я был в Чечне сам и поговорил бы с одной стороной, с другой, я бы составил какое-то мнение. Безусловно, люди боятся об этом говорить. У нас же тоталитарное государство. Гражданский уровень молодежи упал. Сейчас все песни о любви, причем о той, которая на поверхности. Немного подзабыли, что помимо зарабатывания денег и популярности есть такие вещи, как гражданская позиция и честь.

— Твой последний альбом «Рыба, крот и свинья» — очень социальный. Достаточно названия песен перечислить — «Терроризм», «Королевство», «Неродина». Вся страна — в едином порыве, а ты…

— Это, наверное, от желания поучаствовать в жизни людей. Открыть дверь с табличкой «Выход здесь».

— Мессианство — назначение искусства?

— Это слово избито. Есть еще замечательный вопрос: «Если не ты, то кто?». Я, например, в день отвечаю на 50 — 70 писем и считаю это основной своей работой. Переписываюсь с врачами, консультирую. Консультируюсь сам. Один работает в Калининграде, в психологическом центре по работе с детьми — алкоголиками и наркоманами. Другой — врач-психиатр из Рязани. Он работает с умственно отсталыми, с детьми, у которых проблемы с учебой и родителями.

— Они через тебя лучше узнают этих детей?

— Они лучше понимают, что с ними делать. У меня трагическое отношение к психологам. Психолог в современном мире старается заменить собой то, что раньше называлось духовный отец. Но, обладая определенными установками, полученными в институте, и не имея духовного знания, психологи бессильны, они не могут поделиться силой, которой у них нет, с подростком. И дети продолжают мучиться. Я просто делюсь опытом. Мне самому пришлось в этой грязи побывать.

— «Пусть кто ни попадя лезет сегодня в герои сцены, От атомной пыли, от атомной копоти Бог Рок-н-Ролла отмоет всех». Кто сегодня герои сцены — понятно. А кто мыть будет?

— На российской сцене есть такая группа, и я бы даже пошел в нее играть если что. Это «Небо здесь». Я их считаю братьями по разуму.

Илью Черта считают продолжателем традиций совдеповского рок-движения. Нисколько не преувеличивая… Когда-то Шевчук призывал: «Не стреляй в голубей». Илья в стилистике времени читает рэп: «В твоей душе лежат мины, спокойно тикает их таймер./ Гнев, уныние, ложь бьют точно в цель, словно снайпер…/ Страх искажает твое видение сотней разных призм./ Он загоняет тебя в угол, его тактика — ТЕРРОРИЗМ». Цой глухо вопрошал: «Сможешь ли ты изменить этот мир?». Кнабенгоф, не сомневаясь, утверждает: «Ты можешь перечеркнуть сценарий/ И выключить телеэфир./ Ведь проще простого изменить этот мир»… Он знает, он семь лет не смотрел телевизор.