Казанские правозащитники опросили сотню медиков из травмпунктов и «Скорой помощи». Выяснили, что к ним довольно часто обращаются пострадавшие от рук, ног, наручников и дубинок милиционеров. И количество таких обращений мало соответствует официальной статистике побоев и пыток в правоохранительных органах.

Медиков опрашивал Правозащитный центр Казани во всех районах города. Результат такой: почти каждому медицинскому работнику доводилось оказывать первую помощь жертвам милиционеров. С этим сталкивались 86 процентов медбратьев, сестер, врачей, фельдшеров и ассистентов.

Чаще всего после неудачных столкновений с милицией граждане получают ушибы (66 ответов), как правило, незаметные: внутренних органов, закрытые травмы живота… Не редкость — переломы (37 ответов), в том числе ребер (12 ответов), — это если избивающие не рассчитали силы. Чуть реже — гематомы (19), кровоподтеки (8), синяки (3) — если задели, что называется, походя. А если взялись всерьез — то черепно-мозговые травмы (14 ответов) и сотрясения мозга (7). О растяжениях (6 ответов), вывихах (3) и следах на запястьях (6, из них 4, предположительно, от наручников) нечего и говорить — считайте, легко отделались.

Бьют обычно при задержании, очевидно, для профилактики (63 ответа). Нечасто, но бывает, что сажают в камеру и заставляют сокамерников поработать кулаками (2 ответа). Однако каждый пятый медик, разговаривая с пострадавшими, слышал примерно следующее: били, чтобы сказал то, что от меня хотели, выдал нужную информацию (20 ответов). Печально, но именно это подпадает под определение пыток, которое дает конвенция Организации Объединенных Наций…

Откуда чаще всего доставляют пострадавших или куда приходится за ними выезжать «скорой помощи»? По большей части — в милицейские отделения (70 процентов случаев), но не только туда, везут из судов (13 процентов) и даже прокуратур (10 процентов). Причем сотрудники правоохранительных органов на просьбу объяснить состояние пациента либо как рыбы молчат (23 процента), либо утверждают, что он оказывал сопротивление (27 процентов). Также весьма распространенные ответы: был таким до того, как попал в отделение (21 процент), «сам себя высек» (15 процентов), повредился по неосторожности (12 процентов) и подрался с сокамерниками (7).

Несмотря на молчание или уклончивые ответы милиционеров, медики в большинстве своем признают, что проблема насилия со стороны сотрудников правоохранительных органов действительно существует. Существует и практика пыток. Отмахнуться от этого нельзя. Правозащитники, в свою очередь, отмечают, что Европейский суд по правам человека утвердил презумпцию виновности государства по жалобам на пытки.

Проще говоря, человеку достаточно пожаловаться, чтобы государство в рамках своих международных обязательств начало уголовное разбирательство. Даже если очевидных доказательств у человека нет, а есть только медицинская справка и свидетельские показания. Ведь только в рамках уголовного дела можно основательно изучить подобную ситуацию.

В России, несмотря на то что мы взяли на себя все возможные международные обязательства, этот механизм действует далеко не всегда. Для того, чтобы он не простаивал, правозащитники предлагают свои рекомендации: в частности, возбуждать уголовные дела по жалобам на пытки. Обязать медиков сообщать о травмах и телесных повреждениях, причиненных сотрудниками правоохранительных органов, непосредственно в прокуратуры. А также сделать независимым тот медперсонал специальных учреждений, который сейчас, по сути, подчиняется правоохранительным органам.

Может быть, тогда презумпция невиновности будет применяться к гражданам, а не только к милиционерам.

P.S. Благодарим зампредседателя Правозащитного центра г. Казани Наталью Каблову и руководителя пресс-службы Центра Дмитрия Колбасина за помощь в подготовке материала.