Бытовая жизнь нашего военного флота поражает удивительными историями, какие вряд ли могли случиться где-нибудь еще, кроме России. О том, что народ там служит веселый, я узнал от современных писателей-маринистов. От Саши Покровского в первую очередь. Но подлинные документы, попавшие в редакцию в преддверии Дня смеха, свидетельствуют: в основе сборников «Расстрелять!» и «72 метра» лежит реальная жизнь экипажей. И случается там такое, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
В основу этого материала легли документы, привезенные нам из Калининграда.
Коротко изложим обстоятельства. В декабре 1988 года дизельная подлодка Б-7 провела совместную боевую учебу с противолодочными кораблями ВМС ГДР в южной части Балтийского моря. В ходе учений за ними, как это водится у военных моряков разных стран, пристально наблюдали со своих кораблей и самолетов западные немцы, офицеры НАТО из балтийской акватории и прочие датчане. Один из самолетов, круживших над нашей лодкой, неожиданно упал в море. Катастрофа – бывает. Летчик погиб.
В этот момент прикомандированный к нашей лодке из другого экипажа мичман Колбасов фотографировал суда и самолеты НАТО по заданию начальства. Лучше бы он этого не делал. Хоть и числился он старшиной команды радиоразведки, да в реальной жизни был помощником замполита по комсомолу. Для современных читателей поясним: специальность Колбасова – пропагандистская работа с молодежью от имени коммунистической партии. И достал он, судя по дальнейшим событиям, к концу учений всю подлодку от кока до капитана. Видимо, еще и характер имел для этого подходящий.
Итак, декабрьской штормовой ночью подлодка Б-7 входит в узкий фарватер польской реки Свиноусьце. Оперативная служба с берега управляет движением и безобразничает, как может. То дает «добро» на вход, то приказывает пропустить выходящий транспорт. Капитан на взводе. На мостике нервотрепка. А внизу бездельничают герои истории – экипаж. И думают: чего бы такого сделать интересного? Старший механик объявил готовность №1. Тут же кто-то по внутренней связи отдал приказ Колбасову от имени капитана подняться на мостик для фотографирования кораблей противника. Это ночью, напомним.
Лодка на фарватере, 50 м вправо и влево — мель. Шторм. С берега опять команда: застопорить ход! На капитанский мостик вылезает мичман Колбасов, готовый к подвигам. Капитан материт центральный пост и отправляет Колбасова назад. И в этот критический момент в голове капитана рождается другая мысль. Он кричит вслед Колбасову, чтобы приготовился к пересадке на проходящий транспорт, – надоел смертельно. Эту реплику командира бравый экипаж принял с энтузиазмом как руководство к действию. Участь Колбасова была решена.
В центральном посту Колбасов доложил, что командир велел ему готовиться к пересадке. Через 20 минут он вновь поднялся на мостик в шинели, шапке и с вещмешком. Доложил, что готов перейти на транспорт. Капитан мгновенно все понял и приказал мичману ждать вертолета – в такой шторм пересаживаться опасно. А заодно уж закончить все необходимые формальности для предстоящей поездки. Колбасов снова полез вниз.
Там сочувствующие офицеры по секрету сообщили, что в момент фотографирования вражеского самолета он ослепил летчика бликом объектива, отчего тот и разбился. С берега получена шифрограмма: командование ВМС ФРГ требует выдать им виновного для следствия и суда. Несчастный даже не усомнился, увидев принесенную радистом телеграмму.
В течение ночи Колбасова готовили на правеж. Он был острижен, прошел у замполита инструктаж, получил у судового врача справку на СПИД, выхлопотал справку о наличии советских денег, написал для немецкого командования объяснительную записку, прощальное письмо жене. Весь экипаж заботливо хлопотал вокруг жертвы, собирая ее в немецкую тюрьму. Рано утром подавленный мичман Колбасов лично дозвонился до оперативного дежурного родной базы, сообщил начальнику разведки эскадры, что уезжает в ФРГ, и положил трубку.
По совпадению, утром над пришвартованной к польскому причалу лодкой показался вертолет. Колбасов, вооруженный всеми документами и сухим пайком на трое суток, понурив голову, ждал посадки. Вертолет покружил-покружил да и улетел.
Сердобольный капитан сообщил ему, что все отменяется: конфликт улажен по дипломатическим каналам. Думаю, мичман запомнил эту ночь на всю жизнь. В грандиозном розыгрыше принимал участие весь экипаж Б-7. Вплоть до замполита – случай небывалый. Как сумели наши стойкие моряки ни разу не заржать во весь голос за эти часы — есть великая тайна русских моряков.
Они, конечно, герои, спору нет. Но теперь я точно знаю, что этот героизм замешен и всходит на таких вот веселых человеческих дрожжах. Я поинтересовался у знакомых офицеров и военных специалистов: на каком еще флоте могло такое произойти? Специалисты с ответом затруднились.
Объяснительная записка Колбасова немецкому командованию с сохранением орфографии и пунктуации
Объяснительная записка
Начальнику штаба
Военно-Морского авиаполка ФРГ
Я, помощник ЗКПЧ по комсомолу мичман Колбасов Л.В., выполнял поручение кап. 3 р Бельченко: уничтожал боевые листки недельной давности. В это время имел при себе фотоаппарат марка «Зенит 11» После уничтожения боевых листков поднялся на пост к вахтенному офицеру кап. 3 р. Бельченко он приказал мне сфотографировать самолет типа «Торнадо» ВМС ФРГ для очередного боевого листка и газеты «Страж Балтика». Для газеты «Страж Балтика» я также сфотографировал КРТР «Осте» ВМС ФРГ, СКА «Дафне» ВМС Дании, 2 самолета «Торнадо» и самолет БТА «Атлантик».
Поднявшись на ходовой мостик я сначала увидел СКА «Дафне» ВМС Дании, который прошел по правому борту, после этого облетело нас 2 самолета типа «Торнадо» ВМС ФРГ, затем по правому борту показался самолет «Торнадо» который прошел на высоте 150—200 м на большой скорости и удалился в сторону надводных кораблей. Это было где-то перед 13 часами точного времени не знаю т.к. в это время часов у меня не было. После этого я спустился в лодку обедать. После этого в каюте ЗКПЧ по вопросу перестройки имел с ним беседу. Злоумышленных действий по отношению к самолету со стороны л.с. пл не было Аварию можно объяснить или небрежностью пилота, или отказом двигателя (наиболее вероятно). Место падения самолета указать не могу, поскольку имею слабый глазомер.
Прошу с разбирательством не затягивать, по семейным обстоятельствам (болеет жена) и неспособностью ЗКПЧ выполнять свои обязанности в одном лице в свете решений 19 всесоюзной партконференции мне необходимо в кратчайший срок возвратиться на территорию СССР. Остальные показания могу выслать письменно. Мой адрес: Латвийская ССР, г. Лиепая, 229 700, ул. Боткина 3 кв 30.
Объяснительная записка написана объективная в трезвом состоянии и здравом рассудке в чем подписываюсь
Пом. ЗКПЧ по комсомолу
М-н Колбасов
2.53
9.12.88 г.
р. Свиноустьце ПНР
Документы мичмана Колбасова, подготовленные в связи с отъездом
Прощальная записка жене
Дорогая Аннушка, уезжаю в командировку к немцам, возможно будут пытать. Береги детей, замуж не торопись. В крайнем случае командование не бросит.
Целую крепко
Рапорт командиру
Докладываю и обязуюсь секретную информацию врагу не выдавать, денег у меня всего 3 рубля 50 коп., обязуюсь не менять на марки. Партии и правительству предан.
Подпись
Доклад корабельному доктору
Половых связей на стороне никогда не имел, прошу выдать справку, что не болею Спидом.
Подпись
