СюжетыОбщество

ПОЛ ГОРОДА МОСКВЫ

ЛЮДИ

Этот материал вышел в номере № 20 от 25 Марта 2004 г.
Читать
Гражданину США Полу Спэнглеру — 35 лет. Из них двенадцать он прожил в России. Знает, что такое мордобой, дефицит и обезьянник. Без запинки выговаривает существительное «бесперспективняк». Любит Булгакова, Тарковского и группу «Кино». С...

Гражданину США Полу Спэнглеру — 35 лет. Из них двенадцать он прожил в России. Знает, что такое мордобой, дефицит и обезьянник. Без запинки выговаривает существительное «бесперспективняк». Любит Булгакова, Тарковского и группу «Кино». С пафосом рассказывает о вреде американизации России и считается главным борцом против уничтожения исторического наследия Москвы.

Размах его души

Жизненный путь Пола Спэнглера, сына военного, с рождения казался ясен, прям и невыносимо скучен. Пол не был рад служить. Делать остальное было тошно. Душа требовала размаха, полета и опасностей, сердце влекла общественная работа. Но дома можно было бороться лишь за сохранение лесов Амазонки. Тогда как в СССР… Подумав, Пол понял: надо ехать в Москву!

В 1988-м молодой американец приехал в Союз с Великой Миссией Дружбы. Пол хотел устроить слет «подпольных людей» двух стран, заложив основу дружбы СССР и США. По его замыслу, американские поэты, художники и простые хиппи должны были прилететь в Москву в течение нескольких дней, на разных самолетах, и, встретившись в парке с тысячей неформальных художников Советского Союза, устроить концерт.

— Нам говорят: нельзя дружить, — улыбается Пол, — значит, мы будем дружить! Как ЦРУ и КГБ!

Но вскоре русские друзья рассказали Полу, что некий Михаил Горбачев открывает границы. Вместо рок-музыкантов и художников дружить с акулами капитализма начали шахматисты и любители канареек. Дружба оказалась поддельной. Пол уехал домой.

Но потом вернулся. Он уже решил, что остается у нас навсегда. В 92-м году Пол был единственным американцем, оформлявшим вид на жительство в России.

Его коньяк

— Это была фантастическая свобода, — задумчиво вспоминает Пол, — юность страны, время молодых, чувство, что возможно всё…

Кроме свободы Пол обнаружил в новой России грязь, странное понятие «дефицит» и огромные очереди. Учить русский Пол только начинал и лучше всего освоил слово «спасибо». Практиковал в магазинах. Произносил без акцента, но продавщицы все равно понимали: иностранец. А вы видели русского, который после ночи под дверями магазина «спасибо» скажет?!

Рядом с домом Пола находился магазин «Мясо — рыба», где не было ни мяса, ни рыбы.

— Прихожу я туда как-то, — вспоминает Пол, — в магазине — пусто. И только у черного входа начинают разгружать коньяк. Настоящий — в смысле армянский, четыре звездочки. В магазине стоят несколько человек, смотрят… а потом незаметно для себя в очередь строятся. Покупаю я бутылку коньяка, несу домой, думаю: зачем?! Потом привык.

Первое время в России у Пола был бизнес — бюро по аренде квартир. Время такое было — у всех бизнес. Но непрактичному американцу работа быстро наскучила. Подсчитав заработанные деньги, Пол решил: продержусь. И, бросив работу, поселился в пустом Булгаковском доме на Большой Садовой.

Он еще не знал, что так началась

Его борьба

Спросите у Пола, что такое сквот. И он долго и воодушевленно будет рассказывать, как в начале 90-х во многие внезапно опустевшие дома в Москве вселялись по нескольку десятков молодых людей, играли рок, дружили, арматурой прогоняли недоброжелателей. Чтобы провести отопление, сами запаивали трубы, подключали электричество.

Жизнь Пола в сквотах началась в 93-м. Из Булгаковского дома сквотеры перебрались в старинный особняк на Остоженке, 20. Пол показывает фотографии огромных, украшенных хрусталем дверей в стиле модерн, лепнины, голландских печей, мраморных панелей… Много лет в старинном доме в центре Москвы были коммуналки. В середине 90-х их расселили, а дом продали фирме, собиравшейся сдавать здание под офисы. Пол поселился там как раз перед продажей.

— Я собирался просто немножко пожить, а потом пришли рабочие, сказали, что будут ремонтировать дом. Они говорят: какая красота у вас. Жалко, что придется все это снести. А я сказал: «Что-о-о?!».

О том, что дом считается памятником архитектуры, Пол не знал. Он вообще не знал, что такое памятник. Но скоро выяснил, что дом ценен настолько, что охраняется ЮНЕСКО. Вот только подтвердить это управление охраны памятников не смогло.

— Существует обычная практика, — объясняет Пол. — Если инвестор хочет снести или перестроить дом, он дает взятку, и здание выводят из реестра памятников, уничтожив протокол его регистрации. Если копий не осталось, доказать ценность здания невозможно.

На Остоженке Полу повезло: копия протокола регистрации хранилась в ЮНЕСКО, и все данные американец передал в Управление охраны памятников.

Тогда выгонять настырных сквотеров пришли бандиты. «Вы уйдете отсюда сегодня! — насупившись, заявил Полу присланный арендаторами браток. — Иначе завтра будет мордобой!» И ушел, играя мышцами.

Для начала Пол справился в словаре, что есть «мордобой». А затем стал готовиться. На следующий день трех бандитов встретили: десяток журналистов, телекамера, все жители сквота и бригада реставраторов, демонстративно снимающая слепки с ценнейшей лепнины.

Братки отступили без боя, а Пол с друзьями установили круглосуточное дежурство в подъезде.

Его рога

К 96-му у Пола был уже богатый опыт общественной борьбы. Поэтому, когда началось строительство высокоскоростной магистрали между Москвой и Петербургом, промолчать он не мог.

— Это был зверский, хамский афёр! На федеральный уровень афёр! — кипятится Пол, от возмущения переходя на русский.

Трасса должна была пройти как раз посередине Валдайского национального парка, полностью уничтожив его. Экологи, с которыми сотрудничал Пол, устроили митинг перед Министерством природы. Митинг, разумеется, разогнали. Активистов избили и отправили в обезьянники города. Тогда Пол понял: надо идти другим путем. И устроил первый в истории костюмированный митинг.

Себе Пол взял шапку-ушанку с привязанными оленьими рогами. В компании митингующих оказались зайцы, поросята, белки, слоны и даже Чебурашка. Двадцать человек в звериных костюмах зашли в метро, доехали до Московского зоопарка и устроили театрализованное представление. Поролоновый слон бился с поролоновым поездом, олень терся рогами о фонарный столб. Милиционеры скрипели зубами, но тронуть зверинец не решились. На следующий день репортаж о митинге появился во всех газетах. А проект трассы вскоре заморозили.

— Это Ельцин, — утверждает Пол, — Ельцин о нашей акции узнал!

Его страхи

На жизнь Пол зарабатывает репетиторством: дает уроки английского. В свободное время ведет бесконечные кампании против сноса памятников архитектуры — и ностальгирует по былым временам.

— Сейчас в Москве сумасшедшее время, — качает головой Пол. — У людей появились деньги. Если это большие деньги, они заработаны нечестно. Лучший способ их вложить — купить землю и что-нибудь на ней построить. А тем, кто заработал нечестные деньги и купил очень дорогую землю, плевать, есть ли вокруг памятники. Им подавай что-нибудь повыше, пошире и с подземным гаражом. А понять, что в центре Москвы нельзя строить подземные гаражи, эти люди не могут.

Новые подземные сооружения меняют сложившиеся течения подземных вод, действуя как дамбы, объясняет Пол. Вода размывает фундамент соседних зданий, они приходят в аварийное состояние. После этого их сносят, чтобы построить на этом месте новую высотку с подземным гаражом — шаткую, неустойчивую, но быстро окупающуюся.

Мы идем по старому переулку в центре Москвы. Пол, не переставая, вертит головой.

— Смотреть, как люди относятся к памятникам, страшно. Ну ладно бы еще воровали! Но здания, здания зачем трогать?! — вздыхает он. — Когда я только приехал, просто бродил по улицам, смотрел на дома и думал: как можно жить среди такой красоты и быть к ней равнодушным?!

Сейчас Пол ведет борьбу за храм Воскресения Христова в Кадашах. Под памятником архитектуры XVII века копают подземный гараж на 9 метров вглубь, в почву, состоящую из песка. Старинная церковь неумолимо валится набок. Еще немного — и можно будет строить офисы.

P.S. «Американским женщинам внушили, что они должны презирать мужчин. Русским мужчинам внушили, что они должны презирать женщин. Поэтому брак русской и американца — идеальный», — говорит Пол. Сейчас он снимает квартиру в пятиэтажной хрущевке с женой и двумя дочерьми. Жену встретил три года назад. Естественно, в России.

— Ей было 24, но выглядела едва ли на 15: в платочке, с длинными волосами… Лолита… — К тому времени Пол уже хорошо изучил русскую литературу.

Регистрировать дочерей Пола Павловнами в ЗАГСе отказались. Теперь они Елизавета Половна и Дженифер Половна.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow