Большинство россиян, выживая за счет «теневых» подработок, тем не менее исправно платят налоги. Вот только выражаются эти отчисления чаще всего в виде штрафов и взяток. В прошлый раз под рубрикой «Бюджет народа» Левина и Иванова подсчитали, сколько зарабатывает «частный извозчик». Оказалось, что большую часть его дохода съедают всевозможные поборы. Нашей сегодняшней героине повезло больше — своим заработком она ни с кем не делится.

С Ольгой мы познакомились накануне мартовских праздников, когда у нас возникла потребность в красоте. Идти в салон не хотелось, во-первых, из-за зверских «фирменных» цен, а во-вторых, накануне праздника свободных мастеров там никогда не бывает. Помогла соседка — дала телефон «своего», частного мастера.

Оля — профессиональный парикмахер. Или, как любят себя называть люди этой профессии, стилист. Пару лет назад она окончила курсы парикмахеров и визажистов и сразу же устроилась в салон красоты. Мастеров там кроме нее было еще человек десять. Не то чтобы конкуренция, но…

— У каждого были уже свои клиенты, девочки стригли целыми днями без перерыва, а мне попадались только «остатки». Потом изменилась ситуация в личной жизни — был необходим свободный график… Сначала клиентов было мало, зарабатывала копейки.

Гениальная идея, как разрекламировать начинающего стилиста, пришла в голову Олиной сестре. Девушки напечатали двести изящных розовых визиток с простым текстом: «Ольга, частный мастер. Женские стрижки, завивка, окрашивание волос у вас дома». Каждому клиенту Оля вручала пять-шесть таких визиток и просила передать знакомым.

— Очень эффективно. Например, одна подружка спрашивает другую: кто тебя так подстриг? А та, вместо того чтобы лезть в записную книжку, просто передает подруге мою визитку. И через какое-то время «клиент пошел».

Теперь Оля в день стрижет, завивает и красит волосы двум-трем клиенткам. Причем с 12 до 17 она, как правило, свободна, а наводит чужую красоту по утрам и вечерам. Утром дамы, за редким исключением, заказывают простые укладки «на работу». Бывает, что Олю просят прийти и в 7 часов. За утренний сеанс Оля берет больше. Только клиентам она о разных тарифах не сообщает. Если ее просят сделать прическу поздно вечером — часов в 10 или 11 — это тоже будет стоить дороже. Основной же пик работы приходится на пять — шесть вечера.

Строгих цен у Оли нет. За укладку сто — двести рублей, в зависимости от сложности прически. Стрижка стоит от двухсот до четырехсот, причем чем богаче живет клиентка, тем больше она платит.

Это сейчас Оле ее работа кажется обычной, а когда она только начинала бегать по клиентам, проблемы появлялись буквально каждый день. Во-первых, надо было купить «рабочий инструмент». Необходим был стартовый капитал — пришлось занимать.

— Уйдя с работы, обнаружила, что располагаю только одними-единственными ножницами и парой расчесок. Можно было, конечно, обойтись: например, сушить клиенток их собственными фенами. Но после салона, где все оборудование профессиональное, специальное, заматывать шеи фартуками и мешками для мусора было непривычно.

В результате Оле пришлось ездить по многочисленным торговым фирмам, но каждый раз что-то важное она купить забывала.

— Один раз пришла мелировать клиентку и поняла, что у меня нет фольги. Пришлось пользоваться ее собственной, взятой на кухне.

Клиентке по большому счету было все равно, в чью фольгу заматывают ее пряди, но этот случай сильно ударил по Олиному профессиональному самолюбию. Теперь она работает исключительно со всем своим, даже фен с собой носит.

— Жалко только, раковину не возьмешь! — шутит она.

Мытье головы, кстати, — большая проблема для частного парикмахера. Женщины, уверенные, что если они платят мастеру, то сами ничего делать не должны, всегда требуют, чтобы голову им мыла Оля. Но одно дело, когда мастер делает это в салоне, на специальном кресле, а другое — когда ему приходится приспосабливаться к чужой ванной или, еще хуже, запихивать вашу шевелюру в обычную раковину.

Вообще-то парикмахер не волшебник. Нередко бывает, что клиентам не нравится то, что получилось в результате многочасовой работы стилиста. Оля считает, что она права, но клиент прав всегда.

Клиентки действительно часто не могут объяснить, чего они хотят. «Сделайте мне красиво», — говорят. Оля и делает им «красиво» на свой вкус, а потом в очередной раз убеждается, что вкусы у всех разные.

— Если бы я работала на чужого дядю, то недовольная клиентка могла бы пойти и пожаловаться. А так мне их это недовольство — тьфу. Ну, не буду больше с недовольной работать, буду с другой — и все.

Конечно, ссориться с клиентами нельзя. От хороших отношений напрямую зависит заработок. Оля работает в одном районе, а слухи распространяются быстро, и так можно вообще всех заказов лишиться. Правда, она не гонится за количеством.

— Меня вполне устраивает то, как я работаю сейчас. Я не ношусь по городу с утра до вечера, могу и дома посидеть денек перед телевизором, могу и с подружками в любое время встретиться. Я добилась главного: время принадлежит мне.

Оля работает для того, чтобы жить, потому и не «умирает» за лишнюю копейку. Может спокойно отказать невежливой клиентке и вообще — ставить свои условия. И, наверное, потому получает совершенно искреннее удовольствие, когда видит, что «сделала красиво».

— Парикмахер — творческий человек, особенно когда он не ограничен работодателем, четким графиком и требованиями капризных клиентов, — говорит Оля. — Это почти как искусство. Здесь легкость нужна. И свобода.

P.S. Реклама, конечно, Оле нужна, но не такая, чтобы ее узнавали все сотрудницы налоговой инспекции и районная братва, потому и попросила — без фотографий.