У неудачных ракетных стрельб Северного флота (СФ) есть простое объяснение, которое вряд ли учтут. Дело в том, что в сентябре прошлого года был отстранен от должности командующий Северным флотом Геннадий Сучков. Полгода, по сути, единственный боеспособный флот России существует без опытного командира. Между прочим, это — стратегические полгода, отведенные на подготовку к февральским учениям. Чем же занимался главком Куроедов? Как он расставил для себя приоритеты? Все это время главком упорно помогал Главной военной прокуратуре (ГВП) осудить адмирала Сучкова. Суд над адмиралом начался в январе этого года. Сучков обвиняется в гибели АПЛ К-159, следовавшей на утилизацию, и девяти членов экипажа. Главком Владимир Куроедов — свидетель обвинения. Может быть, самый главный…

В деле Сучкова ГВП действительно не могла обойтись без посторонней помощи. Слишком поспешно были назначены «виновные». Буквально через день после катастрофы Путину доложили, что во всем виноват командующий флотом Сучков.

И лишь после этого следователи ГВП начали непосредственно разбираться в деталях гибели К-159. Потом, когда разобрались, «менять показания» было поздно. Вот хроника событий и этого исключительно маневренного следствия.

Атомная подводная лодка первого поколения К-159 затонула в Баренцевом море в ночь с 29-го на 30 августа 2003 года. Погибло 9 человек из 10 членов личного состава, сопровождавших лодку на утилизацию.

В тот же день, 30 августа, на Северном флоте высадился десант в лице министра обороны Сергея Иванова и главного военного прокурора Александра Савенкова.

31 августа было предъявлено обвинение в халатности командиру дивизиона капитану 2-го ранга Сергею Жемчужнову и командующему Северным флотом адмиралу Геннадию Сучкову.

1 сентября адмирала Сучкова первый раз допросили. После допроса Сучкову позвонил начальник Генерального штаба Вооруженных Сил РФ Анатолий Квашнин. В результате крайне нервного разговора Квашнин предупредил: он будет докладывать Путину, что в трагедии виноват Сучков.

11 сентября Путин подписал указ об отстранении адмирала Сучкова от должности командующего СФ.

12 января 2004 года начался закрытый судебный процесс по делу Сучкова.*

Командующему СФ предъявлено обвинение по статье 293 ч.2 УК РФ в халатном отношении к своим обязанностям на стадии подготовки К-159 к буксировке, нанесении крупного материального ущерба (лодка затонула), а также в неудовлетворительном проведении спасательной операции, приведшей к гибели 9 членов экипажа К-159.

Дешевый проект

Руководство ВМФ со стремительными выводами следствия согласилось. Более того, публично заявило: трагедии могло не быть, если бы каждый моряк, начиная от командира буксира и заканчивая командующим флотом, неукоснительно выполнял все те действия, которые предписаны инструкциями.

Вот только К-159 утонула именно потому, что Северным флотом в точности был соблюден технический проект буксировки отстойных лодок.

Пожалуй, один из самых часто повторяемых вопросов, которые звучат после гибели К-159: зачем на старую, списанную еще 14 лет назад лодку посадили людей? По этому поводу крайне резко высказывались многие официальные лица (и военные прокуроры, и сотрудники Минобороны), пока не прочитали, наконец, технический проект, в соответствии с которым К-159 готовилась к последнему выходу в море.

Проект создавался в 40-м ГНИИ аварийно-спасательного дела, водолазных и глубоководных работ МО РФ в г. Ломоносове и СПБМ «Малахит» (проектировщик К-159). На проекте стоят подписи: директора института Калинина, руководителя проекта капитана 1-го ранга Шамалова и главного конструктора СПБМ «Малахит» Радия Шмакова. Утвержден этот проект сотрудником Минатома, директором Северного предприятия по переработке радиоактивных отходов Валерием Пантелеевым.

Именно эти специалисты, институты и структуры «посадили» на понтоны лодку, а на лодку — людей. При этом они сослались на «Положение…»**, изданное ГУП «ПО Севмашпредприятие». Надо сказать, что «Севмашпредприятие» — это огромный завод, где строят и утилизируют надводные и подводные корабли. Вот только лицензии на выполнение разработок по транспортировке и буксировке атомных подлодок отстоя у Севмаша не было.

Уже после гибели К-159 выяснилось, что законных документов, позволяющих буксировать лодки на понтонах, на флоте просто нет. Но до К-159 на понтонах были переправлены К-3, К-21 и Б-54. Причем удалось это сделать только потому, что командиры этих лодок на свой страх и риск грубо нарушили технический проект.

В проекте написано, что понтоны (четыре огромные бочки весом 11 т, водоизмещением 200 т каждая) крепятся к легкому корпусу подлодки. Для этого в четко определенных местах (на носу и корме) к лодке привариваются стальные плиты, к плитам крепятся обуха, и к ним уже привязываются тросами понтоны. Проблема этого простого и дешевого «технического решения» в том, что легкий корпус «списанных» лодок изношен на 40%, если не больше, и сам еле держится на лодке. В общем, вся эта конструкция устойчива только на суше. Экипажи отстойных ПЛ смогли отбуксировать свои лодки только потому, что нарушили техпроект и накрепко приварили стальные плиты к прочному корпусу лодки.

Именно руководство ВМФ одобрило неверное (но самое дешевое) решение по транспортировке лодок отстоя: на Северный флот проект «переслало» УПАСР (управление поисковыми и аварийно-спасательными работами) ВМФ РФ, а Главное техническое управление ВМФ РФ было ознакомлено с техпроектом и непосредственно принимало участие в подготовке К-159 к буксировке. (После катастрофы начальник Главного технического управления ВМФ РФ контр-адмирал Николай Карачун подтвердит, что К-159 была подготовлена к выходу в море «согласно проекта» и никаких претензий к командующему СФ Сучкову быть не может.)

Главное: как и предписывал техпроект, на лодке в море вышел экипаж из 10 человек. Они должны были наблюдать за лодкой, ядерным реактором, понтонами и буксировочным устройством. Правда, по данному техпроекту на лодке должны были быть: командир, замкомандира (такой должности на подлодке отстоя вообще-то нет. — Авт.), 4 радиста, 4 сигнальщика, 2 моториста. Зачем на лодке «без начинки» столько радистов и сигнальщиков, тем более мотористов, никто так и не понял. Поэтому командир К-159 Сергей Лаппа взял в команду более полезных для дела механиков.

Катастрофа

28 августа в 11.15 К-159 вышла в море. В 18.00 29 августа оперативный дежурный СФ доложил руководителю буксировки С. Жемчужнову о предстоящем усилении ветра до 17 м/с и волнении моря до 4—5 баллов. Жемчужнову было предложено следовать на якорную стоянку, на рейд Кильдин-Восточный. После анализа ситуации руководитель буксировки доложил, что это рискованно (К-159 могло выбросить на скалы и разбить ядерный реактор). Решено было продолжать переход по плану буксировки. Это решение одобрил начальник штаба СФ Симоненко. В 22.15 29 августа с лодки поступает первое сообщение об ослаблении найтовов (тросов, скрепляющих понтоны с лодкой).

Хронику трагедии мы восстановили по показаниям единственного выжившего члена команды К-159 старшего лейтенанта Максима Цибульского, по вахтенным журналам командного пункта СФ и расшифровкам радиопереговоров во время спасательных работ.

00.25. 30 августа. К-159 докладывает: «Обрыв найтовов носовой пары (понтонов. — Авт.), носовая пара смещена на корму примерно на 10 м».

00.30. К-159: «Отсутствует носовая пара понтонов, состояние ПЛ без изменений».

01.05. К-159: «Обнаружено незначительное поступление воды в 8-й отсек через привод шпиля».

По показаниям свидетеля М. Цибульского:

Поступление воды в 8-й отсек обнаружил старший лейтенант Цибульский. В 20.00 29 августа он сдал вахту и пошел спать. Вся команда К-159 почему-то спала (питалась и жила) по разным отсекам. Возможно, все дело было в командире, который чувствовал себя очень плохо. …Цибульский лег спать и проснулся от журчания воды. Вода поступала в отсек сверху, но не под давлением, а небольшой, растекающейся струей. Цибульский тут же доложил на мостик командиру БЧ-5 Михаилу Гурову. Началась борьба за живучесть: попытались создать в 8-м отсеке противодавление. Но сделать это не удалось из-за негерметичности отсечных переборок: воздух уходил в другие отсеки. К тому же запасов ВВД (воздух высокого давления, которым во время перехода продувались понтоны на К-159) было уже недостаточно.

01.07. Со спасательного буксирного судна «Памир» поступает сообщение: «Принял информацию по состоянию ПЛ. Объявлена судовая тревога, начата подготовка 1-го и 3-го катеров (к спуску. — Авт.)…»

01.20. К-159: «Уровень забортной воды в 8-м отсеке по пайолы (треть отсека заполнена. — Авт.), заделать не удается, кормовая пара понтонов не работает, правый залез на корпус, а левый развернуло под углом к ПЛ».

01.23. КПП СФ объявляет тревогу по флоту, идет доклад непосредственно командованию флотом, развертываются поисково-спасательные силы.

01.40. На командный пункт прибыл командующий флотом.

01.48. Доклад с К-159: «Создать противодавление не удается, в 8-м отсеке вода по пайолы, в 7-м около тонны воды. 6-й отсек сухой». ***

01.50. СБ-406 дает команду на К-159: «Личному составу надеть теплое белье, спасательные жилеты, быть готовыми к эвакуации».

В это время командующий СФ принимает рекомендации ПСП (поисково-спасательный пост. — Авт.) снять людей с лодки и начать буксировку К-159 на мелководье.

02.10. Для руководства спасательными работами на спасателе «Алтай» к району бедствия вышли начальник штаба флота и начальник УПАСРа СФ. До их прибытия руководство спасательными работами в соответствии с руководящими документами осуществлял руководитель буксировки Сергей Жемчужнов. (Технически командующий СФ не руководил спасательной операцией, что, в общем, не освобождает его от ответственности за неверные решения, потому что все офицеры флота — его подчиненные. — Авт.)

Важно: с СБ-406 поступает команда на К-159: «Командира на связь».

В это же время — 02.20 — Сучков командует на К-159: «Поднять личный состав в спасательных жилетах на рубку ПЛ».

По показаниям свидетеля М. Цибульского:

Из-за плохого самочувствия командир К-159 Лаппа находился не на командном пункте в центральном отсеке, а в 6-м. На сообщение Цибульского о поступлении в лодку воды отреагировал вяло. На связь не выходил. Вместо него это делал командир БЧ-5 Михаил Гуров. Только когда К-159 начала тонуть, командира Лаппу ультимативно, приказом вызвали на мостик для связи с руководителем буксировки на СБ-406. В 02.25 30 августа командир Лаппа спокойным, уравновешенным голосом доложил, что ситуация экипажем контролируется, дифферент не растет, вода в лодку не поступает. Также создан рубеж обороны по кормовой переборке шестого отсека (то есть произведена герметизация — и вода дальше не идет). Лаппе был отдан приказ немедленно собрать личный состав, переодеться в теплую одежду, надеть спасательные жилеты и приготовиться покинуть лодку. Лаппа доложил, что приказ понял. Но, судя по всему, Лаппа отдал приказ экипажу выйти в ограждение рубки (то есть покинуть лодку) слишком поздно. В результате из К-159 успели выйти только три человека.

02.36. Доклад с К-159: «Дифферент на корму 10 градусов».

02.38. Командующий флотом отдает приказ на СБ-406: «Снимать людей в кратчайшие сроки, докладывать процесс эвакуации».

02.40. В воздух поднимают спасательный вертолет КА-27 пс, самолет ИЛ-38 для обеспечения связи с силами района. Спускают спасательные катера. Дополнительно в район стягиваются корабли флота с вертолетами на борту.

02.45. Последний доклад с К-159. Докладывает командир БЧ-5 Гуров: «Нас заливает, сделайте что-нибудь…».

02.45. Спущен спасательный катер с СБ-406, чуть позже второй — с сбс «Памир».

02.51. Поступил доклад с сбс «Памир»: «ПЛ радиолокационно не наблюдаю».

По показаниям свидетеля М. Цибульского:

Из лодки успели выйти только три человека. Старший лейтенант Цибульский вышел последним из трех. До этого он спускался и поднимался в свою каюту, чтобы забрать деньги, документы, личные вещи. Уточнял у капитана 3-го ранга Андреева, нужно ли закрыть каюту. Когда Цибульский поднимался на мостик, слышал, как командир Лаппа торопил мичмана Романа Куринного: «Давай выходи скорей». На что мичман Куринный ответил, что он только заберет документы из каюты и сразу же выйдет. В своих показаниях Цибульский, объясняя, почему лодку не успели покинуть остальные члены экипажа, сказал, что мостик очень тесный, узкий и подниматься неудобно. В то же время у экипажа было не меньше двадцати минут после приказа руководителя буксировки покинуть отсеки и выйти на мостик. К тому же в базе они проходили тренировки по борьбе за живучесть и по эвакуации с подлодки. Получили за тренировки нормальные оценки.

Но вот факты. Из трех успевших покинуть лодку членов экипажа спасательный жилет надел только Юрий Жадан. Но надел его офицер НЕПРАВИЛЬНО. Старшина Евгений Смирнов просто НАМОТАЛ НА РУКУ спасательный жилет. Старший лейтенант Максим Цибульский ВООБЩЕ НЕ НАДЕЛ спасательный жилет. Его спасла гражданская кожаная куртка, которая надулась пузырем, и Цибульский качался на волнах, как поплавок. Температура воды в Баренцевом море ночью 30 августа 2003 г. была 10 градусов. В теплой одежде и жилетах люди могли продержаться 3,5 — 4 часа. Цибульского подняли из воды через 40 минут после затопления лодки. Он был жив. Жадана нашли через час, Смирнова — через полтора часа. Когда их подняли, они были мертвы. Экспертиза установила, что подводники погибли не от переохлаждения организма. Они захлебнулись.

Торг с адмиралом

Когда следователи ГВП разобрались в ситуации, встал вопрос об истинной вине Геннадия Сучкова и Сергея Жемчужнова. Максимум, который можно было выжать из фактов, — административная ответственность для обоих. А если подходить к делу со всей строгостью закона, то обвинение в халатности нужно было предъявлять совсем другим людям, в том числе и высшим чинам ВМФ РФ. Но Сучкова уже назначили виновным и доложили об этом президенту…

Поэтому адмиралу Сучкову предложили поторговаться.

Первого сентября 2003 года Сучков был вызван на допрос. Его проводил главный военный прокурор Савенков, самостоятельно набивая на компьютере показания адмирала. На допросе Сучкова попросили не разглашать тот факт, что ему предъявлено обвинение, ситуация была названа «щекотливой», и Сучкову дали понять, что в любой момент уголовное делопроизводство может быть приостановлено. Потом следователи дважды (!) возвращали обвиняемому Сучкову «савенковский» протокол допроса. Соответственно, столько же раз забирали его обратно. (Впоследствии на заседании суда протокол был признан недействительным.)

В конце октября Сучков встретился с начальником Генштаба ВС РФ Квашниным, представил все документы и всю хронику гибели К-159. После этого разговора Квашнин доложил Путину, что адмирал Сучков не виновен в трагедии и обвинили его слишком поспешно. Но следствие в отношении Геннадия Сучкова продолжилось.

Дело Сучкова лично возглавил зам главного военного прокурора генерал-лейтенант юстиции Анатолий Пономаренко. Очевидно, уже проштудировав технический проект, он признал, что за подготовку К-159 к буксировке и за саму буксировку к Сучкову придраться нельзя. Открытым оставался один вопрос: виновен ли командующий флотом в неудачной спасательной операции? Поэтому в конце ноября 2003 года Пономаренко предложил Сучкову пойти на «сделку со следствием». Адмиралу дают три года условно с двумя годами отсрочки — и тогда главная военная прокуратура дело о гибели К-159 прекращает. Сучков отказался. Через две недели ему сделали новое предложение: год условно за халатность. Адмирал снова отказывается. На Северный флот прилетает Куроедов и говорит своему подчиненному Сучкову, что на год условно нужно соглашаться. При этом выясняется, что командующим флотом Сучков уже не останется, но для него найдут хорошее место в Главном штабе ВМФ. В общем, разговор состоялся: Сучков не согласился с предложением главкома, Куроедов не обиделся. Но через две недели вызвал Сучкова в Москву и опять попросил «согласиться на год условно». Предложил встретиться с главным военным прокурором Савенковым. Сучков от встречи отказался. От «года условно» — тоже.

12 января начался суд. В процессе допроса свидетелей обвинения стало понятно, что позиция прокуратуры чрезвычайно слаба. Геннадия Александровича снова вызвали в Москву и предложили «пойти» по статье 28-й (деятельное раскаяние: уголовное преследование прекращается, адмирала освобождают в зале суда). Одна загвоздка: с 28-й статьей должны согласиться все потерпевшие по делу К-159 (родственники погибших). Прокуратура пообещала, что потерпевшие возражать не будут. Но Сучков опять отказывается.

Тогда на Северный флот опять летит главком, чтобы уговорить строптивого подчиненного согласиться на «раскаяние». У главкома — железный аргумент: в присутствии свидетелей Куроедов утверждает, что главный военный прокурор Савенков обещал или осудить упертого адмирала, или положить свои генеральские погоны на стол. Но и столь веский довод не производит на Геннадия Александровича должного впечатления.

У Сучкова после разговоров с главкомом поднимается давление, и его увозят в госпиталь. А через несколько дней снова звонит главком Куроедов и спокойно предлагает написать по статье 28-й чистосердечное раскаяние следующего содержания: виноваты в гибели лодки офицеры Северного флота. Но как командующий СФ Сучков берет на себя ответственность за своих подчиненных и поэтому признает свою вину.

Сучков отказывается!

На этом стадия переговоров закончилась, начались военные действия. Еще в конце сентрября 2003 года один из высоких чинов следственного управления ГВП прямо сказал адмиралу Сучкову и его адвокату: если адмирала не посадят за лодку, то подловят на взятке или на воровстве.

И вот обстоятельства частной жизни Сучкова, его жены, тещи, старшего сына и даже младшего — семиклассника — были взяты под особый контроль. На какие деньги ездили отдыхать на море в Севастополь и кто оплатил путевку в детский летний лагерь. Как получил Сучков квартиру в Белгороде и какой там ремонт. Есть ли счета в российских и иностранных банках, недвижимость за границей — в общем, по полной программе. Найти компромат не удалось. Тогда с адмирала российского флота взяли подписку о невыезде (усилили психологическое давление).

…Тем временем в военном суде г. Североморска прошло несколько заседаний по делу о гибели К-159. Уже заслушаны 38 из 85 свидетелей обвинения. Ждут главного свидетеля — главкома Куроедова. Главком, правда, все еще торгуется. Очередное предложение: Сучков признает свою вину и поступает в распоряжение Куроедова (в резерв) или становится помощником главкома. А через год получает назначение на должность командующего Тихоокеанским флотом (ТОФ).

Геннадий Сучков вынужден напомнить главкому Куроедову, что командующим ТОФом однажды уже был.

• По странному стечению обстоятельств в этот же день 12 января 1948 года начался самый позорный в истории русского флота суд над адмиралом Николаем Кузнецовым и его товарищами по оружию.

** «Положение об организации переводов к месту утилизации АПЛ, исключенных из состава ВМФ».

*** Один из серьезных недостатков проекта: конструкция «лодка — понтоны» сохраняет плавучесть при условии заполнения только одного из отсеков лодки. В проекте написано, что перед выходом в море лодку нужно было проверить на герметичность прочного корпуса (К-159 была проверена 25 августа, акт проверки признает лодку герметичной). Но все дело в том, что по проекту не предусматривается проверка лодки на герметичность отсеков. Именно из-за негерметичности межотсечных переборок вода постепенно заполняла 8-й и 7-й отсеки К-159. В результате конструкция не выдержала. Лодка утонула.

P.S. Кстати. Многих на флоте интересует вопрос: как же главком Куроедов собирается сохранить свою должность после досадной неудачи на учениях «Безопасность-2004»? Известный своей осторожностью Владимир Иванович Куроедов всегда умел создать буфер между собой и «нештатной ситуацией», как, например, в случае с «Курском», когда главком пожертвовал 14 офицерами Северного флота и ушел от ответственности сам. Вообще список профессионалов, «вынужденных» покинуть флот с 1998 года (когда главкомом стал Владимир Куроедов), очень длинный. Многим из этих людей было далеко до пенсии. Также заметно, что убирали в первую очередь офицеров, которые по опыту и репутации могли бы претендовать на пост главкома. Конкуренция…

Рано или поздно такая кадровая политика должна была ударить не только по флоту и государственной безопасности, но и по служебному благополучию Куроедова. И вот час пробил. На глазах у президента России проваливаются ракетные стрельбы со стратегических подлодок. А непосредственное командование и практическое руководство кораблями, вышедшими в море в дни учений, взял на себя лично Куроедов. То есть подставить уже некого! Командующий Северным флотом адмирал Сучков отстранен и находится под следствием. Казалось бы, ситуация безвыходная. Но…

Разглашаем конфиденциальную информацию: в первых числах марта Владимир Иванович Куроедов собирается второй раз выйти в море на подводной лодке «Архангельск». (Первый раз он на ней вышел с Путиным две недели назад.) Главком рассчитывает лично осуществить выпуск упрямых ракет РСМ-154, которые не пожелали вылетать специально для президента. Удачи!