СюжетыКультура

КТО РАЗРУШИТ НОВУЮ СТЕНУ В БЕРЛИНЕ?

КИНОБУДКА

Этот материал вышел в номере № 12 от 19 Февраля 2004 г.
Читать
Международная пресса шумит о непредсказуемости итогов «Берлинале». Несомненно. Любой «наградной лист» прежде всего зависит от «награждающих». Судейское председательство интеллектуалки Фрэнсис Мак Дорманд (любимой актрисы братьев Коэнов,...

Международная пресса шумит о непредсказуемости итогов «Берлинале». Несомненно. Любой «наградной лист» прежде всего зависит от «награждающих». Судейское председательство интеллектуалки Фрэнсис Мак Дорманд (любимой актрисы братьев Коэнов, сыгравшей скромного беременного полицейского в «Фарго») заведомо обещало сюрпризы. И многих журналистов решение жюри дежурно шокировало…

Проблема в том, что конкурсная программа фестиваля, не имеющая явного эстетического лидера, провоцирует субъективность суждений. «Берлинале», благосклонный к авторскому кино и его представителям в лицах Маттео Гарроне, Ромуальда Кармакара, Ричарда Линклетера, Аннет Ольсен; чтящий классиков — Ангелопулоса, Ромера, Лоуча, — все же предпочел мейнстрим. Другое дело, что мейнстрим резко обновляет свой имидж. Рукодельная авторская выделка уступает место драйвовым, не без некоторой небрежности, бешеным по темпераменту, но главное — совпадающим по «группе крови» с временем.

Если результаты фестиваля вызывают споры до хрипоты, то оценки самих картин практически совпадают.

Понятно было, что кинопатриарх Тео Ангелопулос снимет очередную масштабную сагу: «глубоко личное на фоне исторических катаклизмов». В кинематографе 68-летний мэтр предпочитает стиль мюралей — крупнокалиберных полотен «настенной» живописи, описывающих разнообразные путешествия: во времени и пространстве.

Трудно забыть эпизод его «Трилогии: плачущий луг», в котором сотни беженцев устраиваются на постой в оперном театре. В партере сложен убогий скарб, сотни семей находят себе пристанище в ложах за развешанными простынями. Вот он — истинный «театр военных действий» под светом софитов и шикарных люстр. Вот образ Европы, открывающей занавес бесконечным кровавым спектаклям ХХ века. Ангелопулос — стопроцентный классик. Картину снял не стыдную. Как хороший твидовый костюм — неброскую, крепко сшитую, которой «сносу не будет». Многие прочили фильму победу. Но, похоже, для тех, кто решал судьбу наград, фильм Ангелопулоса — лишь фон, культурный контекст, на котором более очевидны приметы лихорадочной современности.

Это не тенденция года. Похоже, это тенденция нового века. Ведь и на предыдущем «Берлинале» победила скромная картина «В этом мире», рассказывающая о трудном пути беженцев.

Европа учится жить в новой ситуации загнанного вглубь хронического социального землетрясения. Еще недавно тема эмигрантов и беженцев была экзотическим путешествием в иномир. Чужой. Загадочный, опасный. Существующий где-то рядом: в подвале, в спецлагерях, в районах-гетто. Туда заглядывал глазок камеры: экстравагантно, любопытно. А гастарбайтеры покорно занимали пустующую нишу «обслуги» цивилизованного общества, довольствуясь ролью чернорабочих, горничных, рыночных зазывал. Но вот столкновение цивилизаций произошло.

Сегодня все кардинально меняется. В одной Германии проживают примерно около 4 миллионов турок. И героями многих картин становятся дети гастарбайтеров. Те, кто, обучившись в лучших университетах Европы, делает карьеру, пытаясь с невиданной для вялого европейца южной энергией вклиниться, просочиться, врубиться в сытую жизнь общества беспрестанного потребления.

Любопытно, что фильм Фатиха Акина, отмеченный «Золотым Медведем», значится первым в каталоге «Берлинале», словно его смысловой пролог. Название «Gegen die wand» можно перевести по-разному: «Лобовой удар», «Головой об стену». Но мне кажется наиболее точной метафорой перевода — «Глухая стена». Формально Берлинская стена уж десять лет как рухнула. Но прорастание невидимых, непроницаемых стен меж людьми, социальными слоями, нацгруппами все более очевидно. И стены эти прочнее бетона заграждений.

Герои фильма Акина и в благостной Европе существуют буквально на краю. Готовы в любой момент схватиться за бритву, как за соломинку, вытягивающую в иной мир. Ему 40 — и он вязнет в болоте пьянства и наркотиков. Ей 20 — и она пытается с помощью бритвы разрезать крепчайшие узы устоев и традиций благоверной мусульманской семьи. Они нужны друг другу. Сначала брак Кахита и Сибелы — чистая фикция, помогающая справиться с грузом проблем. Но, и пробив непроницаемые устои, они не могут прошибить последнюю стену — между собой. Фильм тридцатилетнего Фатиха Акина (как и его герои, молодой режиссер из турецкой семьи живет в Гамбурге) — обжигающий «энергетический» напиток. В единую взрывоопасную смесь смешано общественное и личное. Ясно, что обязательно рванет. Страсть. Трагедия, настоенная на иронии. Целая россыпь не привычных взгляду европейца акцентов.

Судьба современных Ромео и Джульетт, как показывает действительность, нисколько не облегчилась. Напротив: общество, и прежде всего его главная железобетонная ячейка — семья, нарезает противоречивую реальность на умозрительные квадратики. Изо всех сил запихивает в «камеры хранения» традиций, ортодоксальных верований человеческие судьбы.

На первый взгляд лирическая комедия Даниэля Бурмана «Потерянные объятия», ставшая вторым, по признанию, фильмом «Берлинале» (Гран-при жюри), — совсем про другое. Аргентинец Ариэль (актер Даниэль Хендлер назван лучшим), проводящий свое время среди друзей и родственников в шопинг-центре Даун-тауна Буэнос-Айреса, пытается выяснить причину ухода из семьи отца.

Постепенно выясняется: герой не столько «ищет отца», ныне проживающего в Израиле, сколько возможность самоидентификации. Кто ты, откуда и куда? Такие «простые» вопросы решает юноша Ариэль, словно бы между прочим, в обыденной текучке разговоров с покупателями, продавцами соседних лавочек, беготне по городу.

О фантастическом преображении актрисы Шарлиз Терон из красавицы в чудовище, точнее «Монстра» (так именуется фильм Патти Дженкинс), мы уже писали в берлинских репортажах. Так что приз актрисе был одним из самых ожидаемых. Вот имя Каталины Сандино Морена возникло вполне неожиданно. С целью вырваться из плена нищеты и безработицы ее героиня, честная колумбийка, становится наркокурьером.

На мой взгляд, у Каталины были вполне убедительные, более блестящие конкурентки. Например, целая россыпь поразительных женских характеров в шведской психодраме «Предрассветные сумерки» (приз за актерский ансамбль). Тут кстати отметить явную феминизацию фестиваля. Четыре режиссера в главной официальной программе (Сильвия Чанг, Патти Дженкинс, Нэнси Мейерс и Аннет Ольсен). Мощные женские актерские работы (на фоне невыразительных мужских). И, наконец, преимущественно женское жюри, возглавляемое Мак Дорманд. В снятых на цифру «Предрассветных сумерках» нет проблем адаптации к «чужой» жизни эмигрантов. Здесь все еще запутанней. Между всеми героями — дистанция огромных размеров, даже если по утрам они встречаются на одной кухне. Каждый из них пожизненно заключен в камеру вязкого одиночества. Каждый существует в режиме надрывного монолога. Кричи, рви глотку. Тебя не в силах расслышать ни муж, ни первая подруга.

Вполне достойной наградой отмечен маргинал Ким Ки-дук за фильм «Самаритянка». Этот режиссер — ударник кинематографического труда (в сезон по две картины), успевает точно следить, а главное — следовать тенденциям моды, в том числе и на социальный заказ. В «Самаритянке» речь идет о разрушении неокрепших душ юных кореянок. Двенадцатилетняя Йео-Ин — дочь полицейского — выполняет функции менеджера подружки-сверстницы Джае-Йанг — малолетней проститутки. Когда подруга гибнет, Йео-Ин заступает на ежедневную «вахту», дабы очистить душу любимой подружки от греха. На первом плане фильма Ким Ки-дука не сальные подробности отношений педофилов с проститутками в школьной форме и гольфах, а диалог отца и дочери. Точнее, отсутствие диалога.

Большинство фильмов конкурса по сути отвечают духу социального заказа. Этим можно объяснить отсутствие истинных художественных открытий. Но соцзаказ выполнен качественно и искренно. Что делать, если Европа вступает в сумрак страха за свое будущее. А ее «объединенные» формально граждане ощущают себя беженцами в собственных странах.

Но, кажется мне, кинематограф решился на более трудную роль, чем привычное амплуа дотошного диагноста. Экран, быть может, наивно рассчитывает высветить пути выхода из тупика проблем. Ведь, по сути, вопросы беженцев, так славно понимаемые элитой европейских стран, — на уровне обывателя, чиновничества упираются в ту самую глухую стену, которую не пробить, хоть лоб разбей. Наверное, поэтому и возникает «озабоченный» кинематограф, который, конечно же, будут упрекать в социальной ангажированности, эстетическом несовершенстве. Но, думается, кинематограф выходит на очередной виток самопознания. При невозможности как-то реально влиять на впадающее в «сон не разума» человечество нащупывает путь к расширению душевных горизонтов каждого отдельно взятого зрителя.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow