Премьера, она же чем хороша? Тем, что люди как входят, так сразу хватают бокал шампанского, чтоб его другие не умыкнули, и кусок чего-нибудь, лучше с икрой. Потом они находят кого-нибудь и роятся.

Мне на премьере хорошо — я никого не знаю и меня никто не знает — значит, можно наблюдать за теми, кого я знаю, но они на меня внимания не обращают, потому как славу свою переживают.

Например, за Володей Хотиненко. Он стоял при входе, держал в руках метровый букет желтых цветов (не знаю, каких) и кого-то ждал.

Я подумал, что Морриконе, кого же еще. Не принес же он этот букет для самого себя. Володя в последнее время то и дело появляется на экране, где рассказывает о детстве. О том, как он с детства о моряках хотел кино снять. Я слышал эту историю раз пять, но все равно смотрю на него с улыбкой — ну, снял человек кино, праздник, теперь он натянул на себя все одеяла, какие только были, и с ними ходит; ну, что тут поделаешь — ну, нравится ему. Он даже в титрах, там, где написано — «сценарий Валерия Залотухи», приписал: «при участии Хотиненко». Валера называет его Хотей и очень за это обижается. А я Валере сказал, что это же здорово: теперь все ляпы можно на это «участие» списывать: мол, это не я, это лошадь, это у режиссера были сложный период возрастной перестройки и романтические бредни, рыбки-птички-Грин — это оттуда.

Перед началом нас вывели на сцену, и Володя всем поднес микрофон, чтоб мы туда свое имя сказали. Все сказали, я тоже. Потом он обратился в зал со словами: «Мой сын тоже снимал… Он здесь присутствует! Илюшенька, встань!». И Илюшенька встал.

О фильме. Народ старался, конечно, и это видно — фильм затягивает, не отпускает до самого конца. Пожалуй, немного растянуто начало, а так — ничего, живенько. Над своими текстами, как только они пошли, я смеялся — куда ж деться.

Военным фильм нравился — слышались аплодисменты, особенно в сцене с украинской присягой.

А еще до премьеры показали картину адмиралам и Дыгало — они тоже кивнули. Представляю, сколько пришлось всем пережить и какие были изгибы, чтоб кивок тот заслужить. Какие это изгибы? Заботливое начальство.

Заботливое начальство я видел в жизни только один раз — в фильме «72 метра». Брюхатую Чулпан Хаматову, не растратившую к третьему ребенку веры в режиссера, в жизни должны были встретить фразой: «Вас сюда никто не приглашал! Сюда приглашали ваших мужей, а вас сюда не звали!» — это насчет того, что она поинтересовалась, где же ее муж пропадает. Одна жена лейтенанта в мои времена металась целую неделю, и ее отовсюду гнали чуть ли не взашей, так и не объясняя, куда же делся ее муж, ушедший в патруль. А мужа прямо из патруля тогда забрали в автономку.

Ох, жены, жены… Памятник бы им поставить, хотя бы в виде беременной Чулпан. Офицерские жены в гарнизонах — это что-то. От непрерывных невзгод они во внутреннем своем устройстве более всего напоминают танк. Они сквозь стены умеют проходить и при этом совершенно автономны. Через пять лет жизни в гарнизоне с тремя детьми, практически без мужа — он все время где-то там, под водой, — в житейских вопросах это автоматический снаряд, не нуждающийся в мужской подаче.

Чулпан Хаматова должна была переродиться в чулпанхаматище и, при всей своей хрупкости, внутренне напоминать Нонну Мордюкову из фильма «Они сражались с Родиной». Рыбка-птичка-Грин — это такой прием. Прием, прием, прием — и больше ничего. Наверное, нельзя судить его слишком строго, потому как идет воздействие на сознание зрителя (здорово сказал): у него должны возникать образы (у зрителя), и опять же китайцы.

Почему я заговорил о китайцах? Потому что китайцы и японцы любят всякие образы, нам, почти европейцам, почти непонятные. Если судить не строго (или вообще не судить), то на эти дела внимания можно не обращать. Я спрашивал у Валеры Залотухи, что это, а он мне отвечал: «Это Хотя!» — этим он хотел еще раз отметить, что его сценарий претерпел со временем некое «участие».

Если судить строго: рыбка пресноводная в соленой воде при восьми градусах жары плавает намного меньше человека — минуты полторы.

Птичка. «В каждой чайке — душа погибшего моряка» — это поверье. И придумано оно береговыми жителями. Моряки не любят большую морскую чайку-бургомистр по кличке баклан. Бакланом ее называют за фантастическую прожорливость. Она давно вытеснила с северных помоек всех ворон, а клюв, размером с хорошее долото, с одного удара убивает больную утку гагу. Крысу же он просто протыкает насквозь. Помеченную птицу убивают сородичи. Она чужая, пока краска не смоется. Сколько раз я боролся с матросами — они ловили бакланов и рисовали им на груди тельняшки, — все без толку. Матросы всех морей, похоже, инстинктивно не любят трех живых существ: акулу, крысу и большую морскую чайку. Может быть, потому что все они появляются рядом с моряком тогда, когда он особенно беспомощен. Крыса приходит ночью, акула и чайка — тогда, когда моряк за бортом. Чайка воспринимает водную гладь как большой обеденный стол. Все, что упало и плавает по поверхности, — ее. Эта тварь прекрасно чует ослабевших. Первым делом стая птиц с лету пытается ослепить моряка. Десятки ударов в голову и лицо. Мгновенно, возникая ниоткуда. У этой птички потрясающее зрение. Так что какая там романтика. Это если судить о птичке строго.

А вообще-то, сев на палубу, чайка тут же гадит. Так что адмирал не может ей в окошко подмигнуть. (Если только он не чокнутый.) Он должен неприлично заорать, чтоб эту дрянь отогнали. Но, кажется, она там приварена навсегда. Даже пуск ракет ее не пугает. (Ой, блин!..)

Если кому-то покажется, что пассаж о птичке слишком затянулся, то его можно вообще не читать.

А так все хорошо. Про корову хорошо и про русский язык. Народ смеется и переживает. А то, что они в отсеке смерти ждут и байки травят, так это правда. На «К-8» после пожара сидели в отсеке и от угарного газа тихо дохли. И анекдоты при этом травили. А что делать? Человек не рассчитан на такое напряжение, ему смех нужен. Ему в этот момент палец покажи — будет хохотать до упаду.

Потом умрет. Но это потом.

Очень понравился Гена Янычар. И вообще все артисты нравятся.

Что б еще такое про фильм сказать?..

Его смотрят дети. Дети смеются и переживают. Равнодушных нет. Значит, молодцы. Значит, хороший фильм.

Я и Валере Залотухе сказал: «Валера, выдохни, фильм хороший!» «Фу, Са-ня, — сказал он на это, — я больше всего боялся, что тебе не понравится».

ПОСЛЕ ПРЕМЬЕРЫ

Во всем виноват Александр Любимов. Это он чуть больше двух лет назад прочитал повесть Александра Покровского «72 метра». Произведение ему настолько понравилось, что тут же родилась идея снять полнометражный фильм. Что и сделала за два последующих года съемочная команда во главе с режиссером Владимиром Хотиненко и продюсерами Первого канала — Эрнстом, Максимовым и Верещагиным. Неделю назад фильм вышел в прокат. К осени должна быть готова телевизионная многосерийная версия фильма.

Владимир ХОТИНЕНКО, режиссер:

— Я с детства мечтал снять фильм о моряках и о море. То, что это удалось, — случай и судьба. У многих возникнут ассоциации с погибшим «Курском». Вполне закономерно. Но это история не об аварии атомной подводной лодки, а о людях. О мужественных моряках, оказавшихся в критической ситуации и проявивших свои лучшие качества.

Валерий ЗАЛОТУХА, автор сценария:

— Я должен сказать об одном человеке, который имеет самое непосредственное отношение к фильму, — о писателе Саше Покровском. Благодаря ему я получил удовольствие от работы над сценарием фильма. Все, что вам понравится в фильме, — это заслуга Александра Покровского, прекрасного русского писателя.

Илья ДЕМИН, главный оператор:

— Нет ничего более сложного, чем снимать затопленный павильон «Мосфильма». Бытует мнение, что мы не снимали в реальной лодке только потому, что Демин, то есть я, не пролезает в люк. Это неправда, я пролез в люк, внутри немного поползал — ходить там невозможно. Когда я вылез из лодки, адмиралу почему-то доложили, что при входе в люк я порвал входное отверстие. Это тоже неправда. Я его не порвал, а только поцарапал…

Игорь ДЫГАЛО, помощник главкома ВМФ:

— Фильм примут, о нем будут говорить на флоте. Главное, что при просмотре фильма не возникает чувства пессимизма. Конечно, с профессиональной точки зрения можно придраться к определенным моментам. Но, с другой стороны, если делать фильм только с учетом знаний и опыта военных моряков, то широкий зритель может не понять.

История, рассказанная в фильме, весьма правдоподобна. К Покровскому нужно относиться прежде всего как к писателю, вышедшему из флотской среды. Он попытался собрать наиболее смешные истории, которые происходили во время службы. Они имеют место, но служба в ВМФ — это не комикс. Скажу честно: не все книжки Покровского мне нравятся. Произведение, по которому снят фильм, — нравится.

Надежда ПРУСЕНКОВА