«Платят в основном те, кто сам имеет проблемы с законом. Или по инерции продолжают. Им я могу сказать: обращайтесь к нам — решим все вопросы. Мы гарантируем квалифицированную помощь. Фактически все уголовные дела, возбужденные по нашей линии, доводятся до суда. Мы сильнее бандитов. За нами стоит государство.
Заместитель начальника рязанского УБОПа Владимир ЦЕПКОВ».
К концу девяностых годов от преступности устали все, даже телезрители. Похищения людей, убийства, стрельба на улицах, ежемесячные оброки… Чуть позже это стихийно возникшее явление назовут организованной преступностью. Сокращенно — ОПГ. Еще через какое-то время с ОПГ начнут борьбу. Организованную борьбу с организованной преступностью.
До недавнего времени в Рязани действовали два непримиримых криминальных сообщества: «слоны» и «айрапеты». Первых возглавлял Вячеслав Ермолов по кличке Слон (сейчас числится в международном розыске); вторых — Виктор Айрапетов по прозвищу Витя Рязанский (по официальной версии — мертв, а по сообщению некоторых СМИ — жив и спокойно колесит по Европе). Каждая группировка насчитывала порядка 800 человек, которые ухитрились совершить столько «подвигов», что канал НТВ в свое время снял двухсерийный фильм под названием «Слоны», а теперь готовит продолжение.
Информационный повод есть: около двух месяцев назад в Самаре завершился судебный процесс над рязанскими бандитами, в результате которого впервые в России сразу трем обвиняемым по одному делу дали пожизненные сроки. То, что этот суд прошел в Поволжье, удивления вызывать не должно: межрегиональные связи у преступных сообществ развиты основательно. И рязанцы исполняли в Самаре заказы на убийства в рамках делового сотрудничества на ниве автомобильного бизнеса.
Когда первые два десятка «слонов» сели на скамью подсудимых (а случилось это в самой Рязани), коммерсанты вздохнули с облегчением — казалось, что эпоха ежемесячных оброков навсегда уходит в прошлое. Ради этого общество готово было закрыть глаза на многое — лишь бы похоронить кровавый кошмар девяностых. Цели были благие, а средства тогда мало кого интересовали. Теперь они волнуют всех, только ситуация исправлению не подлежит.
Получившие карт-бланш правоохранительные органы оперативно собрали новый урожай. «Айрапеты» — так назвали следующую группу, которую в Рязани отправили вслед за «слонами» под меч правосудия. Уголовное дело из 99 томов довели до суда.
И опять никто не обратил внимания — как?
Вот в этом-то все и дело. Незаконные методы — как первая доза героина. Начал — не остановишься.
Передышка коммерсантов, страдавших от поборов, длилась недолго. На смену «бригадам» пришли управления — в России началось полицейское иго. Третье по счету, вслед за татаромонгольским и бандитским.
«Нестандартный ход» следствия
О том, что бандитов пытали, знали все. Не просто пытали — почти убивали. Растягивали за руки и за ноги, а на спину клали гирю. Потом еще одну. И так — пока не заговорит. Били ожесточенно. Приставляли к паху провода и накручивали динамо-машинку.
Вежливые беседы, фотографии, неопровержимые улики и круглосуточное наблюдение – удел голливудских режиссеров. В России все по-другому(!) — посадить на табуретку, руки привязать к ножкам и так оставить на пару суток. Сходишь несколько раз под себя — и на третий день сразу начнешь давать самые что ни на есть чистосердечные признания. А как еще? Кто за просто так повесит на себя убийство?
Потом технику сбора доказательств усовершенствовали. Резиновой дубинкой по пяткам, пластиковой бутылкой, наполненной водой, — по почкам… Главное, не оставлять синяков — следов для возможных претензий. Так выявляли слабые звенья. Дрогнул на допросе — и скамейка подсудимых пополнялась новыми, подсказанными операми, фамилиями.
Пытки превратились чуть ли не в основной метод ведения следствия. Самый продуктивный и безотказный. Побои — отличное средство против любого алиби. Цель оправдывала средства. Победителей не судят.
Победителей действительно не судят.
В Рязани организованную борьбу с организованной преступностью начал старший следователь областной прокуратуры Дмитрий Плоткин. Лично подобрал себе бригаду из коллег с улицы Введенской (облпрокуратура) и оперов с улицы Лермонтова (УБОП). Разработал и внедрил принципиально новую схему работы — первую и пока единственную в России. И начал всех шерстить.
Дмитрий Плоткин до сих пор уверен, что «использовал нестандартный ход, позволивший обойти несовершенный(!) закон».
В судебных заседаниях о побоях и пытках говорили все обвиняемые и по «слоновскому», и по «айрапетовскому» делам. Называли конкретные имена и должности избивавших.
Никакой реакции.
Вот всего несколько наиболее показательных моментов по так называемому айрапетовскому сообществу.
Один из подозреваемых рассказал своему адвокату о полученных от оперов телесных повреждениях. И задрал кверху одежду, чтобы подтвердить сказанное. Многочисленные ссадины, кровоподтеки, синяки, несколько сломанных ребер. Во время допроса у следователя Александра Батманова адвокатом подозреваемого было заявлено ходатайство о медицинском освидетельствовании и проведении экспертизы для определения степени тяжести.
Батманов ходатайство полностью удовлетворил. На словах.
В деле имеется аудиозапись с ходом допроса и письменный ответ самого следователя, в котором, помимо прочего, говорится, что о факте избиения подозреваемого доложено лично заместителю прокурора области Виктору Огневу. Никакой проверки этого факта не проводилось. Никакого освидетельствования и экспертизы.
Как будто у Огнева дел больше нет. Еще жалобы бандитов рассматривать…
Но иногда полученные подобными способами показания на судебном следствии не находили своего подтверждения. Аркадий Голованов добровольно явился с повинной и красочным рассказом о чужих преступлениях. Правда, чистосердечное признание не сошлось ни с выводами экспертиз, ни с показаниями самих потерпевших. А потом и сам Голованов признался, что на него давили.
Маленькие хитрости громких дел
Отдадим должное: не всегда для подготовки обвинительного заключения использовали только силовые методы давления. Были придуманы и более тонкие ходы: многих сначала делали подозреваемыми, а когда человек становился сговорчивее, переводили в разряд свидетелей. У нас ведь следователи — боги, которые самостоятельно определяют человеческие судьбы: кому — робу, а кому — глоток свободы; какие законы совершенные, а какие — нет.
Ну, например, директора Михайловского мясокомбината Николая Шабарина (сейчас замглавы Михайловского района Рязанской области) вызвали в областную прокуратуру в качестве свидетеля, затем задержали и отправили в камеру. Основание — пособничество и ложные показания. Пожилой человек после двух суток за решеткой все подписывает и чудесным образом в течение трех дней превращается из подозреваемого в свидетеля, а потом и вовсе становится потерпевшим… По существующим нормам свидетелей нельзя допрашивать более четырех часов подряд. В областной прокуратуре несговорчивого директора мясокомбината допрашивали более 10 часов без перерыва. В суде Шабарин обо всем рассказал. Не побоялся.
Способ номер два. От одной женщины, матери двоих детей, следователи требовали показаний против ее покойного мужа. Для сговорчивости предъявили бумагу на арест квартиры. Выбирай: или живи без квартиры, или давай показания. В суде рассказу женщины не поверили: какой может быть торг? Пришлось принести эту бумажку за подписью следователя Терского.
В доме другой жительницы Рязани опера с улицы Лермонтова устроили торг пострашнее. Ну не хотела она давать «удобные» показания. В соседней комнате плакал новорожденный ребенок. Малыш хотел есть. Опера не подпускали к нему мать, пока та не подпишет все необходимое. Вы вспомнили сериал «Семнадцать мгновений весны»?
От головокружительных успехов, достигнутых в том числе и перечисленными выше способами, эйфория так и не прошла. Зато кончились ОПГ. Но хотелось новых достижений, наград и доведенных до суда уголовных дел. Так очередь дошла до предпринимателей и журналистов. Журналисты, оказывается, тоже могут вымогать деньги. Так на полном серьезе считает областная прокуратура.
Сначала заводят дело в отношении главного редактора «Приокской газеты» Надежды Курбачевой, а чуть позже — в отношении главного редактора газеты «Вечерняя Рязань» Николая Локшина. Оба издания писали об одной теме: участии сотрудников УБОПа в переделе крупной собственности — Ново-Рязанской ТЭЦ.
Весь город шепчется о том, какие структуры стали теперь самой влиятельной «крышей» после разгрома «слонов» и «айрапетов». Так что можно с уверенностью утверждать, что у организованной борьбы с организованной преступностью имелись вполне очевидные экономические перспективы.
Следователь Батманов во время обыска изъял у одного из подозреваемых несколько старинных икон, каждая примерной стоимостью 10 тыс. американских долларов. Следователь Батманов иконы раздарил. О чем уведомлял письменно… Например, одна из дорогостоящих православных реликвий висела над входом в столовую рязанского УБОПа. И это при том, что иконы эти даже не признаны вещдоками по делу, более того — нигде не записано, что они ворованные.
Судьбу конфискованных вещей решает только суд. Следователь Батманов решил его не дожидаться, как Робин Гуд. Может быть, и руководствовался при этом намерениями самыми благими.
Неотвратимое возмездие
Прошедшие суды, показания, озвученные на них, привели общественность к банальному в принципе выводу: лучшая следственная бригада Рязанской области на протяжении нескольких лет работала в обход несовершенного, как им казалось, закона.
2 февраля 2003 года свидетель Аксенов А.И. в судебном заседании рассказал потрясающую историю. Главный мясник «айрапетовской» группировки по кличке Саид, оказывается, подарил одному из оперов УБОПа «Жигули» — после того, как тот подбросил другому лидеру сообщества, Алексею Мишину, в машину пистолет. Внутри группировки после «смерти» Виктора Айрапетова шла борьба за власть. Бандиты использовали ментов. Менты использовали бандитов.
О законе не вспоминал никто. Ведь это — вещь несовершенная.
Городские РОВД передовой опыт переняли быстро. Если можно самым лучшим, почему нельзя остальным?
Только эффект от этого получился неожиданным…
В Страсбурге судьям все равно, кто перед ними и как их называли в Рязани: «слоновские», «айрапетовские» или «дороховские». В страсбургском Дворце прав человека руководствуются законами, а не понятиями и общественным мнением. Там определяют: нарушены или нет право на защиту, право на объективное судебное разбирательство…
Представители тех, кого называют «айрапетовской преступной группировкой», собираются апеллировать к международному праву, что, с учетом вышеизложенного, могут сделать с успехом. Если французский суд посчитает нарушенным хотя бы один пункт Европейской конвенции, обязательной для нашей страны, позора будет поболее, чем с Ахмедом Закаевым.
Позор, правда, можно будет и пережить — не в первый раз. Хуже, что пример может оказаться заразительным. И правоохранительные органы, не способные переиграть действительных преступников в рамках правового поля, начнут терпеть поражение за поражением. А решениями Страсбургского суда начнут хвастать маньяки, серийные убийцы и педофилы.
Потому что нашим правоохранительным органам еще только предстоит научиться различать такие понятия, как «наказание» и «возмездие». Наказание подробно прописано в УПК. Возмездие не имеет к УПК никакого отношения.
Понимаете, какая вещь: никто ведь не спорит, что вор должен сидеть в тюрьме. Но только — вор. Когда средства окупают цели, конвейер преступлений, совершенных от имени государства, остановить невозможно. И важным становится не законность приговоров, а их количество.
Служебная записка
В редколлегию «Новой газеты» от заместителя главного редактора рязанского выпуска «Новой газеты» М.В. КОМАРОВА
Довожу до Вашего сведения, что после окончания работы над этой статьей мне на пейджер стали поступать сообщения вполне определенного характера, свидетельствующие о том, что заинтересованным лицам из правоохранительных структур стало известно о готовящемся к печати материале.
Так, например, мои источники должны были уточнить, какую именно машину подарил покойный «айрапетовский» лидер Саид сотруднику рязанского УБОПа за подкинутый конкуренту по ОПГ пистолет.
Накануне Нового года мне на пейджер пришло следующее сообщение: «ВАЗ-2121, «Нива», цвет белый. Номер 811 или 881. С Новым годом!».
Сразу после праздника я получаю на пейджер другое сообщение: «В «Ниве» узнаешь всех Дедов Морозов, которые тебе раздавали подарки в ноябре у дома. С Новым годом!».
Подарки в ноябре — это, безусловно, нападение на меня у подъезда моего дома 3 ноября 2003 года двумя неизвестными. Я созвонился с моими конфидентами и, будучи в полной уверенности, что авторами сообщений являются они, попросил рассказать подробности. Каково же было мое удивление, когда выяснилось, что ничего подобного мои источники мне не присылали, а подаренная оперу УБОПа машина — совсем не белая «Нива», а бордовая «девятка».
15 января 2004 г.
