Процесс, длившийся полтора месяца, был закрытым, но приговор, к удивлению большинства, судья Марина Комарова решила огласить в открытом заседании. Наказание, по мнению политрежиссеров, должно быть публичным, а вот обстоятельства дела явно не подлежали широкой огласке. В любом случае гласности не прибавилось: судья зачитала только вводную и резолютивную части приговора. О доказательствах вины Адама Деккушева и Юсуфа Крымшамхалова — подсудимых в этом процессе — она умолчала, пообещав, например, потерпевшим показать через пять дней полный текст приговора.

Суд признал Деккушева и Крымшамхалова виновными в терроризме, незаконной перевозке, хранении и изготовлении взрывчатых веществ, участии в незаконном вооруженном формировании, убийстве с особой жестокостью, покушении на убийство, незаконном пересечении государственной границы. Юсуф Крымшамхалов сверх того признан виновным в даче взятки в виде мешка сахара капитану Станиславу Любичеву, который пропустил через пост ГИБДД в Кисловодске грузовик со взрывчаткой. А о майоре милиции Ш., который в обмен на мешок картошки обеспечил беспрепятственную доставку гексогена к месту взрыва («Новая газета» № 96 от 22.12.2003 г.), судья Комарова так и не вспомнила.

Осужденные после оглашения приговора заявили собравшимся журналистам, что абсолютно не согласны с решением суда: «Это фарс. Многие факты основаны на лжи». Участники процесса рассказали, что Крымшамхалову и Деккушеву в обмен на молчание пообещали срок в 20—25 лет в колонии с улучшенными условиями содержания. Было заметно, что подсудимые не рассчитывали на пожизненный срок.

Кроме того, суд решил, что государство не будет выплачивать компенсации потерпевшим от взрывов. Это должны сделать осужденные Деккушев и Крымшамхалов: более 1 000 000 рублей — за материальный ущерб 14 пострадавшим, подавшим иски, и

2 800 000 рублей — за вред моральный (каждому истцу — по 200 000 рублей). Правда, по закону «О борьбе с терроризмом» моральный и материальный вред, причиненный терактом, должно компенсировать Министерство финансов России, причем немедленно, а затем уж взыскивать деньги с виновных. Ясно ведь, что Деккушев и Крымшамхалов никогда не смогут заплатить. Суд это обстоятельство решил не учитывать. Правда, прецедент создан: российский суд впервые признал, что пострадавшие от терактов имеют право на возмещение морального вреда.

Террористы приговорены. Но не все. И не главные — среди осужденных нет организаторов терактов. В Москве и Волгодонске осенью 1999 года ими, по данным ФСБ, были полевые командиры Хаттаб и Абу Умар. Суд безоговорочно принял «чеченскую» версию, предложенную следователями. Другие варианты не рассматривались, а обстоятельства, не укладывавшиеся в официальную версию, во внимание не принимались как несущественные.

Шамиль Арифулов, защитник Юсуфа Крымшамхалова, в тот же день подал кассационную жалобу в Верховный суд, заявив, что со стороны гособвинителей имели место «прямые фальсификации собранных следствием материалов». По мнению адвоката Арифулова, в ходе судебного процесса не были соблюдены полнота и всесторонность исследования доказательств.

Вопросы к следствию и суду остались и у других участников процесса. Например. Почему судебно-медицинская экспертиза пострадавших от взрыва в Волгодонске была проведена в отсутствие самих потерпевших? Почему до сих пор не привлечен к ответственности сотрудник милиции майор Ш.? Как сумела судья Марина Комарова рассмотреть сложнейшее дело всего за полтора месяца? Почему процесс проходил в закрытом режиме, несмотря на то, что секретными были объявлены только пять из 91 тома уголовного дела? Почему суд проигнорировал явные и многочисленные несовпадения в показаниях подсудимых? Правда ли, что 12 января судья Комарова позволила адвокату Трунову войти в совещательную комнату, что строго запрещено законом, до вынесения приговора по делу?

Есть и другие вопросы, которые мы, несомненно, зададим, как только ознакомимся с приговором. Наш интерес к этому делу вполне оправдан: мало наказать исполнителей, главное — выяснить, как такое могло произойти и кто, помимо двух осужденных, на самом деле причастен к страшным терактам осени 1999 года. Тем более свою причастность к московским взрывам осужденные категорически отрицают.