Ч

итаю в одной из столичных газет, хозяин которой старается ни в чем не перечить власти: «Последние два месяца страна живет выборами…». Право же, какая-то чушь. Разномастные партийцы с чиновниками ЦИК да те, кто зарабатывает на обслуживании борцов за голоса (политтехнологи, имиджмейкеры, рекламщики и прочая околополитическая публика), — вот кто действительно живет ими. Остальных вся эта кутерьма не особо коснулась. Ярких предвыборных акций не наблюдалось. Встречи с кандидатами не отличались многолюдностью. Политическая реклама в память и тем более в душу не западала.

Если судить по внешним проявлениям нынешней избирательной кампании, российская демократия впала в детство: кажется, мы опять оказались в конце перестроечных лет. В ту пору, как и сейчас, тоже невозможно было определить не только политическую ориентацию кандидатов (коммунистов, к примеру, считали правыми, а их противников — леваками), но и просто понять, кто и за что борется, поскольку все наперебой обещали народу скорое благоденствие и торжество справедливости...

И

з всех выборов, которые Россия пережила за последние четверть века, в нынешних меньше всего присутствует смысловая нагрузка. То, что возникает сейчас, — формальная демократия. Это стало понятно уже после того, как ЦИК обнародовала имущественные декларации и представила их как «гарантию прозрачности кандидатов и партий перед избирателями». Полная нелепица! Потратив день на арифметические подсчеты, пришел к выводу: около 84 процентов кандидатов, занесенных в федеральные списки партий, не имеют никакого собственного имущества. В такое просто невозможно поверить.

Не понимаю, чему так радуется ЦИК, когда кто-то из участников попадается на «неточных сведениях»? Они же все неточные! Кому не известно, что ни один более или менее крупный политик сейчас не запишет на себя ни земельный участок, ни квартиру с дачей, ни тем более акции предприятия, которыми владеет. Все это числится за кем-то из близких родственников или вообще находится у чужих людей в доверительном управлении. Поэтому на бумаге и получается, что во власть стремятся отнюдь не богатеи какие-то, а такие же, как большинство, плоть от плоти своего народа.

Из тридцати с лишним губернаторов и «маленьких» президентов, участвующих в выборах, более чем у половины нет ни собственного жилья, ни собственной машины, ни собственного гаража. Как говорится, бездомные и безлошадные. Из тех, кто составляет, например, первую тройку «Единой России» (а это члены правительства и руководители крупных регионов), ни у одного нет своей крыши над головой.

Что толку от того, что участники выборов предоставили эти филькины грамоты? Конечно, если важна формальная сторона демократии — тогда все в порядке.

Например, по правилам демократии положено, чтобы соперники прилюдно спорили друг с другом, а избиратель, слушая их, решал для себя, чья позиция ближе и предпочтительнее. У нас тоже проводились дебаты. Правда, в них не было особого смысла, потому что левым и правым критикам власти не с кем было спорить, ибо сама власть, представленная «Единой Россией», в спорах не принимала участия.

Команду Б. Грызлова понять можно — им нечего было сказать, потому что все их мысли и планы, весь пафос их политической деятельности каждодневно озвучивает президент. Они-то ведь все равно лучше, чем он, не скажут. Да и не надо лучше — к чему такая крамола! Но каково было левым и правым в ситуации, когда сразиться с кем-то надо, а не с кем?! Какой толк, к примеру, Г. Зюганову дебатировать с Б. Немцовым, а Г. Явлинскому — с С. Глазьевым? Их электораты практически не имеют точек соприкосновения. Оппозиция может отщипывать голоса только у самой власти, а та решила глубокомысленно отмолчаться, объявив, что за нее-де говорят дела. И какие же это дела?

В последний месяц лидеры единороссов смахивали на туристов, которые путешествуют по стране, фотографируясь на фоне всевозможных достопримечательностей. Вот главный российский милиционер

Б. Грызлов осматривает Курскую АЭС и рассуждает про будущее атомной энергетики. А вот — на фоне только что построенного моста через Волгу, который, как выяснилось, «тоже обеспечивает единство нашей России» (оригинальный вышел каламбур!). Или еще — проталкивает пуховый платок через обручальное колечко, тем самым давая понять, что его партия на стороне отечественного производителя. Все это мило и имеет право на пиар-существование. Только вопрос: какое все это имеет отношение к «большим и конкретным делам партии»?

В

нынешней донельзя зарегулированной политической системе почти все доведено до абсурда и стало чистой формальностью. Но самое прискорбное не это, а то, что нашего избирателя этот печальный факт даже не коробит. Можно представить, что было бы где-нибудь на Западе (в той же Америке, с которой мы слизали идею теледебатов), если бы какой-то кандидат отказался участвовать в публичном споре со своими соперниками. Кем бы ни был, какие бы заслуги ни имел, потерял бы не менее половины голосов. Никакой административный ресурс не спас бы. У нас — никаких последствий.

«За нас говорят дела» — непревзойденный аргумент политического бесплодия. Нынешнего избирателя вовсе не настораживает, что партия власти как-то очень легко присвоила себе право на любые достижения. То, что тренер победившей футбольной сборной произносит слова про «единство», которое нас (в том числе и футболистов) объединяет, — это по нынешним временам нормально.

Как нормальна шокирующая благодарность того же Ярцева, высказанная во время высочайшей аудиенции: «Спасибо, Владимир Владимирович, за ту опеку, которую вы оказываете спорту, футболу!». Чем не возрождение славных традиций: «Спасибо родной Коммунистической партии, ее Центральному Комитету, ленинскому Политбюро за постоянную заботу о нас, советских спортсменах!».

Помнится, в 1991 году Б. Ельцин тоже не пришел на теледебаты с другими кандидатами в президенты. Они битый час проговорили на фоне пустого кресла главного кандидата. Многие демократы тогда рассуждали про какой-то «сильный ход». И только со временем поняли: это был единственный способ скрыть косноязычие и узость политического кругозора кандидата. Поняли, но, похоже, ничему не научились. Сейчас повторяется то же самое: мол, не желаем тратить время на пустую говорильню! А если избиратель все-таки желает слушать, что тогда?

А ничего. Пусть довольствуется тем, что «оборотней» разоблачили, олигархам дали по рукам, инородцам показали, где их место, и соседей по другую сторону границ одернули.

В

ходе избирательной кампании стало особенно заметно, как примитивна наша политэлита. Но самое неприятное зрелище — центристы. В силу врожденного «пропрезидентства» они настолько обтекаемы в выражении недовольства (а его приходилось выражать, чтобы хоть как-то соответствовать мироощущению широких избирательских масс) и настолько беспредметно рассудительны, что созерцание их скорее напоминает вечернюю релаксацию для самых маленьких: баю-баюшки-баю… А вы попробуйте, что-то критикуя, не нанести ущерб имиджу президента! Особенно хорош в этой эквилибристике С. Шойгу. Он, например, может искренне возмутиться тем, что российское село осталось без медработников: «Это до чего ж довели?!». Но при этом ни словом не обмолвиться о том, кто довел-то.

Поскольку Шойгу является бессменным министром-спасателем уже при двух президентах, догадаться нетрудно. Речь, понятное дело, или о коммунистах, или об олигархах. О ком-то из них. Одни довели страну до развала, другие то, что развалилось, разворовали.

Тот же С. Шойгу на днях театрально воскликнул: мечтаю увидеть на скамье подсудимых тех, кто развалил Советский Союз! Надо было видеть в этот момент выражение его лица: как он их ненавидит, как презирает! А ведь это обычное лицемерие. Столько лет работать под началом одного из тех, кто все развалил, столько раз произносить в его адрес восторженные здравицы, а тут — на тебе, на скамью подсудимых! Или лидер единороссов подразумевал кого-то другого, злодеев-коммунистов, например?

Ничего удивительного, в нашей стране история переписывается регулярно, а официальная пропаганда искусно закладывает в общественное сознание то, что на данный момент желает видеть в нем власть.

Поэтому вполне может статься так, что через какое-то время вдруг окажется, что именно Г. Зюганов подговорил Ельцина денонсировать Союзный договор и подписать Беловежские соглашения, а депутатов Верховного совета России — принять Декларацию о государственном суверенитете.

Вообще-то на нынешних выборах с антикоммунизмом как-то не заладилось. Прежде были страшилки покруче. Единственная более или менее стоящая придумка — увязать коммунистов и олигархов, чтобы в сознании избирателя они слились в один клубок вселенского порока. Картину рисовали крупными мазками. Олигарх М. Ходорковский обобрал казну и ссужал деньгами КПРФ. Олигарх Б. Березовский вывез из страны народные богатства, сбежал за границу и оттуда субсидирует идейных наследников Ильича. Бизнесмен В. Видьманов, злоупотребляя служебным положением, обчистил кассу вверенной его заботам госкорпорации «Росагропромстрой», а уворованное отдал Зюганову и его партии.

К коммунистам можно относиться по-разному, сочувствовать или активно противостоять, но то, что подобного рода сюжеты использованы как аргумент в политической борьбе за голоса, несомненно. В связи с тем же Видьмановым называются какие-то странные даты — что-то было пять лет назад, что-то семь. Это и настораживает. Отчего вспомнили о нем только сейчас, в канун выборов, а не сразу, как только все обнаружилось? И гадать нечего — тогда это была бы обычная прокурорская рутина, а сейчас — убедительный аргумент в политическом споре.

Впрочем, с высокой степенью вероятности можно предположить: до 7 декабря с Видьмановым ничего страшного не произойдет, хотя время от времени о нем будут говорить как об очередном клиенте Генпрокуратуры, а после выборов снова забудут. Просто потому, что в России не так много крупных коммерческих компаний, в которых не присутствовало бы государство, и почти все они ссужают политиков деньгами. Кто поручится, что продолжение истории о «коммунистах-олигархах» не заставит присмотреться и к другим направлениям «нецелевого расходования государственных средств»? А это уже затронет те политические круги, затрагивать которые не в интересах самой власти. Тем более в канун президентских выборов.

По той же причине леденящие душу истории с политинвестициями российских капиталистов тоже не будут иметь продолжения. Борьба с российской коррупцией стала у нас чем-то вроде «пасхального» костюма, который достается из шкафа только по большим праздникам. У наших политиков такой праздник — выборы.

Объявленный свыше поход «на коррупцию» видоизменил политическую среду. Она стала напоминать «неправильный» бутерброд: сверху и снизу — тонюсенький слой оппозиции, а посередке — толстенная начинка из тех, кто жаждет подсобить президенту, «начавшему бескомпромиссную и нелицеприятную борьбу с расхитителями». Большинство участников избирательного забега, включая записных оппозиционеров, демонстрируют президенту полную лояльность. Спорят о том, как лучше воплотить в жизнь его предначертания по удвоению ВВП.

К

ак бы то ни было, тема усиления государственного контроля за всем и вся, похоже, овладела политическими массами. И не только политическими.

Законотворцы из силовых структур каждый день рождают новации — такое впечатление, что все эти годы они готовились к нынешнему широкомасштабному наступлению на коррупцию. И, похоже, не только на нее одну. Уже прозвучало предложение обязать всех граждан давать показания следствию еще до завершения уголовных дел. Уже озвучена мысль, что спецслужбы должны изучать «уровень жизни» — во как! — того или иного политика. Уже родилась идея пересмотреть законодательные положения, касающиеся иммунитета парламентариев, депутатов и сенаторов. Уже вовсю обсуждается вопрос об обязанности адвокатов свидетельствовать против своих клиентов. Уже родилась инициатива милицейских низов: «Давайте установим тоталитаризм закона!».

Мало кто из участников предвыборных дебатов позволил себе усомниться, что все происходящее — очищение государства от скверны. А любое критическое слово относительно предвыборной направленности борьбы с олигархами представляется как небескорыстное исполнение заказа «коррумпированного капитала». И что характерно — такое инакомыслие в равной мере отвергается и «верхами», и «низами». Ничего подобного у нас не наблюдалось со времен «раннего Брежнева». Поэтому политическая жизнь в России еще хоть и теплится, но борьба за власть уже трансформировалась в некую «борьбу политических видов»: слева — Глазьев против Зюганова, справа — Чубайс против Явлинского, а в центре — Райков, обиженный на Грызлова за нежелание делиться административным ресурсом. И над всем этим — президент, благодаря которому российская действительность становится все краше и краше.

Слава богу, до выборов осталось совсем недолго, как-нибудь перетерпим. Заполучив свои мандаты, политики быстро забудут про то, о чем говорили в предвыборном запале. Они и сейчас не очень от нас зависят, потому что на российских выборах все решают деньги и административный ресурс… Только прежде деньги ссужали одни, а с административным ресурсом помогали другие. Сейчас все это — в одних руках. Можно сказать, два в одном флаконе кремлевского разлива.