Еще один лондонский сиделец, Ахмед Закаев, стал политическим беженцем. За глаза — он узнал подробности о своем будущем из интернета

К

ак оказалось, британцы — еще более последовательные люди, чем можно было вообразить. Если уж начали защищать, то всеми имеющимися средствами. 13 ноября британский суд объявил Ахмеда Закаева, спецпредставителя Аслана Масхадова в Европе, свободным от претензий России на экстрадицию, а уже 28 ноября МВД Соединенного Королевства заявило о предоставлении ему политического убежища на территории своей страны. Причем сам новообращенный политбеженец официально об этом не просил, ничего не знал о решении британского МВД и выяснил, кто он теперь такой есть, лишь в субботу, 29 ноября, зайдя в интернет. Вот как Ахмед Закаев прокомментировал случившееся для нашей газеты.

– Б

езусловно, это абсолютно политическое решение правительства Великобритании. Трудно себе представить, что министр внутренних дел принимал его, не посоветовавшись с премьер-министром Тони Блэром. Предоставление политубежища означает, что, во-первых, британское правительство не поддерживает законность действий российских войск в Чечне и этим шагом заявляет, что не хочет быть причастным к происходящему в Чечне. И во-вторых, больше не рассматривает войну в Чечне с позиций международного терроризма. В этом смысле это большая победа. В практическом плане решение означает и лично для меня важные вещи — на два-три года я получу так называемые «документы путешественника», у меня будет возможность передвигаться по миру и выполнять задачи, возложенные Госкомитетом обороны Чечни и Асланом Масхадовым. Решение о предоставлении политубежища может ускорить и мою тяжбу с Интерполом. Претензии российского правительства на экстрадицию квалифицированы как политически мотивированные, значит, Интерпол обязан снять меня с компьютера. (Все страны, являющиеся участниками Интерпола, подают данные о разыскиваемых ими по миру уголовных преступниках в единую базу данных, в соответствии с чем и происходит задержание «человека из компьютера» при попытке пересечения им границы любой страны, входящей в Интерпол. — А.П.)

— Однако международные правила предоставления политубежища таковы, что тот, кто его получает, не имеет права появляться на территории той страны, от которой спасается. То есть в Чечне, которая является российской территорией. Она для вас теперь закрыта. Принимая политубежище, вы подписываетесь под тем, что не появитесь в Чечне?

— Нет, не подписываюсь. Я в Чечню доберусь обязательно. Я из Чечни выбирался, не из Москвы. И уезжал не по своей воле.

— Но вы не можете теперь появиться на территории Чечни?

— Могу, потому что я не частное лицо, признает это Россия или нет, а представляю законно избранное правительство Чечни и выполняю свои функциональные обязанности. Мой официальный статус был подтвержден британским судом, а теперь и британским правительством. Я рассматриваю предоставление политубежища мне не как частному лицу, а как одному из лидеров чеченского сопротивления. Я считаю себя гражданином Чеченского государства, что бы по этому поводу кто ни думал.

— Но легально вы не можете появиться на территории Чечни, которая де-факто является российской территорией?

— Легально появиться я не мог и раньше — и до решения МВД Великобритании. В моем статусе и моем положении ничего не изменилось сейчас. А де-факто и де-юре — это уже другая история. Я не считаю, что и де-факто, и де-юре Чечня — часть России. Этого не было никогда.

— Но политический статус Чечни, как известно, не был решен Хасавюртовским договором 1996 года, в соответствии с которым позже, в 1997 году, произошли выборы президента Масхадова, чьим представителем вы являетесь?

— В британском суде вопрос статуса Чечни, как вы помните, обсуждался особо и внимательно. Кстати, по инициативе российской стороны на эту тему суд слушал эксперта со стороны Генпрокуратуры РФ профессора Бессарабова, который предоставил лишь один документ — начала девятнадцатого века, — где говорится о добровольном вхождении Чечни в состав России. И суд не счел эти доводы аргументированными. А то, что с приходом Путина произошла ревизия документов о государственном устройстве, — так это проблема россиян и российского руководства.

— Политубежище, конечно, — это гарантии прежде всего личной безопасности для вас. Вы теперь под охраной британской правоохранительной системы. Но как быть тем, кто остается в Чечне? Все же не убегут?

— Свою безопасность я могу рассматривать только в качестве шанса бороться за безопасность для всего чеченского народа.