Л

оран Зеккини, корреспондент газеты «Монд» в штаб-квартире Евросоюза, стал знаменитостью, сам на то не претендуя. Задал вопросы президенту РФ Владимиру Путину. Ответы стали газетными заголовками, журналист заработал лавры.

Первый раз это было в прошлом году на саммите ЕС — Россия в Брюсселе, когда глава Российского государства, задетый вопросом про Чечню, обещал французу радикальное обрезание, после которого на причинном месте больше ничего не вырастет. А 6 ноября на аналогичном саммите в Риме за вопрос о Ходорковском Зеккини получил такую оплеуху, что не знает, как отмыться. Коллеги подтрунивают: мог бы и выставиться хотя бы на часть сотен миллионов, которые получил от «ЮКОСа».

Лорана я вытащил из-за стола, в чем каюсь. Не стоил этот разговор бокала бордо.

— Ты воспользовался приглашением на обрезание?

— (Нервный смех: достали.)

— А от «ЮКОСа» получил гонорар?

— Слушай, ты не первый из русских, кто пытается взять у меня интервью. Его не будет. Я не актер и не политик. Я журналист, и моя профессия — брать интервью. По меньшей мере в «Монд» так принято. А по существу могу сказать только одно. На пресс-конференциях задаю вопросы, которые считаю уместными, чтобы получить реакцию, раскрыть тему. Никто мне не суфлирует. Я не нуждаюсь в суфлерах.

Наши политики и чиновники любят судиться с прессой, защищая свои честь и достоинство. Оценивают эти нематериальные субстанции в круглые суммы. Насколько мне известно, «Монд» не собирается судиться с российским президентом. Ее честь и достоинство старше.

Западные СМИ не рекомендуют своим корреспондентам выступать в роли ньюсмейкеров. Коллеги, с которыми я обсуждал диалоги Зеккини — Путин, просили не называть их имен. Они подписываются только в своих изданиях. К Путину у европейских журналистов есть определенное отношение, и оно меняется в худшую сторону. Ляпни что-то подобное Блэр или Ширак, их можно было бы вволю пополоскать и вывернуть наизнанку. Вот речь Берлускони, когда он, наплевав на позицию ЕС, выступил адвокатом Путина по Чечне и «ЮКОСу», это тема. А сам Путин — объект для российской прессы.

Президент, понимая свободу печати по-своему, уверен, что журналист — это пешка, озвучивающая хозяина.

В кремлевском пресс-пуле я работал лет 10 — 12 назад. Можно было до конца пресс-конференции съедать глазами пресс-секретаря — и не получить права на вопрос. Но вопрос-то я придумывал сам.

При Путине корреспондентам дозволено спрашивать президента только о том, о чем он желает. Вопросы раздает пресс-секретарь Громов.

Коллеги из кремлевского пула не бунтуют. Всем хочется в следующий раз попасть в самолет, который несет главу государства по странам и континентам.