У НАС ДАЖЕ ПРЕСТУПНИКОВ НАЗНАЧАЮТ

Сначала исчезает политическая сатира, потом — колбаса, а там — и те, кто ее хочет

У

же почти два месяца, щелкая пультом телевизора, мы натыкаемся на шестую кнопку с мыслью: «Здесь было ТВС». О том, как складывается судьба некоторых осиротевших телеведущих, «Новая газета» уже рассказывала. А Виктор Шендерович расскажет о себе сам.

Читая редакционную почту, мы собрали коллекцию «проклятых» вопросов. Большинство из них оказались риторическими — так что ответить на них может только сатирик. Вот мы и решили возобновить рубрику «Спроси у Шендеровича».

— Виктор, как настроение?

— Хорошее. Сегодня у меня поминки: 40 дней без эфира… Вы знаете, на самом деле я привыкаю, отхожу… Есть ощущение, что закончен большой кусок жизни. После долгих лет работы на ТВ я стал совершенно свободным человеком, могу сам планировать свое время. Deadline кончился. То есть «dead» есть, а «line'а» нет! Хотя, конечно, «по инерции» я набрал много новых обязательств… Но главное — я почти сразу же сбрил бороду и зажил жизнью частного лица. Хожу по улицам, езжу в метро.

— Вам тяжело быть публичным человеком?

— Без бороды редко кто узнает — «виртуальный» Шендерович уже отделился от меня. Почти не хватают за локоть, не спрашивают про Путина, Думу и Чечню. А раньше без всяких «здравствуйте» и «извините» подходили и запросто продолжали разговор, начатый мной в эфире. Отчасти это даже приятно, но…

— Так вы что теперь — бойкотируете телеканалы?

— Отвечаю медленно и раздельно: я не получил ни одного предложения о появлении на ТВ в качестве ведущего. Тут стоит разделить мои проблемы и общую симптоматику. Моих личных проблем здесь нет. Я благополучно существую без ТВ, пишу книжку, работаю на радио, езжу с концертами... Отчасти происшедшее совпало с моими личными потребностями: давно мечтал о паузе, об отдыхе. Мои «боевые» товарищи — Иртеньев, Жук, Бильжо и другие авторы программы — тоже не нищенствуют. Они люди талантливые и востребованные. Но ниша опустела совершенно — и вот это симптом противный. Ведь сатира — признак здоровья, витаминная инъекция для общества. В обществе, где внятная и, рискну сказать, персональная политическая сатира отсутствует, в таком обществе очень скоро становится плохо с едой и правами человека.

И, в точности по анекдоту, сначала пропадет колбаса, а потом люди, которые эту колбасу слишком громко хотели. Ни одного исключения история не знает.

— Нам не угрожает единомыслие Северной Кореи, где на недавних выборах 99,9% избирателей явились на участки, чтобы поставить крестик напротив единственной фамилии?

— Знаете, в Ираке те самые 99, 9% кровью расписывались за Саддама Хусейна, а потом дружно плевали в его портреты! Чаушеску был гением Карпат за неделю до расстрела… Рейтинги эти — вещь обоюдоострая и двусмысленная к тому же. Среди маленьких детей можно констатировать высокий рейтинг «чупа-чупса» и низкий рейтинг каши с молоком.

Но родители, если они не дебилы, «чупа-чупс» как раз не дают, а пытаются впихнуть ту самую кашу с низким рейтингом. Потому что иначе будет высокий рейтинг, а потом сразу диабет.

— И все-таки рейтинг — показатель всенародной поддержки?..

— Безусловно. Но дальше встает вопрос: что делать с этой поддержкой? Сидеть на ней, как Кощей на злате? Для серьезного политика рейтинг — это запас прочности. Ты можешь провести военную реформу, ударить всерьез по коррупции, модифицировать экономику, сделать что-то непопулярное в так называемых «элитах», но нужное для страны…

А наш г-н президент, по моим наблюдениям, просто накачивает эти цифры для личного пользования, что, опять же по моим наблюдениям, выдает в нем человека неуверенного. Либо он не знает, что делать со страной, которую ему дали по случаю, напрокат, либо его волнует только собственная политическая судьба.

— То есть политика — это принятие решений?

— Разумеется, что же еще? Путин ведь не злодей, он, по Высоцкому, тоже по-своему несчастный… Просто с каждой критической ситуацией становится очевидным несоответствие между его должностью и личностным потенциалом.

Он ведь человек системный, управляемый и сам умеющий руководить. Но — в рамках поставленных задач. Его жанр — обезвредить врага. Его стихия спецоперация — против НТВ, против олигарха какого-нибудь или политика. Но руководство страной требует иной философии.

— Народ, который с удовольствием «кушает» шутки Галины Степаненко, достоин такого президента?

— Не мое дело оценивать народ, тем более никакого «народа» нет. Но постановка вопроса справедлива: скажи, над чем ты смеешься, и я скажу, кто ты. Эстрадный юмор ведь сам по себе есть род манипуляции. Вопрос в том, на какие точки нажимать, чтобы «открывать» людей с помощью смеха, — на левое полушарие, на правое или сразу метром ниже.

— Судя опять-таки по рейтингам, большинство хочет именно этого…

— Но пусть будет и альтернатива для меньшинства! Чем совершеннее социальная система, тем больше она тратит сил, денег и времени именно на защиту меньшинства, потому что торжество большинства существует и в племени. Уровень демократии — это уровень выживания слабейших.

— Почему наши спецслужбы копируют Америку? После 11 сентября рядом с обломками башен обнаружили машину с Кораном и инструкцией к «Боингу» на арабском языке. После теракта на «Крыльях» сразу нашли пластид в подмосковной квартире и шумно «зачистили» ее с каретами «скорой помощи» и отрядами ОМОНа.

— Так и в Чечне через неделю после «Норд-Оста» нашли план Дубровки, он там специально для ОМОНа лежал-дожидался. Провокация — это нам только давай… Те, кто бывал на картошке, знают о симуляции бурной деятельности. То же самое эти обыски.

— Лейтмотив теракта в Тушине: «Грызлов следит за ситуацией». «Большой брат видит нас»?

— Печально, что мои бывшие (во всех смыслах этого слова) коллеги перестали быть журналистами, а стали госслужащими. Цели журналиста и госслужащего изначально различны, иногда даже противоположны. Это азбука профессии! Государственное ТВ, конечно, тоже имеет свои функции, но это мы уже проходили…

Смышленые люди из поколения моих родителей по положению вождей на трибуне Мавзолея понимали расклад кремлевских интриг: вот этот в Первомай стоял вторым справа, а на ноябрьские встал третьим слева — ага!

И сейчас многие смотрят «Вести» уже не для того, чтобы узнать правду, а как раз чтобы понять официальную позицию. Тем временем мимо информационных лент проходят знаковые события дня. Пичугинского адвоката встречала у Бутырки только телекамера компании «Эхо». Он рассказывал про психотропные препараты, которыми пытали его подзащитного, «Эхо» поставило это на ленту, и что? Ни одно СМИ эту новость не взяло. Циничная такая премудрость — чего в СМИ не было, того, значит, не было вовсе.

— Вы все о плохом. А у нас хорошая новость: Путин обещал с 1 августа поднять пенсии на 7, 4%, а поднял на 8%.

— Ага, сам подошел и поднял. Оставшиеся десятые доли, видимо, доложил из своего кармана. Молодца!

Это, конечно, классика новостного жанра, та самая «госжурналистика». Нефтяники в Тюмени добывают нашу с вами нефть; из-за мировой конъюнктуры эта нефть стоит так хорошо, что жить мы могли бы уж не хуже Кувейта… И вот вдруг на фоне повальной бюджетной бедности на десяток рублей поднимается пенсия у стариков. Что сие означает? Что от общего воровства немножечко отдано назад и с большой помпой роздано. Да еще от имени президента-благодетеля.

— Почему, утверждая проект бюджета, Кудрин не ответил на вопрос о том, смогут ли олигархи покупать себе «Челси»?

— А я не понимаю вообще, какое нам дело до личных покупок Абрамовича?! Нам должно быть дело до того, каким образом этот молодой человек приобрел в собственность полстраны, каким образом он стал губернатором Чукотки (есть довольно забавные легенды про этот демократический процесс)— вот что касается общества.

— Атака на «ЮКОС» — этап предвыборной кампании?

— Ну прежде всего, конечно, банальный отъем денег. Ну и демонстрация сил, чтобы знали, кто в доме хозяин. Ведь в чем отличие Ходорковского от других олигархов? Он позволил себе демонстративно обозначить свою независимость от власти. Такое не прощают. Олигархом будь — пожалуйста, ешь-пей, никто не тронет… Только «ручку злодею поцелуй», как советовал пушкинскому Гриневу слуга Савельич…

Ах не хочешь?! Тогда давай выясним, что было у тебя с приватизацией в 94-м году…

Как раз про это я и пытался мягко спрашивать у президента во время нашей единственной встречи в январе 2001-го: почему вы начали борьбу с коррупцией с буквы «Г», а не с буквы «А», почему не по порядку? А он все улыбался эдак…тонко.

— «Оборотней» уже нашли в МВД и Генпрокуратуре, а до администрации президента доберутся, как вы думаете?

— Если быть совсем последовательными, эдакими, знаете ли, кальвинистами… то сажать в России нужно практически всех. Что же до МВД, то, по моим личным наблюдениям, «оборотень» у них там тот, кто защищает граждан и денег с них не берет. Вот таких поискать…

А преступников у нас по-прежнему назначают.