С

ейчас я, конечно, не могу найти соответствующих слов. Как описать неожиданный удар по темечку? От неожиданности смерти этого человека – теряешь слова. Хотя, признаюсь, я все время его предупреждал: «Лезешь на рожон. Даже ты не можешь представить себе, как они, которых ты не боишься, боятся тебя. Какие планы они вынашивают». Отхохатывался и по-прежнему пер на этот самый рожон. Как там, как это все случилось — мы сейчас не знаем и, может быть, не узнаем никогда.

Я не могу найти этих соответствующих слов просто потому, что у меня неожиданно умер младший брат или старший сын.

Самое лучезарное – это когда он приезжал нежданно-негаданно. Но всегда ожидаемо. Обычно – к Юрию Давыдову. Мы сидели втроем… Какие тут «конфликты отцов и детей»? Мы, «старики», любовались им, завидовали его «перпетууммобильности», а он никогда не забывал на своих — памятных для всех — дачных праздниках помянуть добром шестидесятников. Неожиданно и радостно он и для нас сделался учителем и образцом.

Только сейчас понимаешь: буквально сжигал себя, сгорал с двух концов. Демократы – «бездельники»?! Посмотрите на Щекочихина!

Сидим втроем у Юрия Давыдова – три «Ю». Он вдруг вскакивает: «Ой, братцы, совсем забыл! Опаздываю. У меня сейчас международный разговор…». Выскакивает на дорогу. Ползет трактор. Оттуда: «Юр, Щекоч, куда тебе?». Довез.

Его даже не с кем сравнивать. Разве только с Алесем Адамовичем — по незамедлительно-мгновенной, безоглядно-бесстрашной и рабоче-деловой реакции на любую ложь и подлость. Всегда бросался сразу, очертя голову, в самую гущу.

Сколько он искал, отыскивал, отыскал и вывел в свет еще более молодых, чем он сам! Сколько влюбленных в него учеников, преданных, зараженных его бескорыстной энергией! Хотя зачем лукавить? Были, как всегда и положено, неблагодарность и предательство. И у не Христов бывают иудушки. Люди эти сами про себя все знают и, надеюсь, никогда не забудут того, что знают. Не позавидуешь такой памяти.

Абсолютная неподкупность. Никогда никаких задних мыслей (урвать, прихватить). Только одно: докопаться до истины, отыскать кровопийц-клещей, выколупать, выцарапать их и показать всем на ладошке – как корчатся они на свету, как представляются «божьими коровками» и мечтают снова забраться нам всем под кожу и снова укусить – отравить своим ядом.

Как его на все хватало — на книги, на сотни статей, на депутатские запросы во все инстанции, на бесконечные поездки в «горячие точки»… От той информации, которой он был перенасыщен, можно было, наверное, сойти с ума. А он никогда не терял присутствия духа и снова и снова ввязывался в борьбу со всеми этими «клещами».

Радостно было смотреть и слушать, когда говорили эти два человека: говорили заикаясь, неуклюже, не по-демосфеновски, но которым все честные и совестливые верили, а все клещеобразные корчились и вопили. Я имею в виду Юру Щекочихина и А.Д. Сахарова.

Я в свое время навидался – по горло – депутатов, у которых вся энергия, кстати, очень даже и очень немалая, уходила на то, чтобы что-нибудь да прихватить. Этот жил как гениальный бомж, но на самом верху духа. Бытовая неустроенность, неухоженность — а думал, чувствовал только главное. Всегда в его доме жили неустроенные люди. А его праздники – это легенда – сколько у него было друзей, которых он спас и которые ему помогали. Он воплотил снятие проблемы отцов и детей: и те и другие любили его одинаково.

У них, у мерзавцев, сейчас – праздник. У друзей – горе невосполнимое. Верю, что праздник первых – ненадолго: Юра породил слишком много себе подобных.

Самое печальное, несправедливое, негожее: старым хоронить молодых.