Никаких миллионов здесь не было и нет. Есть люди, рискующие вахтовым методом ради надежды

В

ладикавказ. 8.30 утра. В специальном бункере Министерства по чрезвычайным ситуациям Осетии началось селекторное совещание. Глава министерства генерал Борис Дзгоев пригласил и меня.

Первый доклад — по Кармадону, о пробивке к туннелю. Докладывает заместитель министра полковник Маирбек Гутиев: пройдя 69 метров льда и скальных пород, проходчики дошли до предполагаемого свода туннеля.

После совещания Борис Азаматгериевич рисует схему предполагаемого местонахождения туннеля.

— Почему «предполагаемого»?

— спрашиваю министра.

— Потому что никаких документов найти не удалось. Главный архитектор республики и лучшие геодезисты, используя данные аэрофотосъемки с точностью до пяти метров, определили место входа в туннель. До 80 метров мы прошли взрывами, но так этот вход и не обнаружили. Начали искать сверху и с помощью геодезистов определили, что до предполагаемого свода — 69 метров льда и скальных пород.

— Туннель… Это надежда кого-то найти.

— Трудно мне говорить о надеждах, когда скорость лавины в этом месте, по данным сейсмологов, доходила до 220—250 км/ч. Есть мнение специалистов, но есть и родственники пропавших, они готовы были копать лопатами — и копали. Есть моральная сторона. Пусть один шанс из тысячи хоть что-то найти. Мы возглавили эту работу. Важно обеспечить безопасность поисковых работ, безопасность родственников. Вы понимаете меня?

— Да, не возглавить эту работу значило бросить людей на произвол. Но ходят разные слухи о сотнях миллионов затраченных государственных средств…

— Все это домыслы. А порой — просто ложь. Эти сто миллионов рублей ищут разные комиссии вплоть до Счетной палаты. А на самом деле все деньги потрачены на поисковые работы, взрывные работы, использование техники, людей, обеспечение их продуктами питания — все это из средств МЧС Северной Осетии. На сегодняшний день израсходовано 20 миллионов рублей. И даже таких денег у меня не было. Поэтому мы сегодня в основном технику, взрывчатку брали в долг. Эти 20 миллионов рублей на днях мы получим из резервов правительства России, чем покроем наши расходы. Большая часть этой суммы — это стоимость взрывчатки.

— Сколько человек постоянно работает в Кармадоне, из каких они организаций?

— Работы ведутся вахтовым методом. Группа из десяти человек от МЧС ежемесячно сменяется. В базовом лагере постоянно находится кто-то из моих заместителей. Поочередно меняют друг друга команды МЧС Северной Осетии, Дагестана, Кабардино-Балкарии, Ставропольского края. Используются также техника и специалисты мостоотряда-98, свинцово-цинкового комбината. Общее руководство специалистами осуществляют директор свинцово-цинкового комбината Александр Басиев и руководитель мостоотряда Владимир Кацалов. В базовом лагере находятся также родственники пропавших без вести людей из группы Сергея Бодрова и местных жителей. Они тоже по мере сил помогают специалистам. От Центроспаса прибыли водолазы.

Министр вызывает помощника Владимира Иванова и ставит задачу: обеспечить сопровождение корреспондента в Кармадонское ущелье…

Д

о схода лавины ближайшая дорога из Владикавказа в Кармадон проходила через селение Гизель. Отсюда до Кармадона — 38 км. Но теперь этой дороги нет. Она разрушена и завалена. Мы едем вокруг, через селение Фиагдон, а потом еще через два труднопроходимых перевала.

По дороге помощник министра рассказывает, что в списках без вести пропавших числились 135 человек. Удалось в первые дни с момента трагедии найти 16 тел. 15 из них опознаны.

За несколько километров до базового лагеря сделали единственную остановку — у «города мертвых».

Говорят, много веков назад у местных жителей был обычай: умирать они приходили в специальные склепы. Склепы «города мертвых» стоят по сей день. А в них — останки предков…

Кажется, что «город мертвых» из далекого прошлого и трагедия Кармадона, унесшая в наши дни человеческие жизни, соединены какой-то незримой исторической нитью.

Базовый лагерь

При въезде в лагерь на прикрепленном к двум трубам куске фанеры — надпись:

«Прежде чем заехать, подумай… Ты там нужен?».

Некоторые едут сюда из любопытства. Будоражат людей, чьи нервы и так на пределе. Не жалуют здесь и некоторых журналистов — тех, кто ищет «пропавшие миллионы долларов».

Весь лагерь — это несколько палаток да пара бульдозеров. Три десятка человек — специалисты и родственники пропавших без вести.

Первый, с кем удалось поговорить, — руководитель группы водолазов

Дмитрий Кормилин

. Он прибыл недавно. Командирован из Центроспаса МЧС России. Водолазная практика — более десяти лет.

— Приказ спуститься в заполненный водой туннель, — говорит Дмитрий, — может дать только министр по чрезвычайным ситуациям Осетии. Но для этого гляциологи должны изучить состояние ледового покрытия. В случае необходимости водолазы выполнят приказ. Работаем мы бригадой, страхуя друг друга.

Александр Волокушин

— из Санкт-Петербурга. Его сын — среди пропавших из группы Сергея Бодрова. Александр готовит к работе водяной насос. С помощью этого японского агрегата, которому больше двадцати лет, предполагается вычерпывать воду из туннеля.

Елена Носик

, жена известного киноактера Владимира Носика, выполняет работы по хозяйству. Сын Елены и Владимира Тимофей Носик — в группе Сергея Бодрова. Он директор фильма. Елена сменила мужа, который до нее работал вместе со всеми в поисках сына. На днях, говорит Елена, должны вернуться Валентина Бодрова, мама Сергея, и его жена Света.

Владимир Кацалов

, начальник мостоотряда-98:

— Наш отряд — филиал саратовского треста ОАО «Волгомостстрой», которым руководит Жило Харебава. Он лично был здесь, в Кармадоне. Достал и привез сюда дорогостоящую японскую технику, с помощью которой мы и пробиваемся к своду туннеля. Пришлось от поверхности лавины до свода туннеля бурить 22 метра ледяного покрова и 47 метров скальных пород. В пробуренную скважину вставляли трубу диаметром 120 сантиметров. По мере продвижения вглубь посредством взрывов и бурения на эту трубу наваривали другую. После того как прошли в глубину 22 метра льда, также взрывом и бурением проходили скальные породы, но здесь уже использовали трубу диаметром 102 см. По моим расчетам, мы достигли свода туннеля.

Константин Джерапов

— неформальный лидер базового лагеря. При мне к нему обращались за советом и помощью и родственники пропавших людей, и водолазы, и руководитель мостоотряда. На вид ему лет 30—35, среднего роста, худощав и жилист.

Я спросил Константина, как он тут оказался.

— Здесь пропал мой товарищ. И мне нечего сказать его матери. Некоторые считают нас сумасшедшими. Ученые и специалисты Центроспаса заявляют, что найти никого нельзя. Мы все видим и все понимаем, но все же тоненькая ниточка надежды на то, что удастся найти людей, есть. Есть свидетели, что в туннель заезжали машины. Выезд из 285-метрового туннеля — на 11 метров выше, чем въезд в него. Это и дает надежду. Ею все здесь живут. И не дай бог кому-то уверять этих людей в обратном! Постарайтесь убедить читателей, что мы не сумасшедшие. Мы живем благодаря этой тоненькой ниточке надежды. Не использовать ее — значит всю жизнь корить себя. Здесь так все сроднились, что каждый будет счастлив, если хоть кого-то найдем.