Проверка минимальной денежной единицы РФ на выживаемость

Н

а дне кармана гремит пригоршня мелочи. Всего-то ничего: пара рублей копейками, а звона — на всю редакцию. Вот раньше, говорят старшие товарищи, на копейку можно было купить коробок спичек. Или попить газировки без сиропа. Теперь алюминиевые монетки превратились в инструмент для издевательства над кассиром. Правда, многие до сих пор считают его не только символом Российского государства, но и всей нашей жизни.

Формально копейка — минимальная денежная единица Российской Федерации. Запомнили? Теперь попробуйте ею расплатиться. Получится? Как бы не так! Мы попытались на собственном опыте проверить, как крепко бережет копейка наш «деревянный» рубль. Редакционное задание напоминало лозунг времен нэпа: «Покупайте!». Получив на руки сто рублей одной бумажкой, мы отправились на московские улицы – брать за копейки то, за что абсолютное большинство наших сограждан платит рубли.

К

опейка просто так не дается. Конечно, в кассе метро или в булочной вам обязательно всучат пару невесомых кружочков с невыразительным растительным орнаментом. А вот разменять по копейке не жизнь (судя по художественной литературе, это сделать просто), а сто рублей — задача трудная. В ближайшем отделении Сбербанка нас послали на почту.

— Там, — презрительно сморщив носик, сказала нам завитая кассирша, — копеек навалом…

Серое здание Центрального телеграфа, вокруг деловые люди с озабоченными лицами. Единственное окошко, где не было очереди, – «Прием денежных переводов». Застенчиво стучимся:

— Вы не поменяете нам сто рублей по одной копейке?

Бабушка в кассе засмеялась.

— Люд! Тут девушкам копейки нужны…

— И много? – откликнулась пожилая Люда. – На черта они им?

В кассе нужной нам суммы не оказалось. Людмила – то ли менеджер, то ли старший кассир — исчезла за перегородкой. Бабушка из окошка переводов, сдержанно хихикая, оживленно переговаривалась с соседками по «Кассе переводов», поминутно называя нас «копеечницами». Наконец Людмила вынесла солидный пакетик с монетками. Пятьдесят два рубля шестьдесят три копейки. Девять увесистых пакетов. Остальные рубли пришлось менять в соседних окошечках пятаками, гривенниками и полтинниками.

Касса на станции метро «Чистые пруды».

— На одну поездку, пожалуйста.

Стандартная фраза. Метрошное «сезам, откройся». По традиции, теперь кассирша метрополитена должна вручить билетик и, если нужно, сдачу. На этот раз флегматичная мадам разозлилась. Семь рублей ей отсчитали по копейке.

— Уберите! Я такое не принимаю! – потребовала она с категоричностью глубоко оскорбленного человека.

— Почему вы не принимаете?

— Не принимаю, и все! Вы мне деньги давайте, а не это!

— А что «это»?

— Да вот ваш металлолом…

Очередь, успевшая за время спора растянуться метров эдак на десять, начала коллективно волноваться. Претенденты на билетик тоже не признавали копейки:

— Они там непонятно чем пытаются расплатиться. Вот наглость!

— Они там копеек насыпали, представляете?

Сдаваться было поздно. В пластиковой мисочке высилась солидная горка алюминиевой мелочи. В ход пошли уже не аргументы, а банальные уговоры:

— Ну возьмите, пожалуйста! Я эти копейки почти год копила (наглая ложь), что же, я теперь на них купить ничего не смогу?!

— Вы бы еще пуговицы копили! – отрезала кассирша и крикнула: «Следующий!». Очередь начала оттеснять нас от окошка.

— Пресса! – в качестве последнего довода возлагаем поверх мелочи редакционное удостоверение.

Удивительно, но на кассиршу это подействовало. Билетик мы получили минуты через четыре, под дружные проклятия очереди.

П

родолжать эксперимент было страшновато. Взять бы да и выкинуть все эти копейки… Нищим отдать не получится – обидятся. В церковную кружку – тем более: последствия могут быть непредсказуемы.

Зато в одном из столичных мегамаркетов копейки приняли без проблем. Девушка на кассе пересчитала сумму, эквивалентную одному «Сникерсу» и двум «Чупа-чупсам», и улыбнулась:

— Вы что — свинью разбили?

— ???

— Ну копилку?

С

мешком мелочи под мышкой мы обошли еще несколько магазинчиков. Эксперимент все больше принимал черты розыгрыша.

В одном кафе мы расплатились тысячной купюрой, высыпав «на чай» двести пятикопеечных монет. Для данного заведения, между прочим, стандартная сумма чаевых. Официантка почему-то обиделась…

— Спасибо… — она догнала нас на выходе. Молодец. Вежливость — прежде всего.

— Только я чаевых не беру. Заберите это обратно.

Обычно эта официантка, Оля, даже не приносит сдачу, сама себе чаевые оставляет. Что же… как говорят в народе, не взяла сегодня монетки – бумажки больше никогда не увидишь.

В

магазине элитного белья нас взяли в заложники. Часть суммы за покупку мы попытались всучить мелочью. Эх, зря… Тысячную купюру, которую продавщица уже успела спрятать в кассе, она отказалась возвращать. Наотрез.

— Пока вместо этого, — сделала она брезгливый жест в сторону кучи копеечных монет, — деньги не отдадите, я вас не отпущу. Меня начальство за это убьет. Чек уже пробитый…

Опять нам пришлось сдаваться и прятать копейки в тяжеленный пакет.

В палатке с «хлебобулочными изделиями» продавщица попалась злобная. Без лишних слов принялась кидать в нас монетки из горы российской национальной валюты, высыпанной на прилавок. Пришлось сгребать кучу в пригоршню и бежать: нецензурной бранью булочница владела с виртуозностью дореволюционного извозчика.

Т

о ли с чувством юмора плохо у всех продавцов поголовно, то ли копейка теперь воспринимается широкими торговыми массами как издевка… Единственным местом, где нас и наш заветный копеечный мешок встретили радостно, стал уличный вагончик с шаурмой. Высыпаем 3500 копеек на прилавок.

— Это что? – оторвавшись от сосредоточенного помешивания жареной курятины, интересуется смуглый молодой человек.

— Это 35 рублей. Шаурму в лаваше, пожалуйста!

— Эх, красавицы… — продавец откладывает длинный тонкий ножик и вытирает руки полотенцем. — Куда же я их дену? Ладно… Фаиг, сделай шаурму девушкам, я пока деньги пересчитаю…

СКОЛЬКО СТОИТ НАЦИОНАЛЬНЫЙ СИМВОЛ. КОММЕНТАРИИ СПЕЦИАЛИСТОВ

Николай ШМЕЛЕВ – академик РАН, доктор экономических наук:

— Копейка – это умирающий институт. Выпуск копейки – это некое лицемерие властей. На копейку ничего нельзя купить, но ее продолжают штамповать. Зачем? И куда ее денешь – представляете, сколько копеек было выпущено Монетным двором и продолжает выпускаться каждый год? Может, через пяток лет будет проведена очередная деноминация – откинут пару нулей, как это уже было в 1997 году. Тогда и можно будет говорить, что копейка необходима, а пока – это всего лишь никому не нужный символ.

Татьяна ЗАСЛАВСКАЯ – профессор Московской высшей школы социальных и экономических наук:

— Да не нужна она никому! Штамповать копейку – полная бессмыслица. Уже и на десять копеек ничего не купишь. Сам кружочек металла, из которого сделана монетка, стоит намного дороже, чем копейка.

Виталий ПЕРЕВЕДЕНЦЕВ — заведующий отделом сбыта Монетного двора:

— Мы регулярно получаем заказы от Центрального банка на выпуск копеек. Сказать, сколько стоит копейка и сколько копеек выпускается в год, мы не можем – это государственная тайна.

Н

у что ж, не скажут — так не скажут. Сами посчитали. Копейка сделана из сплава алюминия. Одна копейка весит один грамм. А тонна сплава алюминия стоит 1500 долларов. Таким образом, копейка стоит примерно четыре с половиной копейки.

Сюда еще надо добавить так называемые издержки производства – затраты на электричество, транспорт, аренду помещения и зарплату рабочих. В общем, дорого обходится государству национальный символ.