СюжетыОбщество

УСЛАДА ГЛАЗУ, ИЛИ ПОРА ГНАТЬ ФЕНЮ

Этот материал вышел в номере № 16 от 03 Марта 2003 г.
Читать
Один знакомый эстет всегда мне говорит: «Красота спасет мир, а на остальное мне плевать!». Вот так! И хоть ему кол на голове теши. Отчасти он, может, и прав. Действительно, иногда случайно дверь перепутаешь, зайдешь в какую-нибудь пиццерию...

О

дин знакомый эстет всегда мне говорит: «Красота спасет мир, а на остальное мне плевать!». Вот так! И хоть ему кол на голове теши.

Отчасти он, может, и прав. Действительно, иногда случайно дверь перепутаешь, зайдешь в какую-нибудь пиццерию — и сразу видишь: да, жизнь бывает красивой. Все аккуратно, на полках разные бутылки светятся, на столах никаких крошек, музыка тебе прямо по голове бьет такими мягкими ударами, официантка идет навстречу, как картинка, улыбается сиреневыми губами и вручает тебе большую книгу в приятном кожаном переплете. Это, стало быть, меню. Если все читать, не меньше получаса уйдет. Разнообразие — колоссальное! Даже удивительно, какие замысловатые вещи можно делать из вполне знакомых продуктов.

Например: «Салат «Сибелиус» (помидор нат., фасоль красн. и зелен., лук, сыр голланд., лист капустн., специи-шмеции). Или: «Чай черный байховый из пакетика Picwick в ассортименте, без сахара, но и без лимона. Подается в чашке с блюдцем. И к этому бесплатно ложечка и кипяток». А что цены в основном трехзначные, так, а ты чего, собственно, ожидал?! Плохо, что потом изжога сильная. Но это ты уж как-нибудь сам разбирайся.

Но это все, так сказать, оформление быта, или, по-русски говоря, дизайн. Это еще не красота. А красота — она в музеях. Она в галереях, на выставках — вот где красота!

Автору за последний год довелось повидать довольно обширный кусок цивилизованного мира. Пользуясь отсутствием железного занавеса, автор несколько раз выскакивал в заграничные страны. Не скрою, и там случалось посещать места общественного питания и пить «чай байховый Picwick на одну персону».

Но было еще у автора желание повысить свой эстетический уровень. Конечно, Тициан… Рубенс… даже отчасти Пикассо… это, чего говорить, сила! Но вот интересно: а как отражена в полотнах сегодняшняя жизнь?

Вот с этим вопросом и стал автор заворачивать в разные высокохудожественные учреждения. Удалось посетить десятка два-три музеев современного искусства и галерей американских и европейских городов. И вот какой главный вывод: если это отражение нашей сегодняшней жизни, то жизнь наша абсолютно загадочна и непостижима.

Во-первых, отметим, живописных полотен как таковых в музеях изящных искусств крайне мало. Это всегда что-нибудь очень страшное. Скажем, портрет только что умершего друга художника, больного СПИДом и принимавшего наркотики. На табличке указаны день и час смерти и сколько времени прошло от ее момента до начала писания портрета.

Но, повторяю, полотен мало. А больше… прямо даже не знаю, как выразить… Ну вот, к примеру: высокие потолки и белые стены (белые стены — это совершенно обязательно). Зал. Все пусто. Чистенько, пол сверкает. На стенах ничего нет. А в середке зала валяется разломанный приемник вроде нашей «Спидолы» и отдельно запчасти к нему. Все это немного обгорело. Вид неопрятный. Но приемник не совсем испорчен. Он хрипит и сипит слегка. А каждые двадцать секунд (каждые!) из него еще вырывается кусок довольно противной музыки. В углу сидит здоровый афроамериканец и как зеницу ока сторожит этот экспонат. В соседнем зале — другой раздолбанный приемник и другой афроамериканец.

Я таких залов прошел сотни. А потом спросил старого моего приятеля (между прочим, создателя школы русского концептуализма, не хухры-мухры!): почему такая упертость именно в приемники? Почему бы не искромсать что-нибудь из мебели или из мягких носильных вещей? «Э, нет! — говорит приятель. — Современный художник должен держаться своего и на чужую территорию не заползать. Вот погляди, — говорит, — это очень известный сейчас художник. Всмотрись!».

Ну всматриваюсь. В данном случае произведения как раз настенные. Листы полтора на полтора метра, и на них неровно накручены большие черные спирали. На одном больше, на другом меньше, как получилось. Листов таких штук сорок. Зал огромен.

«Ну?» — говорю. Приятель объясняет: «До этого автора еще НИКТО не накладывал жидкий асфальт (а это был жидкий асфальт! — С.Ю.) на очень дорогую японскую бумагу ручной работы. А этот художник до этого додумался и теперь гонит феню». Я говорю: «Объясняй! Я в вашей терминологии не силен. Что за феня?». «Объясняю, — отвечает, а в глазах, где-то внутри, хитринка и тайный смех. — В современном изобразительном искусстве уважают три стадии. «Искать феню!» — это значит схватить то, чего раньше не было, скажем, приемники ломать или асфальтом — по бумаге. Вторая стадия — «Точить феню!» — это подобрать антураж и публику маленько приучить к новинке. И третья — «Гнать феню!» — это делать одно и то же до бесконечности и проталкивать в музеи. Это и есть самый современный кул-арт — прохладное искусство».

Ну вот. Вернулся я из дальних странствий, по инерции и на родине пошел смотреть тех, кто по сорок залов занимает. И вижу я, может, другого уровня, но тот же «кул-арт». А потом заглянул к старому другу — художнику театра, кино и замечательному живописцу Александру Боиму. И увидел я на полотнах не выдумки, не выжимки, а то, что видел Саша через окно, сидя этим летом на своей даче. И оказалось, что он увидел весь мир с его теплотой и цветом, и в глазах своего пса Тимофея разглядел он покой и надежду. Подумал я: может, прохладной должна быть вода, а искусство все же должно быть теплым или горячим?

«Саша! — сказал я Боиму. — Надо выставку делать, надо людям показать». А он: «Да сейчас ведь только на вернисажи ходят, и то если с фуршетом». Точно! Отвыкли люди. Может, надо «гнать феню» от себя — куда подальше, чтобы опомниться, чтобы освежить глаза и мысли? Или уже опоздали?

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow