СюжетыОбщество

СВАДЬБА В МАНИЛОВКЕ

Этот материал вышел в номере № 16 от 03 Марта 2003 г.
Читать
Новый фильм Михаила Козакова телевидение купило, но не торопится показывать Один стихотворец, помнится, некогда заявил: средний советский молодой человек умнее Чацкого. Как так? Да так: Чацкий не читал «Горе от ума», а наш — прочел. Не...

Новый фильм Михаила Козакова телевидение купило, но не торопится показывать

О

дин стихотворец, помнится, некогда заявил: средний советский молодой человек умнее Чацкого. Как так? Да так: Чацкий не читал «Горе от ума», а наш — прочел. Не рискую ли воспроизвести благоглупость, сказав, что Михаил Козаков, поставивший по «Свадьбе Кречинского» телефильм «Джокер» (он же и сценарист), оказался в более выгодном положении, чем сам гениальный Сухово-Кобылин?

Тот не подозревал в своем 1854 году, что следом за первой частью трилогии явятся вторая и третья. И, главное, выгода реализована: в фильме проглядывают жестокость «Дела» и отчасти фантасмагория «Смерти Тарелкина».

Читатель! Не ахай: как же, мол, я прохлопал премьеру? Козаков уже сетовал по ТВ, что, купив фильм, его отнюдь не торопятся ставить в эфир. Он сетовал, а я удивляюсь — и не потому, что козаковский телетеатр стал наряду с работами Захарова, Эфроса, Фоменко, Рязанова молодой классикой телеискусства. Кто принимает в расчет подобную иерархию, даром что именно в искусстве она единственно нефантомна?

С отвращением понимаю даже дикую логику коммерции, когда козаковский же «Ужин в четыре руки» был впервые показан глубокой ночью, а получив ТЭФИ, удостоился не более чем утреннего повтора: что ж, Гендель, Бах да и сыгравшие их Козаков со Стебловым — не чета королям и принцессам прайм-тайма: Петросяну и Дубовицкой. Но «Джокер» — комедия! Смешная! Сверх того, музыкальная, украшенная музыкой молодого Александра Шевцова! Какого ж рожна им еще надо? Или и это «кино не для всех»?..

Признаюсь, я, как-никак сочинивший когда-то о Кобылине книгу, был капризно-ревнивым зрителем. А то, что постановщик — мой друг, лишь подстегивало подозрительность: не скажется ли приязнь на оценке?

Может, поэтому — а может, и нет — я вначале сопротивлялся: Михаил Ефремов — Михайло Кречинский?! Недостаточно обольстителен в сцене, где надо играть обольстительно, «нефактурен» — короче, не то что их общий тезка Названов, покоривший меня в моей юности. Недостаточно элегантен: не Кенигсон из спектакля Малого с его таировской выучкой… Потом я с облегчением сдался.

Да, фильм музыкальный, но не штампованный мюзикл; тут, скорее, традиция русского водевиля, что угадано верно. Сравнительно с трагическим «Делом» и с фарсовой «Смертью Тарелкина» структура «Свадьбы...», гибрида комедии и мелодрамы, весьма поддается такой трансформации. Или почти поддается, так как Михайло Васильич Кречинский – пришелец не извне, а изнутри замкнутого дворянского круга, фигура уж никак не водевильная. Он знаменует собой неминуемость взрыва блаженного рая Муромских, этой всероссийской деревни Маниловки. Задолго до «Вишневого сада».

В том Кречинском, каков он у Ефремова и Козакова, обаяния нет или мало — даже опаснейшего обаяния зла, что потом воплотится в Воланде. Жаль? Как сказать. Тут — пострашнее; стало быть, забегая вперед, и посовременнее. Ибо зато явственна сила зла, которой и камуфлироваться не нужно; страсть — о! разумеется, не любовная, опять-таки даже не очень склонная и способная таковой притворяться («В истопленной печи дров ищу…»), но тем более обнаженная в своем беспощадном цинизме, комкающем и коверкающем.

Перед этой силой беспомощны — все. Не один старик Муромский в тургеневском гриме (трогательный Виктор Борцов), не только прелестная Лидочка (Елена Подкаминская) или Атуева (Ольга Остроумова) — здесь не агрессивная дура, но олицетворение нерастраченной женственности; конечно, по-стародевичьи влюбившаяся в Кречинского и в призрачном Лидочкином счастье готовящаяся пережить свое, несостоявшееся. Жертва и мошенник Расплюев (замечательный Анатолий Равикович) — поджилки слабы, не железо, как у Кречинского-пахана. Соприроден хозяину лишь его оплебеенный вариант Федор (Александр Самойленко), лакей и телохранитель, бык-тяжеловес, хам-хамелеон, при нужде мгновенно перевоплощающийся в лощеного холуя.

Я сказал: фильм современен. Увы, так. Увы — потому что соответствует нашему веку сладострастно распоясавшегося цинизма, когда само лицемерие, эта вынужденная необходимость для зла прикидываться престижным добром, способно родить ностальгическую тоску.

Потому убедителен не лицемер и соблазнитель Кречинский, а Кречинский-циник, кажется, загодя взявший уроки у надвигающейся реальности и вместе с режиссером прочитавший… Ну, может, не «Дело» и не «Смерть Тарелкина», но уж точно и «Горе от ума», этот урок идеалисту-мечтателю, и «Маскарад». Так что в финале из уст непобежденного Кречинского имеют право звучать признания лермонтовского мерзавца Казарина, кичащегося бесстыдством…

А ежели пристальнее вглядеться, то узнаем в этом Кречинском себя любимых, прочитавших все что положено из русской словесности и истории и утешительно воспринявших в них то, что будто бы оправдывает наше нынешнее вырождение.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow