В

ы замечали, что в природе все кривое, или, мягче сказать, изогнутое? Прямая линия или правильный круг — это уже люди выдумали, так сказать, обозначив идеал, подправив натуру. Планета наша вроде бы шар, но только вроде бы — на самом деле она сплюснутая. И Солнце не вполне круглое. И Луна. И в году 365 дней — какая-то непонятная, неровная цифра. Ан вот — именно она почему-то соответствует кругообращению времени. И человек — только кажется, что он симметричный. Вы приглядитесь — правая и левая стороны абсолютно разные. И глаза разные, и плечи, и ноздри.

Поговорим о феврале. Странный месяц! Он, как наша жизнь, — короче, чем должен быть. Почему 28 дней?! Неизвестно! Однако вот он идет — февраль! Пришел себе и идет.

Именно в феврале заметна становится какая-то общая разбалансированность. Сумятица какая-то. Логики — то есть прямых, определенных линий в мыслях — ни на грош. Заявления политических лидеров в наших (скажем, обывательских) глазах носят прямо-таки маразматический характер.

К примеру: вот мы с вами стоим там, где мы стоим. Смотрим по стрелке компаса, стало быть, на север. Так. Теперь — слева от нас Запад. Оттуда несется зычный голос: «Война практически назрела. Ждать больше нечего. Пора! Надеемся на всеобщее одобрение, но при его отсутствии начнем буквально в конце данного укороченного месяца. Демократия победит». Оттуда же, с Запада, только поближе, то есть слегка восточнее, если от них смотреть, — другие голоса: «Абсолютно согласны, что начинать надо. Однако еще не пора. Куда торопиться? Искать надо! Конечно, чего-то они там в пустыне прячут, и вряд ли это что-либо приятное — шампуни или одеколоны какие — надо порыться, покопаться. Ирак — страна большая, всю ее перетрясти — года могут потребоваться. Вот тогда примем общее решение и уж после этого — жахнем. А так чего же, не зная броду, соваться? Демократия победит».

А с Юга, из Ирака, широкотелые дядьки с усами говорят: «Нефти захотели? Так и скажите! А насчет того, что вы ищете, так это раньше вроде этим занимались, а потом чего-то забросили… и все как-то потеряли… сами не можем найти. И чего вы к нам пристали? А ваша демократия, говоря на английском, — это сплошное ШОУ!»

В это же время с Востока (то есть от нас справа) раздается внезапный голос с металлическим призвуком: «То, что вы ищете и собираются изготовить в Ираке, у нас уже есть в готовом виде. И на подходе еще несколько экземпляров. Будете давить, не будете давать мазута, который нам как хлеб насущный (хотя с хлебом типа рис у нас тоже осложнения), получите это себе на голову. Это определенно».

От нас звучит мягкий, разборчивый голос: «А что если всем быть чуть спокойнее? И одни правы, и другие не совсем виноваты. Чем воевать, так, может, лучше поговорить? Даже если разговоры затягиваются. Правда, это не касается наших внутренних забот — тут никаких разговоров быть не может. Не с кем говорить, в упор не видим тех, с кем говорить! А в международном плане — другое дело: вы заметили, что мы находимся посредине, между Востоком и Западом? Нам же все видно от нас! Мы можем всех задружить и очень на это надеемся. Еще спасибо скажете».

Но ведь от нас же летят и другие слова. Не просто частное лицо, а вице-спикер Думы, немного эдак по-вороньи подкаркивая, врезает по всем средствам массовой информации: дескать, лично я всегда считал, что дружба с такой страной, как Ирак, должна укрепляться, чтобы получить уплату всех долгов, ибо палестинцы тоже имеют все права, которые пора у них отобрать, и при безобразном доминировании Америки как однополюсного жандарма следует как можно скорее создать боевой треугольник Вашингтон—Тель-Авив—Москва и, используя воздушную мощь США, обгонять их, быстро занимая нашими наземными частями образовавшиеся пустоты, и совершить тем самым бросок на Юг, о котором я не раз указывал в моих печатных трудах, а также в непечатных выражениях, являющихся очередной фальшивкой спецслужб разных заинтересованных во мне стран! Вот такая Дума, господа!

Мелькают в этом искривленном месяце и другие кадры, поражающие странностью. Например, массовый исход деятелей культуры из беспартийности в партию «Единая Россия». Поразили одновременность сердечного порыва и его семейственность. Было даже подчеркнуто: «Вступают целыми семьями!». Шли бодро, массой, публично, как когда-то в колхоз.

Кстати, о «когда-то»! Всесильный когда-то член Политбюро и первый секретарь Ленинградского обкома КПСС выступил с экрана с рассказом, как его гнобило ГБ. Для многих из нас, бывших ленинградских обывателей, это абсолютная новость. Это совершенно переворачивает наши воспоминания. Возникает волна сочувствия к гонимому, потому что и мы натерпелись тогда от органов. А он, оказывается, наш собрат.

Не говорю уже об отдающей безумием череде вручения разных премий одним и тем же лицам, а также своим близким и самим себе. Тоже попахивало чем-то не столь отдаленным. Только ответчиком теперь являлось не государство, а нечто размытое, именуемое обществом.

А впрочем, кривизна — признак природности, натуральности. Логика — прямолинейна. Она от ума. Надо больше сердцу доверять.