Робкая попытка одушевления неодушевленных фигур с анализом отложенных партий «вопросов и ответов»

Е

сли честно, то завершение международного шахматного турнира «сборная России — сборная мира» (опять противопоставление по линии «Россия — прочие шведы». Но в безобидном проявлении), так вот этот турнир был лишь прикрытием основного замысла. А именно: в неспешной беседе вывести легендарного гроссмейстера, экс-чемпиона мира Анатолия КАРПОВА из чистого поля логики на пышные луга философии — вечнозеленое и есть бессмертие растительной природы, а мудрость жизни — в колосящейся ниве из погибшего зерна…

Вообще турниры типа «мы и другие» проводились дважды — в 1970-м и 1984 годах. Тогда СССР доказал, что сверхдержава — она и в шахматах сверхдержава. А на сей раз не по Сеньке шапка вышла, проиграла Россия со счетом 48:52. Одно утешение, что в принципе она проиграла-то в основном своим, питомцам советской шахматной школы. Могильщиком стал собственный класс во втором смысле — класс игры. Ну это поправимо.

— Не так ли?

— ищу подтверждения своему оптимизму у Анатолия Евгеньевича Карпова.

— Да, матч века спас шахматы в мире, теперь надо спасать шахматы в России. Идея матча-реванша уже витает в воздухе, остается его выиграть.

— Не только победа, но и поражение имеет свои слагаемые.

— Слагаемые неудач? Мотылев и Звягинцев — шахматисты хорошие, результат же показали слабый. Каспаров и Крамник, видно, не готовились к турниру, были в себе уверены. А не получилось. Переживали они ужасно…

— Каспаров споткнулся о своих: чудом спасся от пятнадцатилетнего бакинца Теймура Раджабова, а вот спастись от бывшего бакинца Владимира Акопяна не удалось. Недооценил соперников, переоценил себя…

— Это одно и то же, но разными словами. Беда матча и в том, что за четыре дня было сыграно десять партий, ни в одной из них не удалось реализовать классический подход — стремление не проиграть иногда приводит к победе. Иными словами, если никто не проиграет в команде, то кто-нибудь да выиграет.

Еще один — чисто технический — момент. Всего на двух досках демонстрировались десять партий. Время на доске не указывается, фигуры пропадают, болельщик, следя по доскам, теряет нить драматизма. В нормальных играх при желании можно подойти и узнать по ним, как стоят товарищи по команде, и в соответствии с этим откорректировать свою игру. А тут зрители, нервничая, зависали над шахматными досками, вплотную подойдя к игрокам, бросали реплики… Игра шла на флажке, и отвлечения, естественно, мешали нам.

— Но и сборной мира тоже.

— Увы, от этого не легче.

Анализ отложенных партий «вопросов и ответов» — А

Расшифровывая интервью, в этом месте я остановил диктофон. Вспомнилось.

В конце шестидесятых мой однокурсник главный тренер Шахматной федерации Армении Альберт Арутюнов попросил, чтобы я помог ему на проходившем в Ереване международном турнире с участием таких корифеев древней игры, как Штальберг, Корчной, Портиш, Петросян… Гроссмейстер Исаак Болеславский, тогдашний тренер Тиграна Вартановича, встречался, по-старому выражаясь, с трудовыми коллективами, давал сеансы одновременной игры. Я переводил его на армянский, помогал, а остальное время следил за перипетиями соревнований.

Зал был битком набит — у нас шахматы любят, и не в последнюю очередь, легко догадаться, из-за Петросяна. В партии с чешским гроссмейстером Филипом он пожертвовал ферзя и в случае принятия получал чисто выигрышную позицию.

Итак, ферзь поставлен под удар, корректность жертвы определить простачку — любителю шахмат — не под силу. И вот уже зал гудит, шумно перешептывается, недоумевает — и потихонечку звереет от того, что их фаворит Тигран Петросян зевнул важную фигуру; какая жалость, боже мой, что творится, в своем доме, у родного очага — проиграть… Громко брошена первая реплика армянскому гроссмейстеру:

— Что ты делаешь! Верни ход!

Как будто можно отыграть ход назад. Петросян обхватил голову руками, похоже, весь ушел в просчет вариантов. Однако уже другой голос — на более дерзких тонах:

— Не позорь нацию! Убери ферзя из-под удара!

Судья вышел на авансцену, поднял руку, призывая к тишине. Тщетно.

Негодование по адресу земляка-«зеваки» росло. Один болельщик даже вскочил с места и звонко хлопнул в ладоши:

— И здесь не везет! Армянская судьба…

Наконец возмущение докатилось и до туговатого на ухо Петросяна. Он бросил в зал гневный взгляд, сделал какой-то сердитый жест, на что публика среагировала эмоционально:

— Он слепой, он ничего не видит!

Судье ничего не оставалось, как пригласить Филипа и Петросяна закончить партию за кулисами. Еще минут через десять на демонстрационной доске появилась табличка, извещавшая о победе Тиграна Петросяна.

Ползала — то ли со стыда, то ли от нечаянной радости — покинули свои места.

Молчи, если не знаешь. Есть игры, в которых заключен тайный ход судьбы игрока.

— Быстрые шахматы — это эрзац?

— В ответе собеседника почти уверен.

— Шахматное шоу.

— Возраст как-то вознаграждает человека: отнимает физические силы, но придает духу крепость, пробел восполняет опытом. Как сия диалектика отражается в шахматах?

— Не так быстро считаешь варианты, зато больше глубины в понимании позиции. Тактические способности слабеют — стратегические же накапливаются, следовательно, улучшаются. Хотя меньше доверяешь себе и чаще себя перепроверяешь.

— Пожалуй, это и есть осторожность, спутник мудрости.

— Где-то так, частично. Человек в возрасте — не такой выносливый, но добирает другим. Отсюда долголетие шахматиста.

Шахматы помолодели, в 20—24 года можно до пика дойти. Возьмите того же Раджабова из Баку.

Сравнить? Весы: на одной чаше — понимание и глубина, чутье, интуиция, на другой — тактическая смелость, скорость расчетов, выносливость. Где-то убавляется, где-то прибавляется.

— Целая философия.

— Ее не раскрыть.

— Тайна?

— Может, и тайна.

Анализ отложенных партий «вопросов и ответов» — В

Голова — умнее, сердце — мудрее. Конечно, поговорка «старый конь борозды не испортит» касается и коня шахматного — в том смысле, что опытный всадник поведет его тропами малоизведанными и остановит у самой кручи, не даст погибнуть зазря. В сабельном походе с оголенными шашками — сплошной инстинкт, возможно, не основной, но все же. А свидание с мыслью предполагает чуткость, хождение на цыпочках, а то и замирание сердца, чтобы между его ударами услышать неслышимое. Анатолий Карпов отмечал технику позиционной игры того или иного великого мастера, парадоксальное шахматное мышление Таля, суперразвитое чувство опасности Петросяна, и тем больше смущали газетные рассказы о поединках на 64 клетках: пробита брешь в оборонительных сооружениях, пали смертью храбрых пешки, боевой чернопольный слон протрубил ретираду…

Шахматы — сражение? Кажется, они задуманы их автором как настольная игра полководцев ума. Будь шахматы сотворены в наши дни, пришлось бы отказаться от прежних фигур и ввести отражающее номенклатуру ВПК современное оружие. Вместо ладей — подводные лодки и танки; взамен конницы — ракеты среднего радиуса действия; вместо слонов — ракеты дальнего радиуса действия. А ферзь — межконтинентальный снаряд с ядерной боеголовкой. Не спрашивайте о пешках: им на роду написано служить пушечным мясом.

Что наша жизнь? Игра. Вечный шах — не напоминает ли он затянувшийся кризис оппозиции и власти, когда силы равны и любое движение — во вред инициатору? А пат — какой обидный финал, крушение надежд, суровая расплата за спешку, за преждевременное празднование победы!

Когда я провел параллель между шахматной игрой и политической борьбой, Анатолий Карпов уточнил: «Частичка жизни». — «Но смотрите: игрок ищет коню хорошее пристанище, ради этого отдает противнику качество и таки ставит коня на ключевое поле, откуда его видать со всех концов света. Не пиар ли это лидеру своей фракции?». Гроссмейстер улыбнулся: «Безусловно».

— В какой мере идея глобализации коснулась шахмат? Не кажется ли вам, что она проникла в эту мудрую игру раньше, чем в общество?

— Возможно. Сильнее повлияла техническая революция. Нашли и потеряли: с одной стороны, оперативный и легкий доступ к широкой информации, экономия времени, с другой — творчество ушло как бы на второй план. Дебютный уровень шахматиста возрос колоссально, хорошо исследован и миттельшпиль, а вот эндшпиль разыгрывают хуже. И все потому, что шахматные партии редко доживают до эндшпиля, они частенько заканчиваются в середине. Комбинации зачем проводятся? Если не ставишь мат, то — чтобы усилить позицию фигур. Некоторые игроки не знают, какие фигуры менять, какие — не менять перед переходом в эндшпиль.

Анализ отложенных партий «вопросов и ответов» — С

Девяностолетний гроссмейстер Андрэ Лилиенталь считает, что компьютерные технологии дают серьезную подпитку шахматистам, однако в условиях жесткого контроля времени ограничивается свобода импровизации: «молодежь играет в более рациональные шахматы». Из них выхолащивается иррациональное, романтически-возвышенное безумство храбрых.

Безошибочная молодость — какое это горе! Ты вползаешь в старость гемофиликом по жизни, когда булавочный укол действительности грозит тебе летальным исходом. А метод проб и ошибок? А познание через «нельзя»? А сладость запретного плода? А золотой пот и серебро волос как продукты тяжких испытаний в год невзгод?

Не потому ли недотягиваем до эндшпиля, что дебют и миттельшпиль прожили по подсказке посторонних? Если же и вступаем на финишную прямую (или — кривую?) судьбы, то проходим ее как-то бестолково, без приятно оттягивающего бремени опыта из «нельзя», незабытого вкуса запретного плода и еще много чего другого адреналинного. Своего. Биографического. Прожитого и пережитого. Мои года — мои ошибки.

— Красота спасет шахматы? Первый путь ведет точно к выигрышу, второй несколько сомнителен, однако ж эта версия обещает красивые комбинации, парадоксальные выпады, всякие там промежуточные и тихие ходы «вилки», «мельницы», открытые шахи… Какой из путей предпочтете за доской?

— Понимание красоты неоднозначное. Капабланка советовал: если имеется простой ясный путь к победе, глупо затевать комбинации. Самые трудные позиции — простые, их тяжело разыгрывать. Вот вы спрашиваете о красоте, а разве не по этому критерию мы оцениваем наследие Морфи, Стейница, Чигорина? Красота в игре разнолика — в головокружительных комбинациях Таля, техническом совершенстве Капабланки, позиционном нажиме Ботвинника, уникальном чутье Петросяна…

— А как вписываются в шахматную эстетику жертвы?

— Самым лучшим образом. Красота — в их корректности и неожиданности.

— Старые чемпионы уступили бы новым?

— Шахматы развиваются, исследуются, некогда спорные позиции сейчас получили ясные цвета.

— На вашей двери табличка с указанием общественного занятия в системе ЮНИСЕФ.

— Я посол этой международной организации, сопредседатель программы йододефицита. По этой программе занимаюсь 27 подшефными странами — Балтия, Южная, Центральная и Восточная Европа и, разумеется, СНГ. Мой коллега, также сопредседатель указанной программы, — замечательный человек и актер Роджер Мур, тот самый Джеймс Бонд. Он курирует остальной мир. Так вот, из 27 стран в восемнадцати проблема с йододефицитом стоит остро. Исключение — Армения и Туркмения. В первом случае, как вам, наверное, известно, республика сама производит соль и где-то с середины девяностых годов перешла на йодирование своей продукции. С туркменбаши проще — он волевым порядком запретил ввозить в страну нейодированную соль.

Мало кто знает, что йод чрезвычайно необходим для растущего организма, памяти, не только для щитовидной железы, но и эндокринной системы. Казалось бы, ерунда сущая, микроэлемент, а сколько беды от его нехватки. Скажем, если у будущей мамы йододефицит, то ребенок может родиться дефективным. Значит, на 10—15 процентов он будет отставать в своем умственном развитии от сверстников. Дефицит важного микроэлемента задним числом не восполнишь, разве что малость подправишь. Раньше считалось: Россия не нуждается в ЮНИСЕФ — чай, не Африка. Теперь взялись за ум, готовится программа сотрудничества ЮНИСЕФ с российским правительством на три года.

— Что бы вы выделили среди серьезных проблем детей XXI века?

— СПИД, наркоманию, детскую преступность и тот же йододефицит. Еще Сталин знал, чем грозит недостаток этого микроэлемента, он носил с собой пузырек йода для улучшения памяти…

Анализ последней отложенной партии «вопросов и ответов» — D

Лучше бы тиран не ведал, как закреплять мстительную память. Лучше бы его прабабка, бабка и мать родная пользовались нейодированной солью. Хотя, конечно же, соль проблемы не в проблеме соли. А в том, что в эстетику сталинских политических игр естественным образом вписывались жертвы живого человеческого материала. Такая вот партия — не староиндийская защита, не испанская, не русская, не сицилианка, а наша, своя в доску, чья историческая игра сплошь из некорректных жертв — революционный гамбит и архиреволюционный миттельшпиль...

Время истекло — флажок упал.