Выпуская жертву судебной ошибки, нужно готовить нары для ее инициаторов

П

од присмотром прокурора Архангельской области Александра Апонасенко семь лет просидел в местах заключения Сергей Михайлов из поселка Липовка, расположенного неподалеку от города Вельск Архангельской области. Суд признал его виновным в изнасиловании и убийстве десятилетней девочки и приговорил к смертной казни. Несколько лет Михайлов провел в камере смертников и, если бы не мораторий на высшую меру, давно бы был расстрелян. В 1999 году комиссия по помилованию при президенте России заменила ему расстрел на 25 лет лишения свободы. Через год ему скостили срок до восьми лет. И еще через год он был все-таки условно-досрочно освобожден. Освобожден как бы милостью государства. При всем этом Сергей Михайлов был абсолютно невиновен.

…В

середине девяностых годов по Вельску и его окрестностям прошла волна серийных убийств. Маньяков оказалось двое, причем действовали они независимо друг от друга. Местные правоохранительные органы с помощью областных и московских сотрудников в результате долгой и напряженной работы все же выловили преступников. А Михайлов, как оказалось, всего лишь «издержка производства».

Из него попросту выбили признательные показания. Адвоката рядом не было. Административно-задержанному Михайлову он не полагался. В итоге под тяжестью весьма болезненных «аргументов» Сергей признался в преступлении, которого не совершал. Но, как только ему разрешили встречу с адвокатом, отказался от признательных показаний. Областной суд встревоженного серийными убийствами Архангельска приговорил его к смертной казни. Верховный суд приговор подтвердил.

Но в Вельске тем временем произошло еще одно убийство. Почерк убийцы до мельчайших подробностей напоминал обстоятельства первого преступления. Расследование вывело милицию на некоего гражданина Козлова, который после задержания практически сразу признался в совершении обоих преступлений. Это было подтверждено серьезными уликами: ключи, обнаруженные рядом с телом первой жертвы, подходили к замкам от квартир Козлова и его бабушки.

Выплыла самая серьезная судебная ошибка с тяжкими последствиями. Однако, вместо того чтобы немедленно исправить ее, подав соответствующее ходатайство в вышестоящие инстанции об отмене приговора, архангельский прокурор Александр Апанасенко попытался это дело замять.

Заключения двух специально назначенных следователей по этому делу, которые установили, что Михайлов был неправильно осужден, и рекомендовали отменить приговор, были задержаны в Архангельске и в Генпрокуратуру не ушли. Журналистские расследования «Правды Севера» и усилия нанятого газетой адвоката также не возымели результата.

В 1998 году Генеральная прокуратура назначила третьего специального следователя – на этот раз из соседней Вологодской области. И этот следователь убедился в абсолютной невиновности Михайлова, о чем и заявлял непосредственно представителям «Хьюман Райтс Вотч». Очередное заключение было направлено в Генеральную прокуратуру из Вологды. По непонятным причинам Генеральная прокуратура посчитала третье заключение специального следователя недостаточно убедительным и, вместо того чтобы ходатайствовать перед Верховным судом о пересмотре дела Михайлова, вернула его в Вологодскую прокуратуру под предлогом того, что не все свидетели были опрошены. Хотя опросить нужных свидетелей вполне мог и Верховный суд.

Бесспорно, что центральной фигурой этого явного беззакония является все тот же архангельский областной прокурор Александр Апанасенко. Расследуя историю Михайлова, сотрудники «Хьюман Райтс Вотч» попутно обнаружили и обнародовали многочисленные факты превышения служебных полномочий со стороны сотрудников местных правоохранительных органов. Здесь в порядке вещей пытки, психологическое давление и другие весьма специфические меры воздействия.

И даже на этом фоне дело Михайлова выделялось тогда и выделяется сейчас особой циничностью, проявленной отдельно взятым прокурором отдельной области. Речь в данном случае уже не идет о «чести мундира». Такой чести уже нет. Архангельский прокурор Апанасенко и его подчиненные, замешанные в этом деле, по сути, уже сами должны были подвергнуться судебному преследованию. И конечно же именно эти люди обязаны были возместить и моральный, и материальный ущерб невинно пострадавшему человеку. Срока давности у таких дел быть не должно.