Для бельгийца собственный дом и есть отечество
М
есье Франсуа Невилль, мой сосед по кривой улочке Мерло на окраине Брюсселя, живет в собственном маленьком доме. Большинство домов здесь маленькие. Потому мы и соседи, хотя номера отличаются на 70 единиц. Пешком — от порога до порога — не уйдет и двух минут.
Дома на Мерло приклеены друг к другу. У того, где я снимаю квартиру, общие стены с соседними. Тот, что справа, новее, и когда его строили, сэкономили на целой стене. Это здесь типичное архитектурное решение. Так и стоят дома плечом к плечу разноликой кирпичной крепостью — два—четыре этажа, разные по архитектуре, по расцветке палисадников и прочим причудам хозяев и квартирантов, ненавязчиво насаждающих свою индивидуальность. У каждого — въезд в гараж. Здесь живут «люди не великие», но и не бедные, а те, кого принято называть средним классом. Под одной крышей — по одной семье, по две, редко по три...
Фасады этих домов выходят на оживленные улицы, а тылы с верандами и балконами открываются в другой мир. Мир ухоженной фламандской деревни с аккуратным садиком, подстриженной травкой, всегда влажным мхом, яркими цветами и серыми каменными дорожками. Садики и крохотные дворики сливаются, образуя парк. Забываешь о городе с его смогом, скоростями, стрессом. Они остались там, за стеной. А здесь по деревьям прыгают белки, на березах воркуют грузные, почти с кур, горлицы, поют дрозды.
Брюссель, который и 30 лет назад насчитывал около миллиона человек, растет в смысле градостроительства, но не в смысле численности. Она поддерживается за счет не самых имущих слоев, прежде всего иммигрантов. Те, кто почувствовал себя средним классом, покидает центр. Переезжают на более благоустроенные окраины, а то и вовсе за город. Красивые, но ветхие дома с устаревшей планировкой в центре и поблизости заселены либо теми, кто держит здесь дело (гостиницу, ресторан, харчевню, забегаловку, парикмахерскую, секс-шоу, притон), либо безработными. А то и вовсе пустуют.
Об этом говорят данные изданного недавно городского атласа. Житель Брюсселя в годовой декларации о доходах заявляет в среднем 21 600 евро, то есть 1800 евро в месяц. Но обитатели городских окраин заявляют вдвое больше, чем постояльцы центра. Опять же в среднем. Есть и кто-то, кто имеет, но не заявляет. Есть и богатые кварталы близко к центру, и бедные окраины.
Несколько лет назад на языковых курсах мне попалось упражнение с заданием вставить против каждого слова или сочетания приблизительный возраст: соска — 1 год, школьный ранец — 6 лет, первая зарплата — 18—20 лет... Я запнулся на строчке «ипотечный кредит». Не знал, что надо было написать 30—32. Все остальные заполнили это поле не задумываясь. Как и последующие пункты: «пик карьеры», «пенсия»... Ипотечный кредит — столь же натуральное понятие, как рождение или смерть.
Сначала молодые люди, отделяясь от родителей, снимают квартиру, но потом, если уж судьба не совсем отвернулась от них, приходят к моменту покупки дома или квартиры. Алгоритм жилищных условий молодого человека из среднего класса выстраивается следующим образом: родительский дом, студенческий «кот» (так здесь называют крохотную комнатку, сдаваемую студентам), студио (по-нашему — однокомнатная квартира) или апартамент (гостиная плюс одна и более спален), разделенные с любимой девушкой или молодой женой, наконец, своя квартира или свой дом, и как вариант — квартира в городе и дом за городом. Большие виллы в престижных местах и замки среднему классу недоступны.
Бельгийцам, как и англичанам, свой дом представляется крепостью. По статистике от 60 до 70 процентов бельгийцев живут на собственной жилплощади. Примерно такая же доля собственников жилья в Великобритании. У французов она чуть больше половины, а у немцев и голландцев — меньше половины.
Наверное, никто в Бельгии не покупает дом или квартиру, сразу выложив мешок денег. Может быть, единицы. Да еще новые русские, причем даже без кредита. Но это уже не средний класс. Вот смотрю по свежим объявлениям.
«Красивый дом, гостиная плюс четыре спальни, садик, оборудованная кухня, две ванные, погреб — 141 тысяча евро». Правда, это в Схарбеке, примыкающем к центру Брюсселя старом районе, где все больше иммигрантов. Надо думать и сравнивать. Вот вилла с 15 сотками в престижном пригороде Род-Сен-Женез. Большая гостиная с камином, веранда, четыре спальни, две ванные, оборудованная кухня, гараж на две машины и т.д. — 595 тысяч евро. Хороший дом для дипломата, еврочиновника или фирмача.
Если не жалко часа-полутора каждый день до работы и обратно, то можно купить не хуже и подешевле, но в провинции. В Бельгии около 5% населения заняты сельскохозяйственным трудом. Они кормят остальные 95% и дают товар на экспорт. В начале 90-х кормили и Москву. Но это вовсе не значит, что бельгийская провинция безлюдна. Село превратилось в спальные районы для горожан. Те деревни, что совсем близко к Брюсселю, стоят дорого. А вот подальше даже средний класс может купить отличную виллу. Под них переделываются старые фермы, сараи, конюшни. В Профондевиле (полсотни километров от центра Брюсселя) продается монастырь 1672 года с участком в 27 соток и жилой площадью в 250 квадратных метров с 4 гаражами, кухней, погребом, кладовыми, двумя современными санузлами за 246 тысяч евро.
Чем меньше жилье и чем менее престижно место, тем ниже и ставка ипотечного налога. Она жестко установлена для каждого собственника. Это — рыночная цена жилья, если бы его сдавали. Неважно, сдает его хозяин или живет сам. Все равно он должен отдать государству эту сумму. За 300 квадратных метров общей площади в хорошем районе Брюсселя надо платить почти три тысячи долларов в год.
Вернемся к ипотечному кредиту. Его выдают под залог любому постоянному жителю Бельгии, гражданину или нет. Но не старше 65 лет. А заложить он может тот же самый дом или ту же самую квартиру, которую за тот кредит покупает. Если строит новый, то должен отдать в залог что-то другое, например уникальный фамильный бриллиант или свой уже действующий дом. В любом случае 10% стоимости контракта он обязан отдать сразу.
Банк, выдающий ипотечный кредит, конечно, себя не обидит, но для среднего класса это единственная возможность без особого напряга обеспечить достойные жилищные условия. Кредит выплачивают почти всю жизнь. Но это в итоге меньше, чем аренда жилья. Одна из знакомых лет двадцать назад взяла ипотечную ссуду на небольшой дом в ближайшем пригороде в расчете, кажется, лет на тридцать. Сейчас она платит банку всего 140 евро в месяц. Аренда бы стоила раз в десять дороже. Инфляция...
Ежегодный брюссельский салон «Батибау» посвящен жилью и строительству. Он не менее популярен, чем проходящий в том же выставочном центре Хейзель автомобильный салон. Дом и машина — две священные вещи для бельгийца из среднего класса. Но если на автосалоне он только выбирает готовую машину, то «Батибау» — это символ «дома-крепости», предмета приложения сил, ежедневных затрат, проявления вкуса и прихотей. Вместе с садом дом отнимает почти все свободное время. Это главное хобби. Доля дома, жилья в расходах семьи перекрывает остальные. Дом обходится дороже еды, одежды, машины, развлечений. Надо отсечь все стороннее и вынужденное — три государственных языка, сложную историю, наемную армию, полицию, налоги и прессу. Для среднего бельгийца дом — это и есть Родина.
