В Московском зоопарке 160 видов змей. По количеству редких видов опережаем любой зоопарк. А публике показывают шесть «банальных», хорошо изученных
У
ползти под камешек; и чтобы спокойно — от камешка к камешку; и чтобы еду не приносили — хоть и живую, но на блюдечке — а самостоятельно найти и слопать; и чтобы лопать не только по средам; и наконец, чтобы возле тебя не толкались полный световой день инфракрасные контуры...
Доктор, ведущий герпетолог Васильев Дмитрий Борисович, в кабинете держит самую ядовитую змею всей Земли — австралийского тайпана. Кабинет маленький, а то если загнать сюда шестьсот Васильевых по 70 кг каждый, выпустить тайпана и дать беспрепятственно укусить всех... Умрут без сыворотки мучительно и только через семнадцать часов (в среднем). А сыворотки у доктора Васильева все равно нет — ее в стране не производят лет десять.
Раньше в Ташкенте делали, а сейчас кто знает, что там, в Ташкенте. И змеиный яд никому не нужен, кроме укушенных. Кто знает, что там сейчас в Таллине и что в Баку...
— Я знаю трех операторов, которые погибли из-за тайпанчика, — Васильев приоткрывает клетку для вспышки фотографа Бондаревой. — Но давайте рискнем.
— Как тихо сидит. Даже отвернулся. Боится... — Ксюша Бондарева заговаривает зубы себе. Змее-то бесполезно...
— Это «не отвернулСЯ». Это самка. Возможно, беременная... — доктор крякнул от удовольствия.
* * *
Все змеи глухие.
Они и себя-то не слышат. Едят до дня смерти. Виду не подают. Вскроешь — ни одного здорового органа.
Змея — нормальное позвоночное животное. Длинное, лентовидное. Отсюда (когда вскроешь) органы — длинные, лентовидные. Печень длинная, почки длинные, легкое одно, только сердце похоже на сердце.
Змеи легко жиреют в неволе и почти у всех — патология со стороны печени. Это потому, что лабораторный корм не богат витаминами. На Западе — витаминизированный: специальные линии грызунов.
Наш корм сидит и подрагивает. Маленькие такие, размером с ноготки. Новорожденные мыши.
Для многих мелких животных тяжелый день — среда. Сегодня, например, среда, день кормежки.
— Насчет перепелят договариваемся с соседними секциями. Как только вылупляются, нам звонят. Скармливаем очень редкому (второе «внеприродное» размножение в мире) тиморскому питону. Ромбические гремучники когда-то были, ели только новорожденных крольчат...
Хорошо, что после родов (у тех видов, которые не откладывают яйца) змеи-матери не едят. Змееныши успевают уползти.
Идут на огороды. Летом, когда высокая трава, любят сидеть на каких-нибудь кучах, на ветках и подставляют солнцу бока. Маленькие змеи едят насекомых, степные — сверчков, взрослые — лягушек, ящериц, мышей...
— У нас есть договор с ловцами лягушек, получаем морских свинок и кроликов для особо крупных питонов-удавов, змей вынуждены сами подлавливать в Подмосковье, иногда южные зоопарки подвозят кормового ужа...
А из отпуска, рассказывает Васильев, с юга они везут, кто чего поймает из кормежки.
Набивают чемоданы, а жены морщатся…
Змеи вообще не знают любви. Живут в основном в одиночку. Сошлись — расползлись…
Может, поэтому иногда кусают сами себя. Васильев вскрывает: «клиника» — отравление. Зуб, полый, как шприц, вонзается в крупный и родной сосуд — и выносите меня…
* * *
Доктор кормит игуану листочками салата (Васильев не следует заветам проф. Преображенского: все больное плюс тайпан сидит в его кабинете. Здесь же он оперирует и препарирует. Кушает здесь же).
Да, это, конечно, игуана — то, что он сейчас кормит. Но она непохожа на игуану — вся какая-то белая, кривая, больная... глаза по рупь двадцать...
— Ну давай покушай, — уговаривает Васильев...
— Дзы-ынь! — телефон; и так раз в три минуты.
Васильева змеи кусали сто раз, а звонки жалят. Он рассказывает... — и дзы-ынь! — он подскакивает... Погружается человек в рассказ.
— Когда колю в вену, всегда звонит телефон, в ста процентах случаев, — привирает доктор.
(Вчера, «на брифинге», для телевидения колол варанчика и в хвост, и в десны. Держали две женщины — все мужики из прессы испугались; женщины стонали, прижимая мощного больного к столику. Тогда никто не позвонил. Хотя... Может, Васильев и не в вену колол...)
Васильев отражает за день до восьмидесяти звонков. Делит их на три вида — по делу (когда звонят коллеги, студенты, циники-фотографы, дураки, которые довели своих питончиков до воспаления легких, — змеи же принимают температуру воздуха), по глупости (кто-то купил змею неизвестно какую неизвестно где) и «не по адресу».
Не по адресу звонят из Подмосковья, с дачных участков. Чаще — из-под Шатуры или по Савеловскому направлению (там сейчас как раз торфяники горели, гадюк стало меньше). Приберите, говорят, эту гадкую гадюку от меня, потому что она на моей грядке лазит. И что — доктор Васильев должен ехать с палочкой, ловить гадюку?
— Служба спасения почему-то наш телефон дает, хотя офицеры этой службы проходили у нас стажировку...
Запомните. Если уж (в смысле не змея уж, а междометие; змея уж не кусается) вас укусит гадючка...
Во-первых, гадючка не может укусить смертельно, у нее столько яду нету. Но вдруг вы какой-то особенный аллергик или у вас шок... Ждите полчасика. Лучше не двигайтесь, чтобы яд не бродил по крови. Сосать не нужно. Американцы определили, что отсасывать неэффективно. Но, в общем, если укушенному станет легче психологически, можете отсосать — яда в крови станет чуть меньше, а вам никакого вреда — ни кариеса, ни отравления для язвенника. И все-таки ждите полчасика. Будут симптомы — конечность, например, опухнет, — рвите в стационар...
Пару раз Васильеву заплевывали глаза. С тех пор он по привычке закрывает глаза, перед тем как открыть стекло. Хоть теперь и работает в очках. С опасными змеями в террариуме общаются три человека — он и еще двое; чаще — вместе. Достают их с помощью специальных палок. Палки делает в Техасе фирма, она же штампует клюшки для гольфа.
Остальные сотрудники террариума получают доступ к ядовитым через четыре года. И то к «легким». И почему он фотографам разрешает снимать?..
* * *
Многие змеи никогда не привыкают к неволе. Всю жизнь бросаются на стекло. Васильев держит их «стекло» за шторками. Он называет таких змей «экологически нетолерантными».
От замкнутого пространства у змей бывают болезни. Сложно представить в природе ситуацию: змея покакала в воду и стала оттуда пить. А здесь — легко. И паразитарные болезни процветают, грибки.
Места мало: чтоб воду отдельно, еду — далеко. Доктор выбивается из сил.
Змеи тоже люди. Есть — которая покакает и переживает. А есть — которой по фигу и, может быть, даже весело. Т.е. четыре типа темперамента, как у нас. Есть смешанные типы.
Азиатские заклинатели — они работают с кобрами — из десяти выбирают одну, которая никогда не укусит.
