Как вопреки цензуре мы отбили мирные советские траулеры

С

кажу прямо, сообщение о провале аргентинской сборной по футболу я воспринял с глубоким удовлетворением. Футболисты, конечно, не виноваты, но с аргентинской военщиной у меня свои и давние счеты.

В 1976 году аргентинская военщина захватила в Патагонском шельфе советский рыболовный флот, а я его у военщины отбил. И когда через несколько лет приехал в командировку в Мурманск и случайно о своем подвиге проговорился, меня всю неделю передавали из рук в руки по городу, как эстафетную палочку. Приговаривая: «Это тот самый, кто...» А военщина на другом краю планеты бессильно скрежетала зубами по тюрьмам, ибо к тому времени хунту свергли и генералов с адмиралами ненадолго пересажали.

Дело было так.

Вечер был уже поздний, компания большая, сборная, с девицами. Так что особенное отвращение вызывал какой-то незнакомый хлыщ, пытавшийся говорить непрерывно и на все темы. Самое противное, что девицы его слушали. И когда он начал рассказывать об инциденте с нашими рыбаками у берегов Южной Америки, я его стал ставить на место, зачем-то уличая в наглом вранье. Ах так, сказал хлыщ, мы помазали на бутылку коньяка, и он продиктовал телефон начальника договорно-правового отдела «Соврыбфлота», где мне все подтвердят. Забегая вперед, скажу, что бутылку я проиграл, но не отдал, так как уже на следующее утро так и не сумел вспомнить, что это был за хлыщ и откуда взялся, и никто мне помочь в его поисках тоже почему-то не мог.

В общем, нашел я утром коряво написанную записку, хотел выбросить. А потом все-таки позвонил. Говорю осторожно: я, мол, из «Комсомольской правды», нас интересует патагонская история... Голос в трубке женский, решительный: «Так о ней уже «Правда» и «Известия» пишут». Тут я окончательно вспоминаю, что журналист: «Ролана Семеновна, да неужели вы откажете «Комсомолке»... да мы... да я...» Короче, мне была назначена встреча.

Приехал на Трубную. Кабинетик у начальника договорно-правового отдела тесный, а сама — красавица с невероятными волосами, черными с сединой. Потом я узнаю, что на всех морях и океанах ее именем шторма заговаривают, все капиталистические акулы боятся ее панически, как какого-нибудь Флинта, и что ни одного суда она за всю свою юридическую карьеру никому не проиграла. Ролана Семеновна Кангун, женщина-легенда.

Вызвала она своих подчиненных, двух огромных капитанов. Расстелили на полу карту, вывалили на нее несколько папок с документами, заползали по ней с циркулем, я задавал глупые вопросы, мне терпеливо отвечали. И получалось, что аргентинцы обстреляли и захватили семь наших траулеров вне этой самой двухсотмильной зоны, но хоть все доказательства у нас на руках, траулеры все равно арестованы, рыба выгружена, убытки растут...

На следующий день я пришел с готовым текстом. Кангун вызвала обоих капитанов, они по очереди передавали друг другу листки, а обсуждали почему-то только одну фразу: я укорил аргентинцев среди прочего в отсутствии деловой порядочности. Капитаны вскрикивали: «А пусть!.. А пусть!..», Кангун сомневалась, но потом махнула рукой. И тщательно вычеркнула из текста все упоминания своей фамилии, равно как и название своей организации, предоставившей мне всю информацию. Так что на семи страницах у меня остался лишь один персонально обозначенный персонаж — лично командовавший операцией член хунты адмирал Массера. И вообще текст приобрел вид огромного и очень сурового заявления, почему-то подписанного журналистом.

«Хм, — сказала Кангун, возвращая мне заметку, — не так плохо, как я ожидала». И спросила: «Как вы ее визировать собираетесь?» Я честно сказал, что не знаю. Кангун вздохнула, подняла телефонную трубку и не допускавшим возражений тоном кому-то предложила принять меня немедленно. Звонила, оказалось, первому замминистра Каменцеву, исполнявшему на время отпуска Ишкова (он потом угодит в знаменитое дело «Океан») его обязанности. И я помчался в министерство.

У Каменцева шло совещание. Я сидел в приемной, за мной пристраивалось следующее совещание, за ним — спецкор «Известий» Вася Захарько, с такой же, как и я, папочкой в руках, смотрел на меня с понятной ненавистью. Наконец меня пропустили. Каменцев был немногословен, как, собственно, и подобает государственному человеку. Он сказал: «Здравствуйте», молча прочитал текст, молча расписался и сказал: «До свидания». И я помчался в редакцию.

В субботу во время дежурства по материалу меня вызвали к уполномоченному Главлита. Тот, конечно, подозревал самое нехорошее, тоскливо рассматривал подпись Каменцева. «А виза МИДа?» — «Да ты что, издеваешься? — огрызался я. — Сейчас же суббота». Наконец договорились, что в МИД я все-таки позвоню дежурному и все согласую по телефону. Так и сделал. Дежурный, правда, очень удивился, узнав, что этот материал идет в «Комсомолке». «Я знаю, что мы давали разрешение «Правде» и «Известиям»... Конечно, хорошо бы и вас почитать... Но раз Каменцев одобрил, валяйте...»

И мы сваляли.

А в понедельник с утра пораньше грянул дикий скандал. Оказывается, в ночь на субботу лично Громыко отложил публикации у старших товарищей «до более благоприятной дипломатической обстановки». Про нас, само собой, никто не подумал, ни на какую самодеятельность в таких делах тогда не рассчитывали. А дежурный про Громыко не знал.

Изрядно потрепанный, но живой, я позвонил в «Соврыбфлот». «Ролана Семеновна, я вас сильно подвел?» «Пашенька! — закричала в трубку Кангун, — ты себе даже не представляешь, что ты сделал! Аргентинцы ничего не поняли и уже отпустили все наши суда! А у нас даже приказ об увольнении капитанов отменен — первый такой случай в истории флота!.. Давай, жми сюда!...» «Но МИД?» — все-таки не понимал я. «Да пошли они!.. Они идиоты. Я выигрываю процесс у какой-нибудь Мавритании, они нам должны хорошие деньги выплатить, а эти кретины заставляют от денег отказываться: мы, мол, должны сохранить авторитет в третьем мире. Это у них такое представление об авторитете!... Давай, мы ждем!..»

Так я победил аргентинскую хунту. Когда спасенные мною траулеры уже подходили к Мурманску, меня персонально пригласили на встречу, но главный редактор предусмотрительно не отпустил. Каменцев стал министром, я от него еще несколько лет получал поздравительные открытки со всеми праздниками; в 1989 году Собчак провалил его утверждение в качестве вице-премьера на Верховном Совете. А линкор «Адмирал Бельграно», участвовавший в той операции, был потоплен англичанами во время Фолклендской войны.