«Д

ело об упущенной выгоде» все-таки стало опасным прецедентом. Ведь окажись банк таким же невменяемым, как наши суды и прокуратура, «маленькие неприятности» запросто могли стать большими — и не только для одной отдельно взятой «Новой газеты».

Как ни странно, в понимании свободы слова как основной ценности гражданского общества банкиры оказались куда более продвинутыми, чем государственные структуры, призванные эти самые ценности защищать.

И кто поручится, что не найдется другой истец, готовый поставить свои финансовые (или любые другие) интересы выше свободы слова и вообще здравого смысла? Тогда ему прямая дорога — к судье Птанской, вынесшей беспрецедентное решение (и не одно), в Мосгорсуд под председательством Егоровой, злорадно это решение проштамповавший, к зампрокурора Москвы Росинскому, не нашедшему оснований для принесения протеста. Или прямо в Генпрокуратуру, которая, как нам цинично дали понять, не станет вмешиваться, «если не затронуты материальные интересы государства» (а мы-то думали, что прокуратура стоит на страже интересов закона).

И главное. Спасибо всем, кто нас поддержал. Коллегам, разглядевшим политическую подоплеку в «споре хозяйствующих субъектов», многочисленным общественным деятелям и организациям, нашим и зарубежным. Может, пока мы вместе, «первый случай в новейшей истории России» в ней и останется? Последним.

"Новая газета"