Усилия столичных властей по идеологической чистоте поддержали самодеятельные вандалы-антисемиты

К

ак уже сообщалось, в ночь с 29 на 30 мая в Москве была осквернена мемориальная доска Андрею Дмитриевичу Сахарову на здании Музея и Общественного центра его имени в самом центре Москвы – на Земляном Валу, почти напротив дома, где он жил, куда возвратился из горьковской ссылки и где умер. Неизвестно кто, вооружившись аэрозольной краской, начирикал на доске всякую гнусность с широко распространенными намеками. Вроде «САХАРОВ-ич». По этому поводу случился небольшой шум в СМИ, который спровоцировал посещение сахаровского Музея и осмотр его экспозиции следователем из райУВД и даже начальником этого следователя.

И? Дальше все смолкло, как водится. Кто у нас ищет антисемитов, когда непойманных киллеров — выше крыши... Мемориальную доску занавесили сеткой, как это бывает с зеркалами в доме, где кто-то умер. И теперь ждут художника Дмитрия Врубеля, ее автора: он будет решать, каким скипидаром все вернуть обратно. С технической точки зрения.

Куда хуже с идеологией. С единомыслием, старательно насаждаемым ныне укрепившейся властью в противовес сахаровской традиции неотъемлемого права на инакомыслие

И

так, 16 мая, незадолго до ночных антисемитских аэрозольных упражнений, в музей пришел человек, представившийся главным инспектором инспекции по контролю за состоянием художественного оформления и рекламы правительства Москвы. У человека, конечно, была фамилия, но ее называть неинтересно — по сравнению с функцией, на него возложенной. В руках человек-функция держал «Предписание» вышеупомянутой инспекции № 43-Т01-453, в котором вперемешку с грамматическими ошибками, за которые ставят «двойки» еще в начальной школе, содержалось требование в течение 24 часов «оформить или демонтировать» два плаката, висящих на здании музея («оформить» значит утвердить текст в инспекции).

Причина требования — собственно, текст в абсолютно сахаровском духе: «С 1994 г. идет война в Чечне. Хватит!».

Плакаты эти тут появились, конечно, неслучайно. Музей, верный правозащитным традициям Андрея Дмитриевича и выражая свою политическую позицию, с ноября 2001 года проводит постоянную антивоенную акцию «Хватит!». Плакаты — часть ее. Сотрудники музея дали друг другу слово снять их, только когда вторая чеченская война будет закончена.

Естественно, директор Сахаровского центра Юрий Самодуров объяснил все это инспектору по рекламной идеологии и спросил: а почему, собственно, снять велят? И получил вместо ответа официальную бумагу характерного содержания.

«Уважаемый Виктор Александрович! — докладывал за № 2/1-128/2 (и снова — с ошибками) начальник отдела контроля управления по делам наружной рекламы, информации и оформления города правительства Москвы г-н Харитонович начальнику инспекции по контролю (оцените стиль! — А.П.) за состоянием художественного оформления и рекламы г-ну Шумайлову. — Сообщаю Вам (еще раз оцените стиль. — А.П.), что по адресу: Земляной Вал, 57, самовольно установлены два настенных панно. Текст: «С 1994 года идет война в Чечне. Хватит!». Убедительно прошу принять меры административного и экономического воздействия, а также обязать... демонтировать...»

И — «обязала». Слуги народа — исполнительная власть — в который раз в нашей истории посчитали себя коллективными санитарами народных мыслей, то бишь политическими цензорами. Как в недавние времена, при которых так страдал академик Сахаров. Была у «предписания» еще одна важная причина. Президент Буш как раз готовился посетить Москву, и город чистили в соответствии с «линией партии», которая изложена в весеннем же заявлении президента Путина о том, что война в Чечне «закончена»...

Музей, однако, уперся. И на демонтаж не пошел, предпочтя борьбу. 21 мая при всем дипломатическом народе в Большом зале Московской консерватории прямо на традиционном концерте, посвященном дню рождения Андрея Дмитриевича, правозащитник Шабад от имени музея сделал соответствующее резкое заявление.

Вскоре, собственно, и случилась ночь с 29-го на 30-е — в точном соответствии с традициями запугивания, вновь укоренившимися в нашем обществе. Когда акт вандализма налицо, заказчиков не ищут, исполнителей — тоже.

И плакаты, впрочем, на прежнем месте: это музей продолжает настаивать, что второй чеченской войне пока еще не конец. И ожидает со всех сторон новых неприятностей.

Как же с народом? Музей Сахарова находится неподалеку от Курского вокзала. Тут — люд со всей страны, особенно южной ее части, несколько более подзараженной всякими шовинистскими идеями. Провожу простой и самостийный опрос проходящих мимо людей, не претендующий ни на какую репрезентативность и научный подход.

Вопросы предлагаю следующие: «Как бы вы прокомментировали то, что власти заставляют снимать плакаты против войны в Чечне? А также тот факт, что мемориальная доска Андрея Сахарова, расположенная на здании музея его имени, руководители которого вывесили плакаты против войны в Чечне, осквернена антисемитскими и прочими оскорбительными надписями?».

Ответы удивили сразу по нескольким статьям. Во-первых, относительно снятия плакатов обнаружилось почти полное (около 85 процентов опрошенных) единодушие под общим знаменателем: «А зачем им висеть?». Во-вторых, примерно половина народа на привокзальной площади, оказалось, вообще не знает, чем занимался в жизни Сахаров. Помнят только, что критиковал коммунистов. Но при чем тут Чечня, соотнести не смогли. Однако после короткого экскурса в недавнюю нашу историю примерно половина от этой половины прежде всего спросила так (если суммировать высказывания): «А он действительно был Сахаровичем-Абрамовичем? Если был, то все правильно — жиды продали Россию, а «черные» в ней — террористы и бандиты...».

Лишь процентов 15 опрошенных согласились: антисахаровский вандализм показателен для российского 2002 года и опасен для жизни страны.

Но это только меньше, чем пятая часть. Значит, поезд все-таки пока ушел?

Можно как угодно относиться к Путину — любить или ненавидеть, но из песни слов не выкинешь: страна под его предводительством все дальше скатывается в неосоветизм. Где процветал негласно поощряемый антисемитизм, где покрикивали на Сахарова, где агрессивное и недалекое большинство клеймило его позором, а меньшинству было постоянно стыдно за происходящее. Теперь — то же самое. Плакатик «Смерть жидам» на обочине оживленного шоссе, по которому ехал Буш с кортежем под присмотром сотен спецслужбистов и милиционеров, не спровоцировал ни одной отставки в рядах последних — значит, смекнул остальной народ, свыше дозволено. Антисемиты пригляделись и перемигнулись: «Прошло. Можно продолжать». И плюнули в Сахарова — неважно, чьими руками. И Елена Боннэр невостребованно далеко, и это очень устраивает. И мы тоже опять промолчали.

...Мутные весна—лето второго десятилетия российского новейшего времени. Сахаров закрылся на реставрацию. Так должно было случиться, и так случилось.