О маленьких судах и больших процессах

Н

а прошлой неделе в Химках Борис Березовский попытался овладеть кнопкой ТВ-6. Кнопка сопротивлялась… В Уфе решили снять одного гендиректора «Славнефти» и поставить другого… А где-нибудь в Усть-Бедуинске сейчас решается вопрос: быть или не быть российской лесной промышленности… Получается, что маленькие суды у нас решают глобальные проблемы российской экономики.

Положительная сторона у всего этого безобразия только одна: повышается покупательский спрос того района, где трудится осчастливленный судья. И отрицательный момент – один-единственный: пока мелкие суды будут вмешиваться в большой бизнес, у нас не будет ни бизнеса, ни правосудия.

Один мой коллега попал на судилище в каком-то глухом районе. Рассматривали иск миноритарного акционера и стоящего за ним олигарха X к крупной сырьевой компании олигарха Y. Заслушав стороны, суд удалился на совещание. А представитель очень противной стороны, которая и атаковала клиента моего коллеги, включил телефон и подморгнул уходящим в совещательную комнату. Коллеге стало очевидно, что сейчас высокому суду по телефону надиктуют то, что они потом прочитают прилюдно.

Он достал ножницы, перерезал телефонный шнур и встал на пороге совещательной комнаты, куда по закону никто не может войти, а оттуда, до написания решения, выйти. Началась паника. Суд просидел до шести часов, и все действо перенесли на завтра. Делу это, конечно, не помогло — все равно было принято «правильное» постановление, но удовольствие мой коллега получил колоссальное.

Вообще-то подобная схема была придумана в 94—95-м годах, когда нашу страну стали сотрясать экономические мордобои. Схема действительно гениальная. Какой-нибудь маленький акционер подает в районный суд общей юрисдикции на гигантскую монополию. И судья, чей заработок эквивалентен нескольким бутылкам водки низкого качества, кутаясь в ватное одеяло, потому что уже три года не топят, разбирает иск на сумасшедшую сумму.

Сейчас топ-менеджеры всех промышленных монстров вынуждены ползать с лупой по карте, чтобы найти тот городишко, в котором их собираются разорить. А заодно присматривают и себе что-нибудь помельче, чтобы оттуда двинуть судебным решением по конкуренту.

На очереди — два бесконечных сериала: ТВ-6 и «Славнефть». Вот выиграл Борис Абрамович в Химках, потому что его адвокаты поленились проехать чуть-чуть дальше. И что? Противная сторона понесется на всех парах в кассацию и в какой-нибудь Подольск, чей суд запретит химкинскому вмешиваться в дела телекомпании. Тем временем Борис Абрамович двинет орды юристов на Бологое. А Вольский доберется до Йошкар-Олы, и все это будет тянуться вплоть до Камчатки и Ямало-Ненецкого округа, чтобы завершиться «закрытым аукционом» в каком-нибудь более или менее приличном суде. А потом стороны будут ждать вердикта Верховного суда до второго пришествия.

И все это на благо кого?

И все это на благо судей. Эта сторона в процессе выигрывает постоянно.

Если когда-нибудь наши потомки будут изучать историю экономики по судебным процессам и посмотрят на расселение акционеров крупнейших компаний, они несказанно удивятся: большинство собственников живут в деревнях и селах. А самая большая их концентрация — в Ингушетии да в Калмыкии, в которой вообще решались все вопросы современности: от шахмат до угля. И вот спросят будущие историки: и чего это им приватизация не нравилась – все ведь у народа, который отстаивает свои права в судебном порядке и выигрывает тяжбы у зловредных олигархов?

Смешно, но факт. Какая-нибудь баба Матрена из забытой Богом станицы обладает чудовищным пакетом акций всех нефтяных, газовых и металлургических компаний. Вот кто самый равноудаленный олигарх.

А районные судьи – совершенно гениальные люди. Они успевают прочитывать многотомные дела к утру, когда иск подан ночью. Они могут провести слушания за час, посовещаться полчаса и предстать перед публикой уже с написанным мотивированным решением на 50 листах. Дальше и вовсе происходят чудеса: решение это еще через два часа появляется в оригинале у судебных приставов за тысячу километров, в городе с другим часовым поясом.

Кроме того, районные судьи – непризнанные академики, поскольку фундированы в области экономики, имущественного права, знают все о рынке ценных бумаг, разбираются в мировой конъюнктуре, досконально осведомлены в нюансах международного торгового права и способны осилить финансовые документы минимум на трех языках…

И адвокату атакованной стороны нет даже смысла приезжать в районные суды – куда ему тягаться с подобными асами. Тем более что все иски спешат рассмотреть без участия ответчиков. Правда, правила игры соблюдаются… Берется конверт, в него упаковывается старая газета или оберточная бумага, и все это отправляется заказным письмом. Или вообще — покупается долларов за 10 талон на почте, который приобщается к делу, а судья, удивляясь неявке в суд заинтересованных лиц и посовещавшись на месте, принимает решение рассматривать дело в их отсутствие. Ответчик-то был предупрежден…

Все решения пишутся, как правило, самим истцом, поскольку судья часто просто даже не в состоянии понять, в чем суть проблемы. Вот и приносят бедолаге два конверта: в одном – американские президенты бутербродом, в другом – написанное решение. Порядок цен таков: в Москве – от 20 до 300 тысяч долларов, в карликовых судах – от 2—3 тысяч до 50. А миноритарному акционеру, от имени которого пишется иск, дают в зубы 2—3 тысячи долларов.

Иногда судейские, правда, любят поиграть в Станиславского и весь процесс издеваются над той стороной, которая конверты и подготовила. Уличают их в чем-то, публично атакуют, удовлетворяют запросы конкурента, а потом выносят диаметрально противоположное решение со скошенными от постоянного вранья глазами.

При этом судьи прекрасно знают, что их решения все равно ничего не значат, поскольку будут сломаны в кассационной инстанции, где другой класс специалистов и другие цены. Но знают они также, что ничем неправосудное решение им не грозит. Ну в крайнем, запредельном случае снимут с должности – зато до старости будут обеспечены по итогам часовой работы.

Так что смысл всего этого – лишь в тайм-ауте для одной из противоборствующих сторон, который дает возможность перегруппировать силы, найти союзников или компромат на конкурентов, продаться или купиться — этакий вечный шах. До той поры, пока не договорятся о ничьей, подписав мировую, либо пока кто-нибудь не огреет другого шахматной доской с летальным исходом. Либо пока не цыкнет шепотом на всю страну какой-нибудь страшный голос.

И в этой ситуации господин Лебедев может писать массу писем и созывать пленумы Верховного суда… Ну дал Верховный суд разъяснение. А олигарх дал больше.

Само по себе все это закончиться не может — пока карликовому суду не будет запрещено рассматривать подобные иски, а столь сложные дела не переместятся из судов общей юрисдикции в арбитражные. Крупные компании просто обязаны пролоббировать поправки в законодательную базу, если они хотят обезопасить себя от нового передела. Проще один раз заплатить депутатам, чем постоянно откупаться от бабы Матрены с ее чудовищным пакетом акций всех крупных компаний современности.

Конечно, в арбитражном суде тоже не ангелы работают, но они хоть профессионалы и оголтелую чушь не пропустят.

В Чили в свое время, чтобы избавиться от судейской коррупции, придумали гениальный ход. Каждое дело давалось на ознакомление десяти судьям, и за десять минут до процесса выбирался по жребию один. Взятки стали бессмысленными. Правда, у нас могут пообещать всем десятерым, а там уж – кому повезет…

ведущий рубрики «Новой газеты»