Восполнить дефицит можно, начав по-настоящему использовать возможности независимых добытчиков газа

П

очему обанкротился Советский Союз? Из-за экономических ошибок, заложенных в основу его развития. Любую страну можно сравнить с корпорацией. Если она получает много прибыли – она процветает, если только убытки – разоряется и исчезает либо через банкротство становится частью другой, более удачливой корпорации.

В первой половине прошлого века в СССР были построены фабрики и заводы – Страна Советов стала индустриальной. Затем экономический рост стал затухать: промышленная продукция (кроме военной) значительно уступала западным аналогам, а товары народного потребления из-за отсутствия конкуренции среди товаропроизводителей были некачественными. Между тем эти товары, а также продукты питания (кроме дефицитных) по цене были доступными для всех категорий населения, а советская экономика в целом была эффективной: ее доходы превышали расходы.

Так получалось благодаря субсидированию неэффективной части промышленности за счет выгодного экспорта. СССР продавал Западу нефть и газ. Выручка от дорогих энергоносителей позволяла дотировать убыточные предприятия страны и даже целые отрасли. Мы финансировали за счет нефтегазового экспорта свою армию, космос и науку, а также поддерживали разные квазикоммунистические режимы по всему миру.

За время «золотого дождя» нефтедолларов в самом Союзе произошла деформация экономики, которую можно описать как привычку жить на халявные деньги, деньги из газовой трубы.

В

от принцип субсидирования советской экономики газовой промышленностью. «Голубое топливо» внутри страны продавалось по дешевке, а убыток покрывался экспортными доходами. Советские предприятия получали условно дешевый газ.

Энергоемкость нашей промышленности в те годы была очень велика (к сожалению, она остается таковой и сейчас), но электричество было условно дешевым, ведь наши ГЭС производили его из халявного газа. Как следствие – себестоимость продукции советских предприятий была условно низкой. В итоге – условно дешевые станки, машины, стройматериалы и продукты питания, и все это с прибылью для предприятий-производителей. Такая экономика вызывала у советского руководства «чувство глубокого удовлетворения».

Но в восьмидесятых, когда мировой энергокризис сошел на нет и цены на энергоресурсы с заоблачных высот упали на низкий уровень, экспортные сверхдоходы исчезли, финансировать убыточную экономику стало нечем, и Советский Союз обанкротился.

Как ни печально, сохранившаяся в постсоветской России схема субсидирования промышленности через дешевые энергоносители работает почти так же, как раньше. Только теперь речь идет о спонсировании уже не Кубы и космических полетов, а российской промышленности. Причем это спонсирование в том виде, в каком оно есть сейчас, потихоньку разрушает как донора — газовую индустрию, так и получателя «энергосубсидий» — всю остальную российскую промышленность.

ОАО «Газпром» часто называют становым хребтом российской экономики – в объеме российской газодобычи он занимает львиную долю. К тому же продает газ в Европу и с экспортной выручки дает казне солидный доход. Между тем у «станового хребта» обнаруживаются симптомы болезни: структурные диспропорции в газовой промышленности не только не позволяют ей развиваться, но даже поддерживать существующий уровень добычи газа.

С

ейчас «Газпром» продает газ внутри России дешевле себестоимости, благодаря чему ежегодно несет убыток около 50 млрд руб., который компенсируется экспортной прибылью. Причем, продавая за рубеж лишь около 40% добываемого газа, «Газпром» получает от западных покупателей свыше 80% своих доходов. Но положение ухудшается из-за снижения объемов добычи. Дело в том, что большинство эксплуатируемых «Газпромом» месторождений находится в стадии падающей добычи. Они почти выработаны, газа там мало, да и тот обходится все дороже. Недавно начата добыча на богатом Заполярном месторождении, но «заполярный» газ лишь отчасти восполняет нехватку.

Россия – страна большая и холодная. Кроме того, ее экспорт состоит, увы, из сырья. Дефицит газа означает для России убытки, техногенные катастрофы и другие неприятности. Эксперты самого «Газпрома» признают, что если бы последние две зимы не выдались такими теплыми и непродолжительными, страна столкнулась бы с большими проблемами. Пришлось бы сокращать либо поставки внутри страны, либо экспорт газа. В первом случае Россия замерзает, во втором «Газпром» не получает экспортной выручки, резко ухудшается его финансовое положение, а заодно уменьшаются доходы бюджета.

Восполнить дефицит в принципе несложно: надо увеличить добычу газа. Но на это нужны деньги, а «Газпром» уже сейчас испытывает финансовые трудности – на нем «висят» долги на сумму 12,7 млрд долларов, а на разработку и освоение новых месторождений требуются новые огромные инвестиции. Сейчас много говорят о будущей реорганизации монополиста, вот только ощутимый эффект от нее проявится с некоторым временным лагом, а нехватку газа надо восполнять уже сейчас, сегодня.

Остается лишь один действенный способ улучшить газовый баланс страны: начать по-настоящему использовать возможности независимых добытчиков природного газа. Ведь сегодня они добывают лишь ничтожно малую часть того, что могли бы.

К

рупнейшим из независимых является группа компаний «Итера». Именно она стала, так сказать, первопроходцем в этом направлении: первые крупные инвестиции в середине девяностых она сделала именно в газодобычу. А сейчас, по некоторым оценкам, насчитывается около 20 независимых производителей газа, включая нефтяные компании. Последние, кстати, обращают все большее внимание на газовую промышленность, подтверждением чему служит недавняя драка ЮКОСа и ТНК за новоуренгойское предприятие «Роспан Интернешнл».

Налицо потенциальная готовность предпринимателей разрабатывать газовые месторождения. Но они не торопятся: вкладывать деньги в бизнес, который приносит убытки, никто не желает. Все ждут, что скажет государство. Чего ждут от него независимые газодобытчики, ясно: сделать добычу газа в России выгодным делом. Ведь сейчас добывать газ – значит, создавать себе проблемы и получать убытки.

Во-первых, рынка газа у нас пока не существует, продажи осуществляются по ценам, установленным Федеральной энергетической комиссией. Эти цены занижены и не позволяют заработать. Та же «Итера», известная своей мобильностью и экономностью, продает газ из Ямало-Ненецкого автономного округа в Свердловскую область и едва удерживается «выше нуля». А негибкий «Газпром» на продажах внутри России вообще терпит убытки.

Во-вторых, магистральные газопроводы находятся на балансе «Газпрома», и он взимает деньги с независимых производителей за прокачку газа, причем для них цена вдвое выше того, во сколько транзит газа обходится самому «Газпрому». Как следует из его отчетов, прокачка газа является самым рентабельным видом деятельности «Газпрома» внутри страны. Получается, независимые газодобытчики платят за то, что газовый монополист не умеет оптимизировать свои затраты.

В-третьих, «Газпром» имеет эксклюзивные права на экспорт газа. Используя свое монопольное положение, он просто не допускает независимых производителей к экспорту. При этом, по словам руководства газового монополиста, техническая возможность принять в трубу дополнительные миллиарды кубометров есть. Но если часть «независимого» газа будет продаваться вне России, то внутри страны дефицит на соответствующую величину увеличится, его придется покрывать «Газпрому». Покрывать – значит, на эту величину снижать экспорт, значит, сокращаются доходы монополиста. Ему это, естественно, ни к чему – и он оставляет ситуацию, как есть: пусть независимые выживают, как могут.

Ч

то в итоге? Правительство «бережет» российских потребителей и держит цену на газ для них искусственно низкой. Потребности в газе с каждым годом растут, а вот добыча – нет, потому что «Газпром» не успевает, а независимые производители не видят стимулов вкладывать средства в расширение добычи. Как следствие нарастает разрыв между потребностями в газе и возможностями газодобытчиков.

Н

аши партнеры из «большой восьмерки» отказываются признавать Россию страной с рыночной экономикой именно из-за субсидирования промышленности через заниженные цены на энергоносители. Это субсидирование, в общем-то, поддерживает нашу промышленность. С другой стороны, оно – как любая халява, ставшая привычкой, – даром не проходит: наше народное хозяйство потихоньку развращается. Промышленники стран СНГ уже давно закупают газ по свободным рыночным ценам, поэтому они экономят деньги, внедряют системы энергосбережения. У нас по-другому: зачем беречь, если достается по дешевке?

Может быть, статус страны с рыночной экономикой сегодня не самое главное для России, но вот своей собственной энергетической безопасности следовало бы уделять побольше внимания.

Иллюзия, что все разрешится само собой, может привести к разрушительным последствиям. Дефицит газа, достигнув критических масштабов, спровоцирует взрывной рост цен на газ и болезненные реформы не только в газовой отрасли, но и во всей промышленности. Тогда сегодняшняя «забота» в виде ценовых диспропорций и дискриминации независимых добытчиков газа нам аукнется. Конечно, Россия не развалится, как Союз, но ее промышленность дорого заплатит за нынешнее благополучие. Ведь это благополучие – мнимое. За него придется платить позже, но намного дороже.