В

целом благостная, почти приторная атмосфера российско-американской встречи в верхах была слегка оживлена лишь чем-то, напоминавшим легкую пикировку, когда на совместной пресс-конференции двух президентов речь зашла об Иране. Что подтверждает, что Иран остается на сегодня, пожалуй, основным камнем преткновения между двумя странами, заявившими, что они «уже являются союзниками в глобальной борьбе против международного терроризма».

В отличие от Ирака, в отношении которого, как сказано в совместной декларации, «Россия и США будут продолжать конструктивный диалог». Слово «конструктивный», видимо, означает, что, несмотря на отчаянное давление отечественных саддамистов, Москва уже не рассматривает Саддама Хусейна как национальное достояние России, а прагматически ставит вопрос о гарантиях обеспечения российских экономических интересов в постсаддамовском Ираке.

Что же касается Ирана, то президент В. Путин на пресс-конференции использовал две домашние заготовки – два неожиданных и любопытных аргумента.

Во-первых, он сказал, что Москва имеет убедительные доказательства того, что в реализации ракетно-ядерной программы Ирана участвует ряд западных компаний. Заявление, сделанное на столь высоком уровне, не оставляет сомнений в том, что такие доказательства действительно имеются, и, видимо, они были предъявлены американскому президенту. Что не представляет в общем-то большой сенсации. Ныне полузабытый немецкий экономист XIX столетия К. Маркс справедливо подчеркивал, что нет такого преступления, на которое не пошел бы капитал даже под страхом виселицы, если будет гарантирована соответствующая норма прибыли. Хорошо известно, например, что ракетно-ядерные программы того же Ирака были осуществлены с помощью французских, английских и других западных фирм.

Молодые российские капиталисты не менее амбициозны, чем их западные коллеги. Известен случай, когда на азербайджанско-иранской границе были задержаны контейнеры со специальной сталью, необходимой для производства ракет. Еще более скандален был инцидент, когда за руку был пойман российский Минатом, втайне от руководства страны подписавший протокол о поставке в Иран центрифуги по разделению изотопов урана, способной нарабатывать высокообогащенный уран оружейного качества. Минатом — это, конечно, не совсем частная компания. Но министр в России больше, чем министр, и сентенция немецкого экономиста имеет непосредственное отношение и к российским министрам-капиталистам с заменой лишь слова «прибыль» на «откат».

Так или иначе своей репликой президент РФ как бы невзначай признает то, что отрицать было бы невозможно и нелепо. Иран рвется к ракетно-ядерному потенциалу, и имеющиеся у американской стороны в связи с этим озабоченности справедливы. В то же время, представляя доказательства вовлеченности западных фирм в иранские программы, он выводит эту проблему из традиционного контекста односторонних обвинений России в нарушении режима нераспространения и переводит ее в плоскость многостороннего международного сотрудничества в «обеспечении безопасности технологий, информаций, специальных знаний и материалов, относящихся к оружию массового уничтожения и ракетам».

Как сказал бы один известный персонаж: «Сильный ход, Владимир Владимирович».

Вторая заготовка, подсказанная кем-то из мидовских чиновников, — озабоченность ракетной программой Тайваня, – оказалась менее удачной. Уж больно она смахивала на классическое: «Что-то Гондурас меня беспокоит».

А что касается политики РФ по отношению к Ирану, то эта проблема гораздо шире, чем просто один из пунктов российско-американской повестки дня. Особенно в свете вызова, который в последнее время Иран все более откровенно бросает России на Каспии. Но об этом — в нашей следующей статье.