К

огда она рассказывала о смерти своего маленького сына, слова были страшными и удивительно точными:

— В общем, парень очень неправильно поступил.

На самом деле я не знаю, было ли это с ней в действительности.

Точно так же, как не знаю, выходила ли она в действительности замуж за семидесятилетнего миллионера-садиста-психиатра из Швейцарии и жила ли там несколько лет, без страховки гоняя на мотоцикле по тихим улочкам Лозанны.

И уж совсем не знаю, был ли ее настоящим отцом до сих пор знаменитый советский поэт…

В действительности? А что для нее значила эта наша действительность?

Ведь в том мире, в котором она ЖИЛА, все было именно так, потому что она в это верила.

Именно в этом ее собственном мире и рождались стихи, которые сделали восьмилетнюю девочку из Ялты Нику Турбину всемирной сенсацией. А поживился на этой сенсации не один десяток паразитов от культуры как по эту сторону границы, так и по ту, ведь перестройка же, гласность, новое мышление!

С девочкой носились как с писаной торбой, возили на семинары, симпозиумы, фестивали, а там кавалеры, шампанское, красивая жизнь…

А потом вдруг стихи прекратились. Они просто высохли, как загаженный родник. Тогда и стала она вместо стихов писать свою собственную жизнь, глядя на нее со стороны. Писала наотмашь, без исправлений и планов, зато с безумными и бессмысленными друзьями, приносившими с собой светлую радость общения и добрую дюжину разнообразных пороков.

Наверное, она просто родилась лет на восемьдесят позже, чем должна была, для того, чтобы стать одной из легенд Серебряного века нашей литературы. Они ведь тогда тоже писали свою жизнь, только жизнь была другой, без бомжей, нашедших приют у батареи в кухне, без отключенного за неуплату телефона, без страшных правильных людей, с удовольствием смаковавших формулу «бывший поэт»…

Она мне показывала тот балкон в своей комнате, через перила которого уже один раз перелезла и отпустила руки. Показывала просто, без экзальтации, как бы объясняя, что все остальное, происходящее вокруг сейчас, — это так, мелочи.

После того как ее буквально собрали по частям, самой большой мечтой для нее стала возможность заработать много денег и сделать «пластику» тех страшных шрамов, которые остались на роскошном теле, в начале 90-х позировавшем для «Плэйбоя»…

Господи, как же она любила людей! «Отдать последнюю рубашку» для нее было не образным выражением, а будничной нормой поведения! А для людей, окружавших ее в последние годы, к сожалению, нормой же было эти рубашки принимать.

Несколько раз друзья пытались помочь ей сделать новый рывок. Был готов план ее автобиографической книги, а в нашей газете уже давно «заряжен» ее поэтический портрет, но она сама не разрешала публиковать свои старые стихи, постоянно обещая новые.

— Погоди, они вот-вот прорвутся, сейчас, скоро, я уже чувствую!

А пару лет назад был отснят пилотный выпуск телепрограммы «Жизнь взаймы». В ней Ника Турбина, разговаривая с разными людьми, пыталась разобраться в трагическом выборе между жизнью и смертью, который вынуждены делать некоторые люди… Мы тогда думали, что она, как никто другой, имеет право говорить об этом.

Имела.

В общем, девочка очень неправильно поступила.