НИКОГДА НЕ БЫЛ ХУДОЖНИКОМ «СУРОВОГО СТИЛЯ»

Выставка к 75-летию мастера открылась в Академии художеств

Д

ля многих из моего поколения Жилинский существовал как будто всегда.

Большие многодельные картины на больших выставках брежневской поры, упоминания в монографиях об «искусстве Страны Советов», репродукции в «Огоньке» (кто не помнит растиражированных «Гимнастов СССР», обитающих ныне в Русском музее?). А еще Дмитрий Жилинский — член президиума Академии художеств, лауреат Госпремии, долгое время преподававший в Суриковском институте...

При том, что круг его персонажей как-то нарочито и даже вызывающе замкнут и нередко они перебираются из картины в картину. Мать, молодые люди и даже дети из числа родственников и знакомых, жена Нина. Нет ни плотогонов, ни строителей Братска, Комсомольска-на-Амуре или Байкало-Амурской магистрали.

Сюжеты художника из десятилетия в десятилетие соразмерны миру одного самостоятельно живущего человека: «Семья. У моря» (1964), «Ожидание» (1977), «Доброе утро!» (2001). Даже редкие отступления, которые разрывают круг, — будь то портреты датской королевы Маргрет II или явно не встреченного на жизненном пути Александра Пушкина,— также лишены излишнего пафоса.

Живописный строй картин в технике масла или темперы по левкасу, на манер древнерусской иконописи, не слишком эмоционален. Тщательно прописанные лица и руки, стебли и листья растений. Тем интереснее на нынешней, приуроченной к 75-летию художника выставке увидеть вещи, как будто необязательные и поначалу для показа не предназначенные: карандашные штудии обнаженной натуры, эскизы к картинам разных лет — от «Строителей моста» до «Тайной вечери».

Жилинский многое повидал (как, впрочем, всякий, кому довелось жить в этой стране в завершившемся веке).

Он родился в 1927-м в окрестностях Сочи — здесь еще в XIX столетии существовала коммуна, где воспитывались предки будущего художника. Через два года был объявлен кулаком, раскулачен и расстрелян дед Жилинского; в 37-м репрессирован и расстрелян отец, в 43-м на фронте погиб старший брат Василий.

«Мне было десять лет, когда я бежал из школы и вдруг увидел отца на линейке с крыльями. Он сидел между двух военных, и мне показалось это прекрасным — военные, коляска... Удивило только то, что на отце в теплый октябрьский день были меховая шапка и шуба. И еще — он как-то грустно помахал мне рукой...

Когда я пришел домой, то застал плачущую мать и бабушку, напуганного брата и перевернутый дом... Это был последний раз, когда я видел отца».

Картину «1937 год» Жилинский напишет только при Горбачеве. Свет одинокой лампы под бумажным абажуром заливает комнату с дощатым полом. Мужчина в белом исподнем поднял руки для обыска, его будущие конвоиры роются в вещах, перебирают документы и фотографии, смотрят в ночь.

Хрестоматийных работ на выставке немного. Самая известная — «Воскресный день» (1974) из собрания Третьяковки. В лесистом парке, в зелени цветущих деревьев и трав, с каким-то почти слышным шипением растворяются красные и белые одежды гуляющей молодежи. Лица вроде бы беззаботных персонажей внутренне сосредоточенны.

...Говорят, художник сам настоял на камерности своей «мимолетной» выставки; большинство академических залов отдано в эти дни художникам из Чечни.

Год назад Академия была предоставлена Павлу Никонову. Теперь вот празднует Дмитрий Жилинский. Людный вернисаж, цветы, поздравления в Белом зале. И все же не покидает тревожное чувство, что место этих действительно больших художников в нашей сего-дняшней жизни как-то не до конца определено.

Нет, конечно, имена их известны среди ровесников, почитателей и учеников, но это успех в благоприятной среде. Сегодня есть спецы по актуальному и «другому» искусству. Но кто всерьез задумывался и, главное, говорил вслух о том, каков действительный масштаб творчества Жилинского по отношению, допустим, к Оскару Рабину, Анатолию Звереву, наконец Олегу Кулику? Об ответе можно догадываться, но почти тотальное отсутствие художников класса Жилинского на заменивших былые смотры многолюдных арт-ярмарках и салонах делает такой ответ неочевидным. Ведь никакая скромная выставка «для своих» не приведет к ясному пониманию того, что рядом с нами живет и работает подлинный мастер.