Н

едавняя катастрофа СУ-24 почти неделю держала в напряжении всю Россию. 19 февраля при выполнении учебно-тренировочного полета фронтовой бомбардировщик, взлетевший с аэродрома Смуравьево, неожиданно исчез с экранов радаров. Связь с бортом была потеряна, когда тот находился в воздушном пространстве Плюсского района Псковской области. Жители деревень, над которыми проходил полет, сразу же обратили внимание на военный самолет, летевший настолько низко, что казалось, еще немного и он заденет верхушки деревьев. Некоторые потом вспоминали, что при этом были слышны перебои в работе его двигателей.

К сожалению, из-за сильного снегопада и начавшейся пурги не было возможности сразу же организовать поисковые работы. Так, во всяком случае, утверждал руководитель главного управления по делам ГО и ЧС, заместитель губернатора области Виктор Комиссаров. Но для военных ничего невозможного нет, потому что буквально на следующий день они нашли (!) самолет, но… ни слова не сказали об этом спасателям, которые продолжали на своих «буранах» утюжить псковскую глухомань.

Теперь всем, кто следил за ходом поисков, становится понятной реплика, которую на следующий день после катастрофы бросила в сердцах жена одного из летчиков — Маргарита Шостенко: «Так живых не ищут!»

— О том, что самолет моего мужа потерпел катастрофу, я узнала только вечером, примерно около 8 часов. То есть почти через четыре часа после аварии, – рассказывала потом Маргарита Михайловна. — И то мне сообщили об этом люди совершенно посторонние. Услышав сообщение центральных средств массовой информации, они позвонили из другого города, выражая соболезнование. А где в это время было полковое начальство?

Почему военные так неделикатно обошлись с ней, а также со своими добровольными помощниками, неизвестно. Во всяком случае, пока никто из пресс-службы Министерства обороны даже не потрудился дать какие-либо объяснения. Скорее всего, авиационное начальство руководствовалось какими-то непонятными соображениями «военной тайны». А может, не хотело, чтобы журналисты узнали чуть больше, чем им положено?

Практически все жители Гдова — небольшого районного центра Псковской области — пришли сказать последнее «прости» людям, которых хорошо знали. Впрочем, все было, как всегда: многочисленные венки и море цветов, сложенные к подножию закрытых гробов. Рядом с одним из них стояла и Маргарита Шостенко с двумя маленькими девчушками – у майора сиротами остались двойняшки. После траурной церемонии машины с родными и близкими погибших отбыли в сторону Санкт-Петербурга. В последний день февраля пилотов похоронили на Серафимовском кладбище Северной столицы.

И все-таки, как бы ни была велика боль утраты, остались вопросы, на которые военному ведомству отвечать все-таки придется. Во всяком случае, ни одна из версий, которая была высказана в ходе поисков, пока не получила подтверждения, но и не была опровергнута. Впрочем, ни для кого не секрет, что, поставленный на поток еще в начале 70-х, этот фронтовой бомбардировщик часто подводил летчиков. Основные причины падений: неисправность двигателей. Не раз в полете отказывало и управление.

В нашем случае можно также предположить, что «сушка», маневрируя на малых высотах, элементарно могла завалиться из-за неисправности механизмов, которые изменяют стреловидность крыла. Чего греха таить, машина, на которой летали Дроздецкий и Шостенко, была старая, не раз побывавшая в капитальном ремонте. Как, впрочем, и весь авиакомплекс, где базируется дивизия. Коллеги-телевизионщики, побывавшие на месте события, рассказывали, что взлетная полоса, откуда ушел в последний полет бомбардировщик, далеко не в лучшем состоянии. Да и остальные объекты гарнизона тоже.

Правдоподобной выглядит и версия, что летчикам элементарно не хватило горючего, чтобы дотянуть до посадки. Этим, к слову, можно объяснить и то, что они даже не попытались катапультироваться.

Впрочем, какое это теперь имеет значение? Говорят, что летчики не умирают. Они улетают и не возвращаются. Только начальство остается на земле…