В подвале русский человек чувствует себя хорошо

С

приходом 90-х наступила эра дорогих комфортабельных клубов-ресторанов — «Метелицы», «Короны», Golden Palace. Единственной альтернативой им на тот период стали «Бедные люди».

В романе Пелевина «Generation P» завсегдатаями «Бедных людей» являются и процветающий криэйтор, и «не нашедший себя в этой жизни бывший хиппан» с подпольно пронесенной в клуб бутылкой дешевой водки. Охрана вполне доброжелательна, она давала разошедшимся собеседникам шанс убраться из заведения самостоятельно, в течение сорока секунд, а не выкидывала насильно и без предупреждения.

Секьюрити «Бедных людей» не создавали искусственного зазора между выступающим коллективом и публикой, воскресив забытые традиции богемных кабаре 20-х годов. Во взаимоотношениях зрителей и музыкантов царила полнейшая анархия. Фанам дозволялось хоть петь в микрофон вместе с вокалистом (а иногда и вместо), хоть отхлебывать из его пивной бутылки.

Сцена в этом заведении, стилизованном под средневековую таверну, была невысокая, каменная, с уютным полукруглым сводом. Музыкантам в количестве больше четырех уместиться на ней было проблематично. Валерий Скородед из того же «Монгол Шуудана» играл, сидя прямо на ее краю.

Ныне «Бедные люди» насильственно заперты. Говорят, санэпидемстанции не понравилось отсутствие в клубе лакированных полов.

Любые шаги по упрощению интерьера ночных клубов чреваты, хотя у сиротского дизайна немало поклонников.

На этом великолепно сыграли в 98-м основатели самого культового на сегодняшний день клуба «Проект ОГИ», оформив его нарочито убого. Тонкий ценитель публичных маргинальных местечек питерский актер и экстремальный шансонье Дмитрий Хоронько заметил: «Сфера художничества грешна скептицизмом по поводу мнимой роскоши. Не зря «ОГИ» побеждает в такой эстетике, ведь для Питера эта обшарпанность обычна. Питер не пришел бы в такой клуб, потому что у них дома такие все. А в Москве – пожалуйста».

Завсегдатаи «ОГИ» отчетливо делятся на две категории: приверженцы околоструктуралистских туманных бесед и любители алкоголя. Последний в клубе достаточно качествен (даже пиво не разбавляют), однако без особых постсеверянинских изысков.

Еда здесь тоже вполне на уровне, вот порции — микроскопические. Скудость компенсируется названиями с претензией на особую символичность. Скажем, две малые картофелины, начиненные чем-то невразумительным, именуются «И снова тушка». Как-никак здесь большей частью собираются постмодернисты, слишком озабоченные идеей тотальной вторичности, поэтому им важно осознавать, что съеденное ими этим вечером блюдо принципиально неново.

За оживленными разговорами порою абсолютно игнорируется то, что происходит на сцене. Завсегдатаев «ОГИ» более всего устраивает ситуация, когда живое выступление служит лишь ненавязчивым фоном, поэтому здесь предпочтительнее исполнители, близкие к авангардно-бардовской ориентации (вроде Константина Беляева и Графа Хортицы). Суперпрофессиональные музыканты уровня «АукцЫона» чувствуют себя в стенах этого клуба не очень уютно. Журналист, интервьюировавший как-то лидера «АукцЫона» Леонида Федорова, спросил его, где лучше играть — в «ОГИ» или в «Китайском летчике Джао Да», и получил следующий ответ: «В «Летчике» все было больше похоже на концерт. Здесь более клубная атмосфера».

В «ОГИ» не возбраняется громко критиковать выступающих.

Нередко публику пробивает и на проявления какой-то особой душевности — и музыканты не могут этого не чувствовать, не ценить. Поддаваясь общей атмосфере, Александр Ф. Скляр развернуто приветствовал со сцены пришедших на концерт друзей — чего в прочих клубах он обычно не делает. А скандальный, неумеренно энергетичный психоделический панк Ник Рок-н-ролл, заметив в зале знакомого, прямо во время песни соскочил со сцены и крепко его расцеловал.

В московских подвалах расцветает душой даже питерский маргинал. «Северные звезды» «Текиладжаззз», играющие здесь практически повсеместно, обедать предпочитают исключительно в «Китайском летчике Джао Да». Пожалуй, это единственный в столице клуб, имеющий стабильную мифологию, втиснутую в 17 пунктов висящего у входа жизнеописания самого Джао Да. Музыкальный репертуар составлен сплошь из актуальных имен (еще бы — программные директора здесь не кто иной, как музыкант Алексей Паперный из коллектива Паперный ТАМ и его мама, которые по долгу службы очень в курсе модных событий андеграундной культуры). Аншлаги здесь нередки, но доля жующих достаточно велика.

Авторитетный знаток послереволюционной «клубной цивилизации» С. Бурини в статье «Питтореск» как зеркало города» писал: «Пространство кафе, расположенное в ночном временном измерении, оказывается вне будничного отсчета времени и придает происходящему там действию элементы условности, театральности». Нынешний «кафейный ренессанс» тоже пытается сделать феерическую театральность нормой жизни, уничтожить границы между буднями и праздниками актом «серьезного» творчества и беспечным весельем. Иногда ему это удается.