Михаил Булгаков «Кабала святош (Мольер)». Постановка Адольфа Шапиро. Художник Юрий Хариков. Композитор Эдуард Артемьев. МХАТ им.А.П.Чехова

— М

ХАТ на Западе — это все еще бренд! У-у, какой бренд! Это мы не ценим! — сказал Олег Павлович Табаков на пресс-конференции перед открытием сезона.

Можно сказать «бренд», можно сказать «святые стены». Руководитель МХАТа принадлежит к той немногочисленной (но очень правильной) породе людей, для которой «бренд» и «святые стены» в данном случае — синонимы. Бренд надо позиционировать. Святые стены — спасать. Все это будет сделано и делается уже.

При Екатерине Великой рачительными усилиями вельмож в России, как известно, были выстроены более ста новых городов. Весной на пресс-конференции во МХАТе Табаков был удивительно похож на екатерининского вельможу, которому выпало строить город на очень ненадежных — провальных или зыбучих — почвах. К осени сходство пропало. Фундамент нового Художественного театра явно укреплен.

Отстроена третья, Новая сцена МХАТа в Камергерском. За «Кабалой святош» в сентябре последуют еще две премьеры (Е. Каменькович ставит на Малой сцене «Ю» Оли Мухиной, Темур Чхеидзе на основной — «Антигону» Ануя.

На сцену вернется «Чайка» в постановке О.Н.Ефремова, но с «групповым вводом» актеров (Аркадина — Ирина Мирошниченко, Маша — Евгения Добровольская, Треплев — Евгений Миронов). В репертуаре появятся пьесы Милорада Павича, Тома Стоппарда, Соммерсета Моэма и драматургов-дебютантов из Екатеринбурга и Краснодара. Александр Марин будет ставить «Утиную охоту» Вампилова.

Составлен генеральный план реконструкции сценической машинерии и мастерских. Во дворе театра планируется многоуровневый гараж для автомобилей сотрудников. Поверх гаражей — будет высажен Вишневый сад. (И если этот Вишневый сад-на-гаражах в загазованном воздухе Тверской зацветет и принесет плоды, мы его уподобим посоху оперного рыцаря Тангейзера, расцветшему розами в результате работы рыцаря над собой.)

«Кабалу святош», многострадального булгаковского «Мольера» с Олегом Табаковым в главной роли, первую премьеру нового сезона, логично было понимать как манифест о художественных намерениях МХАТа-2001.

Вот-вот выйдет в «Вагриусе» том дневников и писем М.А. и Е.С.Булгаковых, автобиографическая хроника жизни Мастера и Маргариты. Читая верстку книги, понимаешь, какой тяготой и мукой был для автора первый, вынужденно изувеченный и все равно снятый с репертуара спектакль. Пятилетняя (1931—1936) эпопея с постановкой завершилась письмом автора пьесы В.В.Вересаеву: «Из Художественного театра я ушел. Мне тяжело работать там, где погубили «Мольера»».

Мхатовская постановка «Кабалы святош» 1987 г. (режиссер — А.Я.Шапиро, Мольер — О.Н.Ефремов, Людовик XIV — И.М.Смоктуновский, слуга Бутон (тушильщик свечей и лукавый мажордом театра в Пале-Рояле) — О.П.Табаков) была гражданским реваншем двух поколений. Горечь Мастера и личный опыт актеров сливались в знаменитом предсмертном монологе затравленного Мольера: «Что еще я должен сделать, чтобы доказать, что я червь? Но, ваше величество, я писатель, я мыслю, знаете ли, и протестую...». Эта «Кабала» стала театральной легендой.

...Теперь, кажется, ничто не мешало поставить и сыграть «Мольера» мирных времен. Горький, но и ослепительный спектакль о Театре в Театре, об энергетике «святых стен», о гениальном, слепом, лукавом и отечески властном Директоре Труппы, вечном Комедианте с бронзовыми бантами на башмаках!

И когда открывается занавес, когда из полотняных гримерок и закоулков Лувра с хохотом выскакивают Лекаря, Шарлатаны, Мушкетеры, Комедианты, рыжеволосые красавицы-Актерки в корсетах и панталонах, блещут камзолы, кружатся огромные фетровые шляпы, вьются розовые и лиловые страусовые перья — кажется, что «Кабала святош» с Мольером-Табаковым будет именно таким спектаклем.

...Точно новый Художественный театр, аккуратно огибая проклятое прошлое, начинает свой отсчет от нарядной мхатовской Мольерианы А.Н.Бенуа 1912—1915 гг. Играет в расчете на возвращение этих времен. Играет в довольно благополучном мире, где благодушно-ироническая реплика раззолоченного Мольера в первой сцене — «Надо! Платит партер тридцать су!» — наполняется смыслом вполне актуальным и достойным.

Почему бы, действительно, теме Кабалы не стать историческим реликтом, скелетом проклятого прошлого за сияющим темным деревом шехтелевских стен?

А семейная драма Мольера, который оставляет старую подругу Мадлену Бежар (Ольга Яковлева) для женитьбы на ее дочери, юной, холодной и наивно-расчетливой Арманде (Дарья Калмыкова), и идет к венцу, почти понимая, что Арманда — его дочь — станет новой пружиной сюжета. И это легко сольется с темой Театра — жадного, великолепного, лукавого, не брезгующего кровью ближних, требующего любых жертв, чтоб расцвести на сцене «Тартюфом» или «Дон Жуаном».

...В реальности же новая «Кабала святош» — очень профессиональный, очень красивый, очень спокойный и очень ансамблевый спектакль. Он сделан высококультурными людьми — столь культурными, как будто сама святость стен М.Х.Т. побуждает всех говорить в этих стенах вполголоса и держать себя в рамках.

Даже сценограф Хариков, умеряя свои диковатые и блистательные причуды, не выбивается из ансамбля. Первый раз на моей лично зрительской памяти.

Сам Мастер, Комедиант, Вольнодумец и Директор Труппы, его Мадлена и Арманда, Парижский Архиепископ, глава Кабалы (Борис Плотников), юный прелюбодей и предатель Захария Муаррон (Никита Зверев, молодой артист «Табакерки») выбрали для себя здесь сценическую интонацию галльской любезности. Той четкой, легкой, порхающей любезности, в которой эпитеты и междометия, комплименты, скорби и страхи — идеально артикулированы. Но означают много меньше, чем в горьком и остром русском тексте.

Если привыкнуть к этому речевому этикету, с ним комфортно и легко.

Но мы еще не привыкли. Поэтому напрягаемся и начинаем действительно оживать, когда в третьем акте униженный и раздавленный, гибнущий Мольер Олега Табакова отбрасывает галльскую легкость и умеренность, превращаясь в бунтаря, в жертву распорядителя своего последнего закулисного карнавала!

И свита Короля Комедии оживает с ним вместе.

Потом белое облако кисеи и чудеса театральной машинерии уносят Мольера за облака. К рампе выезжает и едет долго, долго сам по себе опустелый письменный стол с горящими свечами в шандале. Такой вот символ...

Но выглядит все декоративно. И потому становится достойным завершающим аккордом очень красивого, корректно, вполголоса сыгранного спектакля.

Что же касается «Манифеста», протокола о намерениях Художественного театра — он пока не прозвучал. О.П.Табаков мастерски держит паузу.

Умение держать паузу свойственно бренду МХАТа.