Год назад сгорела Останкинская телебашня. Неделю Москва смотрела по телевизору только «белых мух», еще пару месяцев после пожара телесигнал плохо принимался в большей части столицы и во всем Подмосковье, несколько каналов до сих пор не вернулись к штатному, допожарному, режиму вещания. На реконструкцию башни и сейчас нет денег
П
ожар на Останкинской телебашне был второй — после путча 1991 года — масштабной новостью, о которой нельзя было узнать по телевизору. Включив по привычке «ящик», столичные зрители увидели там только «белых мух» по всем каналам. Телевидения в Москве и области не было неделю.
До сих пор точно неизвестно, отчего на высоте 450 метров загорелись телевизионные кабели-фидеры — то ли не выдержали нагрузки, то ли замкнуло. Оболочка фидеров оказалась хорошо горючей, и по ней огонь стал быстро спускаться вниз и через двадцать пять часов опустился до 69 метров. Из-за соседства с горящими фидерами упали все восемь скоростных лифтов, взлетавших на смотровую площадку за 58 секунд. Во время падения в пассажирском лифте погибли лифтер Светлана Лосева, замначальника УГПС Северо-Восточного округа полковник Владимир Арсюков и техник Александр Шипилин. Не выгорели только ресторан «Седьмое небо» и аппаратная телебашни.
Виновных в пожаре и гибели людей тоже не нашли. Первым подозреваемым стал гендиректор башни Вячеслав Мисюлин: якобы он навесил на башню больше передатчиков и антенн, чем могли выдержать фидеры, и фидеры загорелись от перегрузки. И именно Мисюлин, по предварительной версии следствия, был виновен в гибели трех человек, разбившихся в лифте: если бы гендиректор вовремя обесточил башню, то воспользоваться лифтами было бы невозможно и жертв, может быть, удалось бы избежать. Но обвинение Мисюлину предъявлено не было — он оказался в госпитале с затяжным приступом гипертонии. Другим подозреваемым стал тогда начальник московского УГПС Леонид Коротчик: его, как и Мисюлина, заподозрили в халатности, повлекшей гибель людей, — якобы он тоже долго тянул с приказом обесточить башню. Но и Коротчику обвинение предъявлено не было: он тоже оказался в больнице и сидит на больничном до сих пор. Обескураженное повальной болезненностью подозреваемых, следствие зашло в тупик, где и остановилось.
Ремонтники работали куда быстрее следователей. Оказалось, что фидеры и антенны — большой европейский дефицит. На их изготовление и доставку ушло несколько недель. Чтобы вернуться в эфир раньше конкурентов, ТВ-6, например, перекроило малую дециметровую антенну и повесило ее на высотное здание в районе Курского вокзала, а ТВЦ пустило свой сигнал по кабельным сетям столицы. НТВ предложило метровым каналам передавать сигнал московским ретрансляторным станциям через свой спутник «Бонум-1». ВГТРК вспомнило про давно законсервированную Шаболовскую телебашню и радиомачты на улице Демьяна Бедного и в подмосковной Балашихе. Минпечати порекомендовало построить новую башню. В итоге решено было восстанавливать Останкинскую, откуда уже через месяц пошел сигнал не только метровых (ОРТ, РТР, ТВЦ, НТВ, ТВ-6), но и демицетровых (СТС, ТНТ, М1, MTV, RENTV) каналов. Тем не менее в Подмосковье телесигнала кое-где нет до сих пор, да и в Москве не везде принимаются ОРТ, НТВ, ТВ-6.
С возобновлением телевещания ремонт телебашни только начался. Восстановление корпуса и начинки башни обойдется в 60—100 млн долларов. Из госбюджета этого года башня получила только 1 млн 700 тысяч долларов, в бюджет будущего года заложено около 4 млн долларов. Этого, по расчетам генерального заказчика восстановления — Госстроя, хватит на покупку и установку новых лифтов и монтаж преднапряженных тросов, удерживающих башню в вертикальном положении. Сразу после пожара Европейский банк реконструкции и развития готов был выделить на реконструкцию Останкинской башни 40 млн в виде целевого кредита. Но денег башня не получила, так как не являлась самостоятельным юридическим лицом, а входила в состав ВГТРК. Теперь, когда все телебашни и ретрансляционные станции будут выведены в отдельное государственное унитарное предприятие, кредит ЕБРР, возможно, до «Останкина» все же дойдет, но уже в три раза меньший.
Похоже, единственными бенефициантами прошлогоднего пожара оказались видеопрокатчики. Если популярность спутникового телевидения после восстановления эфирного вещания вернулась к докризисным показателям, то видеопрокат с тех пор пошел в гору, и количество прокатных точек выросло более чем в два раза. А вот ожидавшегося демографического взрыва в Москве не случилось: в половине из двадцати пяти московских загсов не заметили никакого наплыва младенцев в конце мая, через девять месяцев после пожара. Но федеральные телеканалы все же обзавелись программами для молодых родителей — на всякий случай.
