«Курск» звучит как синоним беды в России уже почти год.

Ни одна из катастроф не вызвала столь напряженного интереса в обществе. На ее фоне все другие — второй план. Хотя по человеческим потерям они сопоставимы.

Страна хочет знать, как и почему погиб «Курск». Нам слишком долго предлагают подождать с вопросами. С одной целью — чтобы подготовится к ответам. У власти есть какая-то личная тайна.

Но многое мы уже знаем и без ее путаных объяснений.

Хотя, признаемся, мы все же дали увести себя в сторону. Все поиски общества свелись к выяснению версий гибели лодки. Версий порой безумных, вброшенных сознательно и дезориентирующих.

Пусть будет сказано жестко. Иногда гибель солдата — это его работа. В этой смерти есть благородство и та самая «осознанная необходимость». Воинские учения в мирное время — тоже работа, и она тоже связана с риском. В конце концов, на каждых учениях есть допустимый (плановый) процент потерь.

95 членов экипажа «Курска» погибли на учениях в первые минуты катастрофы.

23 еще долго оставались в живых.

Непосредственные причины гибели 95 человек — это военные и технические проблемы, к которым общество может иметь косвенный интерес. Дело военных и технарей — разобраться в них, доложить нам и исключить в будущем.

Почему погибли те, кого еще можно было спасти? Вот главный вопрос. Он представляет самый большой общественный интерес.

«Курск» стал общенациональной бедой в те часы и дни, когда почти сто пятьдесят миллионов человек у телевизоров и радиоприемников ощутили себя там, на дне Баренцева моря. Живыми и без воздуха, но с надеждой на спасение.

«Курск» стал общенациональной катастрофой, когда сто пятьдесят миллионов человек поняли: их не спасли.

С августа прошлого года корреспондент «Новой газеты» Елена МИЛАШИНА ведет расследование обстоятельств аварии атомного подводного крейсера в Баренцевом море. Перед вами картина тех дней. Она составлена по не известным широкой публике и, в частности, секретным и закрытым документам. Комментарии мы сознательно сводим к необходимому минимуму.

Д есятого августа в половине одиннадцатого вечера «Курск» вышел из Западной Лицы на учения. Обычные флотские учения под руководством командующего Северным флотом Вячеслава Попова. Подводный крейсер, как всегда, нес 22 штатные крылатые ракеты с обычной боевой частью, но учебные стрельбы предстояло вести так называемыми «практическими» ракетами и торпедами без боезаряда.

Командир подводной лодки Геннадий Лячин выходил в море последний раз. После учений он собирался уволиться в запас. Перед отправкой в море ему пришлось добирать экипаж, брать ребят с другого корабля. Сейчас это обычное дело — людей на флоте не хватает.

Ничего сверхсложного в задачах, поставленных перед «Курском», не было, все шло, как обычно, за исключением двух моментов. Во-первых, на корабле присутствовали двое гражданских, один из них — М. Гаджиев, инженер с «Дагдизеля», завода, производящего торпеды. Присутствие гражданских специалистов породило множество версий об испытаниях нового или модернизированного оружия на «Курске». Но на учениях никогда не испытывается оружие, тем более на плановых учениях, которые должны были состояться в Баренцевом море. По нашим сведениям, гражданские специалисты попали на «Курск» совершенно случайно, просто попросили командира взять их с собой на учения. О присутствии на корабле гражданских никто бы и не узнал, если бы не трагедия.

**И еще… **

Утром одиннадцатого августа «Курск» по плану учений должен был выполнить ракетные стрельбы. В десять часов он встретился с флагманом «Петром Великим», который изображал вероятного противника. С глубины пятьдесят метров «Курск» выпустил практические крылатые ракеты «Гранит» по мишени и в два часа с минутами доложил о результатах. Выполнив маневр, лодка всплыла в надводное положение и находилась на непрырывной связи с командным пунктом Северного флота, ожидая, когда командующий учениями адмирал Вячеслав Попов подтвердит задание на следующий день — 12 августа.

Известно, что во время сеансов связи «Курск» был дважды обнаружен: в первый раз — на перископной глубине, во второй раз — в подводном положении с самолета. Что свидетельствует о просчетах капитана, обычно за это, подводя результаты учения, снижают оценку за выполнение боевого упражнения.

В пятницу вечером Попов утвердил время и план учений на следующие сутки. На субботу были запланированы торпедные стрельбы и отработка задачи Л-3, так на флоте называют маневры с применением оружия. «Курск» подтвердил ясность полученной задачи.

Как обычно, подводные лодки расположились в строго отведенных для них районах полигона. «Курск» занял свой район. Отряд боевых кораблей во главе с флагманом «Петром Великим» должен был проходить через эти районы, исполняя роль условного противника, по которому лодки ведут торпедные стрельбы в строго отведенное для каждой ПЛ время.

«Курск» должен был стрелять в промежутке между 11.40 и 13.20.

Ровно в полночь с пятницы на субботу в управление подводными лодками вступил руководитель торпедных стрельб вице-адмирал Бурцев О.В. В шесть утра поступило радиодонесение с «Курска»: «Занял район, стрельба возможна, готов…»

В 11.00 условная авианосная многоцелевая группа (тяжелые авианесущие крейсеры, противолодочные корабли, противолодочные самолеты и т.д.) во главе с флагманом «Петром Великим» вошла в район «Курска».

В 11 часов 28 минут 26 секунд на «Петре Великом» приборы зафиксировали первый взрыв.

В 11 часов 30 минут 42 секунды — второй.

Хроника потерянного времени

Почти три часа — с 11.00 до 13.50 — отряд кораблей проходил район «Курска». Торпедной атаки лодки они не наблюдают. (Современная практическая торпеда идет на цель, выбрасывая сигнальные ракеты.) На связь в положенное по графику время (сразу же после торпедной атаки) лодка не выходит.

По установленному режиму связи во время торпедной стрельбы лодка должна выходить на связь три раза. Первый раз она должна доложить, что стрельба выполнена, или, если не выполнена, то по каким причинам. Второй — когда лодка найдет и поднимет торпеды. (После стрельбы практическая торпеда остается на плаву, но может оказаться довольно далеко от торпедоловов. Ее находят по «стукачу» — такая вертушка внутри торпеды, часто-часто ударяющая по ее корпусу. Она может стучать больше суток.)

Третий раз лодка выходит на связь, чтобы доложить о всплытии и освобождении района.

Пока лодка не выйдет на связь после состоявшейся или несостоявшейся торпедной стрельбы, отряд боевых кораблей не имеет права покидать район этой лодки.

В вахтенном журнале командного пункта Северного флота (внимание!) появляется запись: «В 13.50 начать действовать по худшему варианту». (Формулировка «по худшему варианту» означает, что во время учений произошло ЧП.)

«Правила использования полигона» — один из важнейших закрытых руководящих документов флота, регламентирующих правила боевой подготовки, предписывает принимать меры по установлению связи всеми доступными способами и начинать спасательную операцию, если в течение одного часа после установленного срока лодка не вышла на связь. По сути, это закон для моряков и служб управления.

Владимир Чернавин, главком ВМФ с 1985 по 1992 г., так пояснил суть этого документа: «С получением сигнала («Авария подводной лодки». — Е.М.) тут же по флоту объявляется тревога, и начинает действовать система аварийного обеспечения лодки. Вылетают самолеты для обеспечения поиска и связи с кораблем, выявляются корабли и суда, находящиеся в этом районе, даются команды по их перемещению к месту происшествия, то есть быстро и осмысленно осуществляются первичные действия, направленные на сокращение времени по оказанию возможной помощи».

Запись в вахтенном журнале свидетельствует, что уже в 13.50 руководитель учениями знал, что с лодкой что-то случилось. Однако он почему-то решает, что либо торпеды на «Курске» неисправны, либо маневрирование кораблей было неудачное.

Очень странно, ведь, как сказано выше, в условную Авианосную многоцелевую группу (АМГ) входили и протоволодочные корабли, и самолеты. Они не только могли быстро обнаружить лодку (для этого они и созданы), но и должны были наблюдать ее маневрирование все то время, когда АМГ проходила район «Курска».

Тем не менее руководитель учениями игнорирует взрывы, совпавшие по времени с началом несостоявшейся торпедной стрельбы, и не сообщает о них на командный пункт Северного флота. Корабли уходят из района, не дожидаясь сообщений с «Курска».

По нашей информации, Вячеслав Попов сразу же после взрывов улетает на вертолете с «Петра Великого» в Североморск. Попов — опытный подводник и, конечно же, сразу понял, что на «Курске» произошла авария. На базе в Североморске у него есть возможность связаться с главкомом Куроедовым и обсудить ситуацию. Хотя такая возможность у него была и на «Петре Великом». Но возможно, он не решается самостоятельно объявить боевую тревогу.

13.50. «Курск» уже два с лишним часа лежит на грунте с развороченным носом.

В это время капитан-лейтенант Андрей Колесников берет на себя командование, и оставшийся в живых экипаж переходит из 6-го, 7-го, 8-го отсеков в девятый. Ребята пытаются воспользоваться аварийно-спасательным выходом девятого отсека, но им это не удается. Тогда они начинают стучать «SOS» и ждут, надеются, что их уже ищут и с ними скоро свяжутся. Но корабли, продолжая учения, ушли из района.

По плану учений следующий выход «Курска» на связь должен был произойти после всплытия в 18.00. На командном пункте Северного флота позывных «Курска» ждут как чуда, ждут и… ничего не предпринимают. (Формальное объяснение молчанию в эфире есть: без объявления аварийного сигнала и соответствующего запроса подводные корабли не имеют права выходить в эфир, чтобы не обнаруживать себя.) Только в 18.10 (с момента аварии прошло уже шесть с лишним часов) начали готовить для поиска «Курска» самолет, а спасательный буксир СБ-253 снялся с якоря и пошел в район лодки.

Боевая тревога до сих пор не объявлена.

В 19.00 от поста наблюдения и связи «Большой Олений» и командира крейсера «Адмирал Кузнецов» вдруг поступает донесение, что в 18.30 в эфире прозвучали позывные «Курска» (позывной — «Винтик»), но связь была неустойчивой. На этом основании командование с облегчением делает вывод, что «Курск» всплыл в надводное положение и у него всего лишь серьезные повреждения основных средств связи.

Мы знаем теперь, что «Курск» не мог всплыть. Но, как объяснили подводники, в кормовых отсеках на лодках проекта «Антей» (таких, как «Курск») есть резервный радиоузел. И вполне возможно, что ребята пытались выйти на связь.

Это означает, что в 18.30 на «Курске» оставались живые.

Командующий тут же дает приказание прочесать район и с семи до девяти вечера корабли во главе с «Петром» ищут всплывшую, по их мнению, лодку. Темнеет, а «Курск» все еще не могут обнаружить. Попов дает команду на выход в море новых кораблей.

В 23.30 командующий Северным флотом объявляет наконец боевую тревогу. После аварии прошло 12 часов.

Ночь с субботы на воскресенье.

Сразу же после приказа о боевой тревоге Попов сделал запросы на все корабли: наблюдали ли они стуки «SOS». В 04.38 «Петр Великий» сообщил, что в точке с координатами: широта 69 градусов 37,8 минут, долгота 37 градусов 33 минуты, слышит сигнал «SOS». В вахтенном журнале командного пункта Северного флота зафиксировано, что «SOS» слышат 15 человек. Это радисты с разных кораблей. Точность определения плюс-минус 300 метров. Глубина 108 метров.

Напомню, «Курск» затонул в точке с координатами: широта 69 градусов 40 минут, долгота 37 градусов 35 минут. Как видим, координаты сигналов «SOS» и лодки совпадают.

В 04.38 13 августа ребята на «Курске» еще живы.

В районе с этими же координатами «Петр Великий» зафиксировал и работу торпедного «стукача» — частые удары через коротенькие промежутки времени. Это, возможно, стучала оставшаяся на «Курске» вторая практическая торпеда (УСЭТ-80). Позже нам скажут, что сигналы «SOS» перепутали с техническими шумами «стукача». Обыватели могут поверить, специалисты — никогда.

8.33. Воскресенье, 13 августа.

Через двадцать часов после катастрофы вылетает поисковый самолет с магнитометрами (специальными приборами, реагирующими на металлический корпус подводной лодки) и активными (они подают сигналы, и их легко заметить) буями. Через полчаса самолет обнаруживает место затонувшего «Курска» и обкидывает его разноцветными активными буями.

Подошедший к району корабль «Рудницкий» обнаруживает выпущенный «Курском» аварийный красно-белый буй.

Обычно на лодках два аварийных буя, которые, если честно, подводники перед выходом в море частенько приваривают к лодке. Утонет лодка или нет (только в этом случае выпускают буй) — еще вопрос, а вот если он оторвется (конструкция-то ненадежная) и запутается в винте, что не раз бывало, тогда-то уж точно будет плохо. Обычно на лодках два буя — носовой и кормовой, но на лодках проекта «Антей» (таких, как «Курск») один — кормовой. Чего только не находили в Баренцевом море на месте катастрофы: и буи непонятных расцветок (это были сигнальные буи, сброшенные с противолодочного самолета), и кочаны капусты с «Петра Великого». Только о красно-белом аварийном буе с «Курска» нам ничего не сказали. Вернее, соврали, что его не было.

В 9.00 утра один из активных буев обнаруживают с «Петра Великого» и точно устанавливают местонахождение «Курска».

Понятно, что если бы самолет вылетел через час после невыхода «Курска» на связь, то уже в 15.00 12 августа лодка была бы обнаружена. Потеряно не меньше двадцати часов драгоценного времени.

14.45, 13 августа (27 часов после катастрофы). Попов на вертолете «Ка-27» прилетел на «Петр Великий» и вступил в управление силами поиска.

11.00, 14 августа. Руководство ВМФ сообщило, что «Курск» из-за неполадок вынужден был лечь на грунт. (Что это — профессиональная неграмотность руководства ВМФ или циничный расчет на обывателя? Только дизельные лодки могут ложиться на грунт. Атомные лодки — лишь в одном случае: когда проводят сверхважный маневр, предварительно сделав сложнейшие расчеты. В плане учений такая задача перед «Курском» не ставилась.) Специалисты сразу понимают, что с лодкой произошла катастрофа.

Также сообщают, что с подводниками на «Курске» установлена и поддерживается связь.

Связь с «Курском» действительно могла быть установлена. В частности, через аварийный буй, в котором есть специальное телефонное устройство.

Хотя способ связи не так важен, как то, что 14 августа было с кем связываться.

В этот же день предлагают свою помощь Норвегия и Англия. Но спасательная операция официально еще не объявлена, так как «Курск» объявили всего лишь аварийным (то есть повреждения незначительны и экипаж может с ними справиться самостоятельно).

Россия не принимает иностранную помощь. Главком Куроедов докладывает президенту о случившемся и, как после скажет Путин, утверждает, что справится своми силами.

15 августа. Главный штаб ВМФ официально сообщает о начале спасательной операции с помощью специальных глубоководных аппаратов. Также сообщили, что на «Курске» затоплены первые три отсека. Специалистам ясно, что при таких разрушениях Россия не в состоянии справиться своими силами со спасением уже даже не лодки, а части экипажа.

Вице-адмирал А. Побожий вылетает в Брюссель для переговоров о возможной помощи со стороны НАТО.

В этот же день 15 августа в штабе Северного флота пресс-секретарь начальника штаба Михаила Моцака сообщает, что с помощью звукоподводной связи (перестукивание) поддерживается связь с экипажем «Курска».

Моцак обладал к тому времени самой полной информацией о случившемся.

16 августа. Идет не совсем понятная даже специалистам спасательная операция. Одна за другой предпринимаются попытки состыковать спасательные аппараты с аварийным люком 9-го отсека «Курска». Все попытки неудачны. По официальному заявлению пресс-службы Главного штаба ВМФ, неудачи объясняются сильным подводным течением, низкой прозрачностью воды, волнением моря и большим креном «Курска», примерно 60 градусов (словно она почти перевернулась).

Капитан 3-го ранга А. Шолохов, трижды погружавшийся на глубоководном аппарате «Приз», утверждает, что скорость подводного течения не более 0,7 узла (нормальная, значит), а видимость допустима для спасательных работ. И никакого крена, лодка плашмя лежит на грунте.

Пресс-служба ВМФ также сообщает, что успех спасательной операции в большей степени зависит от самих подводников, находящихся в «железном плену». Именно они должны собраться с духом и действовать, спасать себя самостоятельно. То есть логически из такого утверждения пресс-службы следует вывод: на четвертые сутки после катастрофы на лодке «Курск» есть живые и спасти их может только собственная инициатива.

А вице-премьер правительства России Клебанов в этот же день заявляет, что «экипаж «Курска» не подает больше признаков жизни».

18 августа. Председатель правительственной комиссии И. Клебанов заявляет: «Уже во второй половине дня 14 августа было понятно, что на «Курске» живых нет».

Президент Путин прилетает из Крыма и заявляет, что иностранная помощь в начале недели не имела смысла из-за плохих погодных условий. Мы выяснили у гидрометеослужбы: действительно, 14 августа поднялся ветер до 10—15 м в сек (по меркам Баренцева моря — не очень большой). Уже 16-го в среду наступило улучшение погоды.

В районе катастрофы — 22 корабля Северного флота. Ни одному подводному аппарату из четырех так и не удается состыковаться с комингс-площадкой 9-го отсека.

19 августа. Продолжается спасательная операция. Попытки опять неудачны.

Начальник штаба Северного флота Михаил Моцак, который к тому времени знает, что на «Курске» стучали и в субботу, и в воскресенье (это документально зафиксировано в вахтенных журналах командного пункта Северного флота), говорит: «Весь находившийся личный состав подводной лодки «Курск» погиб в первые же минуты аварии».

Когда военным чиновникам стало понятно, что спасать больше некого, начинается «международная фаза спасательной операции». То есть Норвегия и Англия получают «добро» на спасение мертвого экипажа.

В этот же день приходит британская спасательная мини-подлодка LR-5.

На следующий день (воскресенье, 20 августа, час ночи) подходит норвежское судно с глубоководными водолазами. Чуть более суток они готовились к вскрытию 9-го отсека, проводя тренировки на однотипной с «Курском» лодке «Орел».

21 августа в 7.45 утра норвежские спасатели вскрыли верхний люк 9-го отсека, а в 13.00 они открыли нижний люк.

После дистанционного обследования девятого отсека видеокамерой стало ясно, что весь экипаж погиб.

Иностранные спасатели находились на месте катастрофы тридцать часов и сорок пять минут. С момента получения согласия российской стороны до завершения работ понадобилось немногим более двух суток. Причем вся операция — от доставки оборудования морем до подводной стадии — проходила не в самом авральном режиме!

Спасательная операция на море завершена.

«Мертвые» свидетельства

Начинается сухопутная операция по спасению политического престижа страны в целом и руководства ВМФ в частности.

И теперь уже вопрос времени становится для флотского и политического руководства принципиальным.

«Экипаж «Курска» погиб в первые минуты аварии», — заявляют один за другим руководители ВМФ. (Куроедов, Попов и Моцак лично принимали донесения о сигналах «SOS».)

6 сентября то же самое говорит председатель правительственной комиссии Клебанов: «Почти наверняка могу сказать, что, когда подводная лодка «Курск» легла на грунт, живых там уже не было. Сигналы «SOS», — сказал Клебанов, — неправильно трактовали специалисты. Это были технические шумы».

Вдобавок кто-то внушает президенту Путину, что лодка должна была выйти на связь только в 23.30 12 августа и на поиск пропавшей лодки отводится семь дней, поэтому и объявление боевой тревоги, и поиск, и спасательные работы в районе «Курска» следует оценивать как крайне оперативные. Что он потом и озвучил на весь мир.

Вот что сказал президент Путин в интервью Российскому телевидению: «С лодкой была потеряна связь 12 августа в 23.30. Она была объявлена в розыск. (Так и сказал. — Е.М. ) На розыск в таких условиях отводится штатно 7 суток. Лодка была обнаружена в 4.30 13 августа, а в 7 утра меня проинформировал об этом министр обороны… И сразу же после утраты связи были развернуты спасательные работы. Повторяю, сразу же после утраты связи. Обнаружение лодки через 4,5 часа говорит о том, что начались спасательные работы».

25 октября. Подняты первые тела подводников. Из-за плохой погоды их не смогли сразу же перевезти в охраняемый спецслужбами патологоанатомический центр в Северодвинске. В присутствии норвежцев была обнаружена записка в кармане кителя Андрея Колесникова, командира 7-го отсека «Курска». Из записки мы узнали, что по крайней мере 23 человека из экипажа «Курска» оставались в живых после взрывов на лодке.

Даже после этого 27 октября пресс-секретарь Главного штаба ВМФ Игорь Дыгало заявил: «Первые дни спасательные работы были в высшей степени эффективны». И сегодня все флотское начальство утверждает: экипаж с первых минут трагедии похоронили не мы, а средства массовой информации.