Умер Михаил ГЛУЗСКИЙ.

Остановим хоть на короткое время наш бег по жизни. Вспомним его лицо. Это совсем нетрудно. Мы все его знали. Великое множество людей знали его в лицо и по имени. Он был человеком счастливой профессии. Он был актером.

Он прожил долгую жизнь, и ему не наскучило быть актером. Он удивлял нас, коллег, своей постоянной профессиональной заинтересованностью. Михаил Андреевич сыграл бессчетное количество ролей в кино, но, казалось, все, что он делал, для него самого было лишь увертюрой, вступлением, началом. Он был признанным мастером, а вел себя так, будто только начинал учиться у жизни и у собратьев по цеху. Отсюда, наверное, такое редкое в нашей среде качество — его умение радостно удивляться. Отсюда его искренняя доброжелательность.

Известный, признанный, награжденный киноактер рвался на сцену. И в этом он был особенный — он не на гастрольную роль хотел прийти в театр, он хотел РАБОТАТЬ в театре, быть там ВСЕГДА. Быть в труппе, в актерском братстве — то, чего не хватает в кино, где сойдутся на фильм и разбегутся. И он пришел на старости лет в маленькую труппу театра «Школа современной пьесы». Он замечательно играл с Марией Мироновой в спектакле «Уходил старик от старухи». Он, несомненно, нашел себя в роли Сорина в чеховской «Чайке».

А тут, месяц назад, в середине мая, собрался я посмотреть новую затею Райхельгауза — продолжение «Чайки», написанное Б. Акуниным. И в роли Сорина, конечно же, Глузский. Волнение в театре — в больнице Михаил Андреевич, и ему очень плохо. Надо отменять спектакль. Прихожу на всякий случай — все тихо, нормально, публика в зале, гаснет свет, выходят актеры, и Глузский в кресле-каталке, как и положено Сорину. Зашел за кулисы в конце, обнимаю его: «Мишенька, вы герой! А мне говорили, вы в больнице». Глузский улыбается: «Еще как в больнице! На два часа отпустили. Сейчас обратно в койку».

Приехал! Не мог не приехать, раз спектакль и публика в зале. Так было всегда в его жизни.

А потом... потом жестокая расплата. Сообщили, что отняли ногу. Болезнь прогрессировала. Сколько муки перетерпел он за этот месяц. Как страшно думать, что смерть была избавлением от страданий.

Но, несмотря ни на что, он ПРИШЕЛ ТОГДА НА СЦЕНУ, он сыграл свой последний спектакль. Он так выбрал!

Задержим бег нашей жизни. Замрем в молчании. Вспомним его лицо и его улыбку. Пусть земля ему будет пухом. Вечный покой и вечная память.

16 июня 2001 г.