Без нее граф Шереметев не справился с жизнью

Н

иколай Петрович Шереметев был завидным женихом. Богат, родовит, красив, умен, образован. Образование, кстати, получил за границей, путешествуя вместе с наследником престола Павлом Петровичем.

Вернувшись как-то из-за границы, Николай Петрович в останкинском, кажется, поле встретил крепостную девушку Парашу Жемчугову. Эта случайная встреча стала большой головной болью Павла I. Шереметев просил ни много ни мало — государева разрешения на брак. Павел упирался, как мог.

Потом Николай Петрович пригласил императора к себе в гости. В Фонтанном дворце, который Шереметев начал строить для Параши (свадебный подарок), девушка пела в крепостном хоре. Павел был потрясен. Подарил Параше «неслыханные жемчуга». И дал благословение на брак.

Больше тридцати лет в стенах Фонтанного дома, бывшего дворца Шереметевых, жила Анна Андреевна Ахматова.

Что бормочешь ты,

полночь наша?

Все равно умерла Параша,

Молодая хозяйка дворца.

Тянет ладаном из всех

окон,

Срезан самый любимый

локон,

И темнеет овал лица.

Окно ахматовской комнаты выходило в сад, «который старше Петербурга, как видно по срезам дубов». При шведах здесь была мыза, а Петр I подарил это место своему другу и фельдмаршалу Борису Петровичу Шереметеву, деду Николая Петровича. Борису Петровичу — первому в России — Петр I дал титул графа.

Николай Петрович женился на Параше. Она стала графиней Прасковьей Ивановной Шереметевой. Но, родив сына, вскоре умерла. Перед смертью попросила мужа об одном: создать Странноприимный дом.

Т

ринадцать лет назад я пришла в одну московскую квартиру, и трехлетняя девочка, знакомясь со мной, протянула руку: «Здравствуйте. Я — Паша Шереметева». Пра-пра-пра-праправнучка Параши Жемчуговой. Самая прямая ветвь.

Я долго ходила в ту семью. Ирина Владимировна и Дуня Шереметевы, бабушка и мама девочки Паши, кормили меня очень вкусными простыми кашами и рассказывали про свой род. Они знали и помнили все семьсот лет фамильной традиции.

Ирина Владимировна Шереметева подарила тоненькую книжку в кожаном переплете 1805 года издания. Называется «Элегия к тени графини Прасковьи Ивановны Шереметевой». Последние два листка: «Краткая записка об учреждаемом в Москве Странноприимном доме». «Сто человек неимущих обоего пола, престарелых и увечных будут довольствуемы жилищем, пищею, платьем и всякими потребностями...» «Сверх сего ежегодно... по особому расположению покойной Графини Прасковьи Ивановны Шереметевой, супруги Учредителя, предназначаются следующие суммы...» И далее в каждом из многочисленных параграфов — 75 тыс. руб., 50 тыс., 43 тыс. или 2 500 000 рублей.

Николай Петрович Шереметев не справился с жизнью без любимой. Умер от тоски и горя.

Дитя любви, сын Параши и Николая Петровича, Дмитрий Николаевич отличался запредельной, чрезвычайной добротой. В его бытность родилась пословица: «Жить на шереметевский счет».

До 1917 года Шереметевы, будучи уже не столь сказочно богаты, безотказно выполняли волю Николая Петровича и содержали Странноприимный дом.

Н

ичего случайного не быает. Всё связано со всем.

Гражданская панихида по Ахматовой проходила в морге Института Склифосовского, бывшего шереметевского Странноприимного дома. (Параша Жемчугова опять приютила рабу божью Анну.)

К столетию Ахматовой открыли ее музей в Фонтанном доме. Перед юбилейной датой в музее спешно дооформляли какие-то стенды. В белые ночи июня 1989-го влюбленные парочки робко стучали в незапертую дверь: «Здесь и правда музей Ахматовой? А можно мы тихонько посмотрим?» Их, конечно, впускали.

... Сын Ахматовой и Гумилева Лев Николаевич Гумилев, много раз отсидевший то «за маму», то «за папу», хорошо знал художника Василия Павловича Шереметева, мужа Ирины Владимировны, отца Дуни, деда девочки Паши.

На Фонтанном доме в Питере и на Странноприимном доме в Москве один и тот же шереметевский герб и один и тот же девиз «Deus conservat omnia» («Бог сохраняет всё»).