СюжетыОбщество

«Он умеет дышать. Он жив»

Репортаж о встрече Путина с родными погибших моряков «Курска»

Этот материал вышел в номере № 61 от 24 Августа 2000 г.
Читать
«Он умеет дышать. Он жив»
Август 2000 года. Фото: EPA
При встрече с болью протокольный отдел отдыхает. Работают инстинкты и душа. Как повел себя президент на встрече, где одна из сторон очень высокая, а другая — в скорби?

Во вторник, на десятый день гибели «Курска», в засекреченном поселке Видяево, который в новостях помпезно величают городом, состоялся торг между бывшими избирателями и как бы президентом России. Березовский, надо сказать, поступил гораздо арифметичнее: просто перечислил на родственников погибших моряков один миллион. (Как бы невзначай прошла информация о добром Березовском).

Звездный час РТР (трудно не стать безусловно первым при полном отсутствии конкурентов) — развернули спутниковую станцию. Только вряд ли страна увидела прямую трансляцию из поселка Видяево.

Цены стремительно росли. Невменяемому, забитому до отказа мужчинами, женщинами, стариками, детьми, обшарпанному концертному залу видяевского Дома офицеров были предложены: загорелый президентский фейс, скучающее выражение его же, знакомый, совершенно неуместный жаргон (типа «прикрыть приличное место», «ни шиша», «подмазать» и проч.) и деньги. Много денег.

«Мы, — говорит о себе Путин, — решили выплатить каждой семье среднюю арифметическую зарплату моряка-подводника сразу за 10 лет. Подчеркиваю! Зарплату, помноженную на 12 и еще — на 10…»

В зале паника, сыпятся вопросы. Можно ли поженить мертвого военного моряка и его гражданскую жену, чтобы она … среднюю арифметическую!

— А мы — украинцы, нам денег не достанется?

Путин уверяет. Но его не слышат. Переспрашивают.

— Мы — с Украины, а как же мы, вы же с Кучмой дружите…

— Да дадим вам! — несколько раздражился Путин. — Наличными!

— А я — сестра Гаджиева из Дагестана. Он — штатский. У него две дочери, как у вас…

— Приравняем к военным, — обещает. (Адмирал Попов за президентом торопливо записывает.)

…Как будто «Русское лото» и абсолютно беспроигрышное: квартиры, деньги, бесплатная учеба детей. Все что угодно. Задним числом.

Вдруг выкрик из зала.

— А сколько это — среднее арифметическое. Вы знаете про наши зарплаты?

— Мы взяли за отсчет зарплату офицера, — уверенно говорит Путин. — Три тысячи.

По залу в унисон — недоумение.

— Шесть тысяч, — поправляется наш банкир.

Дикий хохот. Рядом со мной валится с кресла капитан II ранга.

— У нас зарплата, — поясняет сквозь слезы умиления над президентской компетенцией, — 1600.

Путин просит тишины. Берет листочек со стола, читает.

— Мне тут записали: мичман — 3000, лейтенант — 4500 (кажется, что на сцене юный Хазанов), … капитан I ранга — 8700.

Мой сосед вдруг прикрывает рукой лицо, вскакивает и почти бегом, наступив мне на ногу, из зала. Бросает сквозь зубы: «Сволочи, у нас капитан первого ранга около шести…»

Сзади, через три ряда, поднимается Иван Тимофеевич, ему 73 года, мы с ним пили водку в самолете за любимого племянника с «Курска», за то, чтоб продержался до спасателей. Кричит:

— Хочу труп своего дитя живой или мертвый. Ты меня не покупай! Ты когда поднимешь наших ребят? Ты…

Встает жена Сережи Тылика, 23-летнего штурмана «Курска», у нее на руках девятимесячная Лизонька. Папа утонул 12 августа, а дочка 15 августа сделала первый шаг сама.

— Господин президент! Когда, вы скажите точно, когда достанут наших ребят? Нам не нужны деньги, нам нужно их похоронить.

Сразу с нескольких мест кричат:

— Отмените траур. Как вы можете? Мы же их мертвыми не видели!

Встает женщина, вытягивает руки, как будто собирается отжиматься.

— Мой сын сильный. Он умеет правильно дышать. Он обещал мне вернуться. Мой сын в седьмом отсеке. Когда вы откроете седьмой?

Поднимается еще одна мать.

— Пятнадцать лет служил сын на флоте. Ничего не было, никакой квартиры. Не знала я, что надо было ему умереть, чтоб разбогатеть.

Поворачивается в истерике, кричит кому-то:

— Вот вам повезло, у вас живой, ничего никогда не будет. Ха-ха, вам ТАК не повезло!

Истерика. Уводят из зала врачи с надписью на спине «Медицина катастроф».

Из зала уходят целыми группами. Мужчины в форме закрывают лицо руками. Женщины с крепко сжатыми губами.

А президент что-то говорит…

Он три часа говорил. Он их всех заговорил. От слов укачивало, как на лодке.

— Он хотел нас купить, а мы ждали от него человеческих слов.

Кто-то сказал? Я не помню. Кажется, молоденькая девочка. Вдова.

Он вовремя не узнал о трагедии. Он отказался от чужой помощи, а сам признал, что у страны таких возможностей нет. Разрушили страну до него… Он не виноват.

И стоял на сцене, по пальцам считая: на сколько бы раньше приехали международные спасатели.

И получалось у него всего ничего: три пальца — три дня.

А они там, на «Курске», стучали: «Нас 28. Вода прибывает». В Видяево это знают все.

И он привез откупные.

…Сначала поехал к вдове капитана «Курска». Она потеряла и мужа, и сына. Перед его приездом, часа в четыре дня, спустили уборщиц, они голыми руками, под противным дождем хватали с разбитых тротуаров мусор. Дыры на улицах засыпали асфальтной щебенкой. Приехали ФСО, ОМОН, милиция, оттащили совсем разбитый, со спущенными шинами зеленый «Москвич» с дороги президента.

А вас не поразил этот подъезд, в котором живет вдова капитана «Курска», подъезд барака, ободранный, с раздолбанными перилами из ржавых прутов?

Его по чистой случайности заснял оператор РТР, приехавший вместе с Добродеевым, самим директором государственного канала, чтобы заснять прочувствованную встречу президента с вдовой.

А вот Клебанова, который выступал днем все в том же зале офицеров и которого чуть не разнесли по кусочкам и не задушили собственным галстуком, стоял вместе с Куроедовым в подъезде. Их к вдове не пустили.

Несколько часов назад они опять врали, сказали, что спасательные работы не будут прекращаться, что есть надежда.

А норвежцы уже задраили на «Курске» люки.

Президент, надо отдать ему должное, сказал правду. Что специалисты сказали, что все погибли, но лично он тоже не хочет в это верить. И сразу обозначил проблему: надо реформировать армию. Сокращать.

А сокращение уже идет за счет человеческих жизней: за год и 100 дней практического президентства были убиты тысячи военных. (О гражданских — другой разговор.)

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow