«А обручальное кольцо снимайте»

Ведущие: Вера Челищева и Зоя Светова 

Звук: Василий Александров 

Обложка: Анна Жаворонкова 

Голос за кадром: Анатолий Белый

РАСШИФРОВКА

Зоя Светова. Всем привет! Это подкаст «Совещательная комната». И это его ведущие. Я — журналист Зоя Светова.

Вера Челишева. И я — журналист Вера Челищева.

Зоя Светова. Сегодня наша гостья — Татьяна Усманова. Несколько недель назад она вернулась из карельской колонии ИК-7, где — скажу таким красивым словом — сочеталась браком с Андреем Пивоваровым. Кто такой Андрей Пивоваров? Андрей Пивоваров — известный российский политик. Он один из лидеров демократической оппозиции в Санкт-Петербурге. В 2018 году был избран председателем движения «Открытая Россия». Эта организация была признана российскими властями нежелательной. В марте 2019 года движение прекратило свое существование. Тем не менее Андрей Пивоваров был осужден на четыре года лишения свободы в колонии общего режима именно за осуществление деятельности нежелательной организации. И в общем-то ему вменяли 30 постов в Фейсбуке* и один репост.

И Андрей в этот момент летел в отпуск, и, кажется, Татьяна должна была туда к нему приехать.

Добрый день, Татьяна. Поправьте меня, если я как-то неправильно рассказала вашу историю.

Татьяна Усманова. Добрый день. Да, все правильно. Андрея задержали на борту самолета, который должен был отправляться в Польшу, в Варшаву. Меня там не было просто по стечению обстоятельств, потому что он улетал в тот день, когда у моей бабушки был день рождения, а через два дня у наших друзей была свадьба, и мы решили, что через несколько дней я к нему присоединюсь. А из Пулково, из Петербурга, он улетал один.

Зоя Светова. Таня, в начале нашего подкаста я сказала, что вы вышли замуж в колонии буквально несколько недель назад. А расскажите, как вы познакомились с Андреем и почему не успели пожениться до его ареста?

Татьяна Усманова. С Андреем мы познакомились… наверное, это был 2017 год, конец 2017 года. Мы с ним вместе занимались предвыборными проектами. Тогда в Москве были избраны независимые муниципальные депутаты в большом количестве, и Андрей планировал подобные проекты в Петербурге. И было очень много общих знакомых. На этой волне мы с ним и нашли друг друга. А что касается того, почему не поженились раньше, знаете, но, во-первых, не буду скрывать, Андрей был женат, и свой брак он смог расторгнуть… решил это сделать, когда он уже находился в СИЗО. Ну и в целом, знаете, вот это решение о свадьбе, оно довольно было тяжелым, и оно во многом, скажу честно, опять же было связано с юридическими тонкостями, потому что человек, находящийся в заключении, имеет право на свидание только с теми близкими, чье родство подтверждено бумажкой, как это привычно в России. Поэтому у нас не было других вариантов, кроме того, как пожениться. И романтика была, но ее было не так много, как в обычной жизни.

Вера Челищева. У меня как раз вдогонку вопрос про свадьбу в колонии, потому что, как мы знаем, свадьбы в колонии имеют свою историю. И, например, в советское время известный диссидент Александр Гинзбург женился в колонии на своей невесте Арине в 1969 году. Его арестовали за пять дней до свадьбы, и только через два года они смогли пожениться в мордовском лагере. Но для того чтобы им разрешили пожениться, Гинзбургу и другим политическим заключенным пришлось объявить голодовку, чтобы добиться разрешения на заключение брака. А как было у вас? Потому что Андрей же политический заключенный, и это тоже все непросто, наверное.

Татьяна Усманова. Это был, правда, очень долгий и сложный процесс. Андрей находился полтора года в СИЗО, в полной изоляции. За это время ему дали одно свидание с мамой на полтора часа и несколько раз дали позвонить родителям. И учитывая вот это отношение к нему судьи, до этого следователя, было понятно, что просить о согласии на заключение брака… ну, это была бы безрезультатная работа. Поэтому мы с ним решили, что как только его переведут в колонию, тогда мы этим и займемся. Но все очень тянулось.

У Андрея был очень сложный этап в начале этого года, во время которого он пропал, и больше месяца мы не знали, где он находится. После этого мы, конечно, смогли его найти. Нашли его в Карелии, и он там находился не просто на обычных условиях, он там находился в так называемом помещении камерного типа (ПКТ), куда отправляют самых злостных нарушителей.

Вот тогда вы отправляетесь в ПКТ, если так, по закону. А Андрей же отправился в ПКТ за то, что он подвернул рукава на робе. Ну и, в общем, прочие подобное в кавычках нарушения. А когда человек находится в ПКТ, ему не положены свидания. И в целом его общение с внешним миром очень сильно ограничено. Так же, как и довольно сложно выстроить в этот момент диалог с руководством колонии.

Мы нашли Андрея в конце февраля, но только в июне мы получили подписанную начальником колонии бумажку о том, что да, нам разрешено зарегистрировать брак.

Зоя Светова. То есть, получается, вы ездили в эту колонию, несколько раз разговаривали с начальником и получили вот эту бумагу? И вообще, как к вам относился персонал колонии? И расскажите подробно, как проходила ваша свадьба. Например, подарил ли вам Андрей цветы? Почему я спрашиваю, потому что, опять же, возвращаясь к советской истории, я читала в интервью Арины Гинзбург о том, что Гинзбург ей подарил цветы во время вот этой росписи в колонии, а это были те самые цветы, которые собрали заключенные, потому что на территории лагеря они их выращивали.

Татьяна Усманова. Это очень красивая история, которая, к сожалению, никак с нашей не синхронизируется. Андрей сидит в одиночной камере. Вот с февраля, как только он туда попал, он там не общается ни с кем из других заключенных. Когда другие люди проходят мимо него, они должны отворачиваться, чтобы у них не было даже зрительного контакта. Поэтому никаких у него нет личных вещей, кроме куска мыла и зубной пасты, ну и ручки, которую ему выдают на полтора часа в день для того, чтобы он мог писать письма. Поэтому, к огромному сожалению, никаких цветов он мне подарить не мог.

В тот день, когда мы расписывались, было бракосочетание еще у одной пары. И да, я видела, девочка вышла оттуда с огромным букетом лилий, перевязанных скотчем. Она плакала, обнимала все эти цветы и была очень рада, потому что ее муж смог их где-то достать в колонии. Но нам все это «не грозило».

Зоя Светова. Но как проходило само бракосочетание? Кто был? Была сотрудница ЗАГСа, которая приехала из города Сегежа?

Татьяна Усманова. Я приехала в загс за несколько часов до церемонии, отдала все документы. Половина документов заполняется в самом загсе. И когда мы оттуда выходили, для того чтобы ехать в колонию, сотрудница отдала мне паспорт, в котором уже стояла печать о том, что я вышла замуж, что меня немножко удивило, потому что Андрей своего согласия еще не давал. Я пошутила по этому поводу, она строго на меня посмотрела и сказала, что все это не смешно. И процедура — она именно такая, что сейчас я наполовину замужем, а наполовину нет. А потом мы поехали в колонию, нас отвели в комнату, которая, мне кажется, используется как кухня для сотрудников ФСИН.

Зоя Светова. Подождите, подождите, Тань, вы говорите «мы поехали». Кто мы, с кем вместе?

Татьяна Усманова. Я и женщина из загса. Я решила не травмировать своих друзей и отправилась в город Сегежа одна. В общем, мы оказались в этой кухне. Туда привели Андрея, и там было человек шесть, были сотрудники ФСИН, вот эта женщина из загса и я. Когда я ездила за месяц до этого подавать заявление, я разговаривала с колонией и задавала им вопрос, можно ли на церемонии присутствовать нашим родственникам или друзьям. Мне сказали: «Нет, конечно нет». Я спросила, можно ли сфотографировать все это. Мне тоже сказали: «Конечно нет». Хотя на ютубе я видела очень много роликов, где есть и родственники, и где есть фотографы. Но так или иначе у нас, я понимаю, особые условия, потому что Андрей у нас политический заключенный.

Ну и, в общем, мы оказались в этой кухне. Такой большой дубовый стол. С одной стороны стоит женщина из загса, с другой стороны стоим мы с Андреем. Женщина из загса зачитала нам очень такую, знаете, длинную пронзительную речь, полную штампов о том, что вот теперь мы стали ячейкой общества. Она внимательно посмотрела мне в глаза и сказала, что нет никакого больше «я» — есть только «мы». На что я попыталась начать им возражать, потому что я очень люблю Андрея, я очень верю в нашу семью, но я не считаю, что в семье человек должен терять свою личность, наоборот, мы должны теперь расти вместе, немножко не так это надо формулировать. Андрей меня одернул, сказал, что «давай не сейчас мы все это будем выяснять».

Все длилось минут шесть, наверное. А после того, как речь закончилась, нам дали возможность обменяться кольцами, обняться, поцеловаться. И как только все мы это сделали, они сразу сказали:

Зоя Светова. То есть это практически как в «Золушке», когда пробила полночь, карета превратилась в тыкву, а кольцо оставили в колонии или вам отдали?

Татьяна Усманова. Нет, не отдали.

Зоя Светова. Грустно. Тань, ну скажите, вы хотя бы были в каком-то красивом белом платье или нет?

Татьяна Усманова. Да-да-да. Это был очень долгий для меня и сложный процесс выбора, потому что я не представляла, как разумнее всего поступить и как выглядеть на этой церемонии. Потому что идти туда в джинсах, наверное, не очень правильно, потому что мы с Андреем долго не виделись, мы не виделись больше года. Последний раз мы виделись на его приговоре. Это было очень коротко. Там невозможно было, конечно, ни поговорить, ни обняться. Я знаю, что Андрей любит, когда я ношу платья, я сама люблю их носить, поэтому решила, что это будет платье. Я очень долго ночами листала инстаграм в поисках чего-то, что было бы уместным, но и решила, что просто белое летнее платье — это то, что нужно. И пошла в таком наряде.

Вера Челищева. А у меня как раз вопрос о свидании. Ведь вам потом, когда вы расписались, очень быстро дали наконец-то свидание, длительное, насколько я понимаю. Вот расскажите, как проходят эти свидания в колонии в Сегеже. И вообще, что собой представляет колония? Это та самая, в которой сидел и Михаил Ходорковский (сегодня он признан «иностранным агентом»), и Ильдар Дадин там сидел и жаловался на пытки. Какое впечатление на вас произвела вот эта колония?

Татьяна Усманова. Мне сложно комментировать что-то по поводу колонии, потому что экскурсию мне не проводили. Я не знаю, как там что выглядит. Свидания проходят в комнатке, которая находится в здании прямо у входа. Это то же самое здание, где мы расписывались. Поэтому ты заходишь через проходную внутрь, поднимаешься, не помню, кажется, на второй этаж. И сразу вот это помещение — оно рассчитано на пять семей. Это что-то вроде общежития или хостела. Такой длинный коридор, в начале — душ, туалет, а потом — большая кухня, на которой две раковины и две или три плиты. Все это рассчитано на большое количество людей. А дальше по коридору пять комнат, в каждой из которых располагается отдельная семья, пришедшая на свидание.

Но так как Андрей, по мнению колонии, является злостным нарушителем режима, он не может нигде пересекаться с другими заключенными. Поэтому мы были в этом помещении одни. И Андрей, конечно, шутил, что нам очень сильно повезло, что он — нарушитель, потому что хоть некая приватность в этом во всем присутствовала.

Зоя Светова. Я не понимаю, если он содержится в ПКТ (помещение камерного типа), то почему ему дали свидание? То есть человек, который находится в ПКТ, он может встречаться с родственниками?

Татьяна Усманова. Его перевели оттуда. Его три месяца держали в ПКТ, а потом его перевели на девять месяцев на строгие условия содержания. И до конца января он на них. И вот этот перевод из ПКТ в СУС, в общем, и дал нам возможность и пожениться, и потом получить свидание.

Зоя Светова. Первый вопрос, он такой — романтический. Вот что это за ощущение, когда ты не видишь человека целый год, только переписываешься с ним, и вдруг ты его видишь и проводишь с ним целых три дня. Это вообще на что похоже? И второй вопрос об Андрее. Все-таки он отсидел больше двух лет, почти половину срока, будет ли ему положено УДО? Работает ли он в колонии? Что он делает?

Татьяна Усманова. Андрей в колонии не работает, потому что, опять же, он злостный нарушитель, он не может ни с кем встречаться. Поэтому Андрей сидит в одиночной камере, как узник замка Ив, и у него расписана каждая минута каждого дня, в том числе он должен больше двух часов в день убирать свою камеру, где он содержится один. Больше двух часов каждый день он слушает по записи «Правила внутреннего распорядка». Час или полтора телевизор он может смотреть, причем именно тот канал, который включают централизованно для всей колонии, и около полутора часов в день у него свободное время, когда он может читать и отвечать на письма. Это очень жесткий распорядок, от которого нельзя отклоняться. То есть Андрей не может убрать свою камеру за 10 минут. Это то время, которое на это требуется, не больше, а остальное время — читать книжки. Нет, так нельзя.

Или опять, не дай бог, в ПКТ. Это все сложновато, конечно.

Зоя Светова. Подождите, но откуда они знают? У него там, в камере, видеонаблюдение?

Татьяна Устинова. Да, вообще там есть, если я правильно понимаю, там есть отдельная часть тюрьмы, потому что СУС — это отдельное помещение, которое, в общем, функционирует только для него, там больше никого нет. То есть они сделали ему тюрьму в тюрьме. Там есть отдельный пост охраны. Охранник сидит не в камере, конечно, а где-то напротив. И он либо смотрит на Андрея физически, либо он смотрит на него через камеру, и все это записывается. Поэтому, уж поверьте, в случае с Андреем и другими полизэками, если Андрей потянется к рукаву для того, чтобы его подвернуть, я думаю, что в тот же момент это будет зафиксировано.

Зоя Светова. Он может лежать на кровати только во время сна, да? То есть он должен сидеть на каком-то стуле целый день?

Татьяна Усманова. Да.

Зоя Светова. Скажите, это было ваше первое свидание? Какое было ощущение? Это был тот же самый человек, которого вы раньше знали, или Андрей изменился?

Татьяна Усманова. Самое главное ощущение — Андрей остался абсолютно тем же Андреем, которого я знаю уже больше пяти лет. Он вообще не изменился. У него такие же шуточки, такой же трезвый взгляд на мир. И все это было мне очень важно знать.

Вера Челищева. А какие вообще планы он строит? Что собирается делать, когда уже, дай бог, освободится?

Татьяна Усманова. Вера, с планами в нашей стране очень сложно. Я думаю, что как у многих из тех, кто на свободе, так и у тех, кто сейчас сидит в заключении, горизонт планирования — одна неделя. Поэтому, конечно, мы много что обсуждали, но все это с поправкой на то, что мы не знаем, что будет дальше. И все время смеялись, что, может быть, из-за того, что мы сейчас здесь сидим, в этом условном общежитии, и там был телевизор, по которому вся эта пропаганда, и мы же не знаем, что происходит на самом деле. Может быть, там второй мятеж кто-то организовал… Сейчас планов настроим, я выйду, открою интернет — и окажется, что все вообще по другому. Так что планы они такие.

Зоя Светова. Почему к Андрею такое отношение, почему его сразу же посадили в ПКТ, в СУС? Ну да, он известный оппозиционер, но как вы объясняете это отношение? Оно связано с тем, что Андрей был связан с Михаилом Ходорковским**? И по иронии судьбы его отправили в ту же колонию. То есть это, ну, наверное, это не просто так.

Татьяна Усманова. Я все два с половиной года об этом думаю. У меня ответа нет. Андрея же с самого начала отправили подальше от дома. Андрей прописан в Петербурге. Последние несколько лет он жил в Москве, а дело завели в Краснодаре, очевидно, специально для того, чтобы отправить его подальше от семьи, от друзей, от внимания прессы. Почему ему не давали свиданий, почему ему не давали телефонных звонков? Я не знаю. К сожалению, несколько моих близких друзей сейчас находятся кто в СИЗО, кто в колонии. Я с ними общаюсь, я знаю, что у них происходит. И, слава богу, всем с той или иной регулярностью дают видеться с родными. У Андрея этой возможности не было. С самого начала была установка сверху держать его в изоляции. А это был еще 2021 год, когда еще много чего не произошло. Кому это пришло в голову и почему? Почему так строго? Не знаю, не знаю.

Вера Челищева. Но Андрею можно писать письма? То есть любой человек может ему написать. Проблем с письмами, сейчас во всяком случае, нет.

Татьяна Усманова. Ну, знаете, это такой творческий вопрос. Есть проблемы с письмами в колонии, где он сидит в Сегеже: там нет «ФСИН-письма», это сервис, через который вы можете отправлять в места заключения электронные письма. То есть понятно, что они проходят через цензуру. Но там, знаете, можно найти концы, потому что у каждого письма есть исходящий номер, входящий номер, и там довольно неплохо работает служба поддержки. Андрей же сидит в колонии, где есть сервис Zonatelekom — это сервис, который отправляет письма через Почту России. Вы можете им воспользоваться или просто сами сходить на почту и отправить письмо. И в этом случае найти виноватых, если письмо не дошло, невозможно, потому что колония вам скажет, что виновата Почта России, что письмо или не ушло, или не пришло. А Почта России вам скажет, что виноват цензор в колонии. И сделать с этим что-либо просто нереально. Поэтому понять, все ли письма, которые люди пишут (а пишут, слава богу, много), приходят Андрею, я не могу, так же, как и доходят ли письма от него обратно адресатам. Ну, по моим таким скромным подсчетам, конечно нет. Ну, если не половина, то треть писем пропадает в этом водовороте. Так или иначе, конечно, письма писать надо, потому что через них даже колония видит поддержку. Это как раз говорит о том, что писать надо, и писать больше.

Зоя Светова. Но теперь зато у вас будут свидания каждые два месяца или каждые три месяца.

Татьяна Усманова. Ну вот пока он на строгих условиях. Тут непонятно, потому что его перебрасывают из одних условий в другие. Сейчас мы надеемся на то, что следующее свидание нам дадут в декабре, а потом посмотрим: если он выйдет из строгих условий содержания, тогда следующая встреча в феврале. А дальше… ну, если все будет хорошо, то каждые два месяца.

Зоя Светова. Он имеет право также на короткие свидания, трехчасовые?

Татьяна Усманова. Да, имеет на них право. Но мы договорились с его родителями, что они будут на них ездить.

Зоя Светова. Спасибо большое, Таня. Я хочу зачитать очень короткий отрывочек из последнего слова в суде, который сказал Андрей Пивоваров 11 июля 2022 года:

Мне кажется, это очень красивый образ — саван, в который действительно люди, которые руководят нашей страной, пытаются уложить наше будущее. Но я очень надеюсь, что благодаря таким людям, как Андрей Пивоваров, у них ничего не получится.

А вы слушали наш подкаст «Совещательная комната». И говорили мы с Татьяной Усмановой, которая недавно в колонии ИК-7 в Сегеже вышла замуж за Андрея Пивоварова. И говорили мы о том, как сегодня политические заключенные женятся в колонии, как это вообще все происходит. И говорили об Андрее Пивоварове, который вместо того чтобы сидеть на общем режиме, который у него по приговору суда, фактически находится на строгом. И с моей точки зрения, это просто месть Андрею Пивоварову за его политическую деятельность. Вы слушаете наш подкаст на YouTube, в Apple Podkast. Пишите нам, пожалуйста, комментарии, ставьте лайки. Всем пока!

* Соцсеть признана властями РФ экстремистской и запрещена на территории страны.

** Внесен властями РФ в реестр «иностранных агентов».