Видишь, в нашей стране возвышается крест

Растет число «запрещенных» религиозных организаций в России. Вслед за свидетелями Иеговы* (в РФ признаны экстремистскими и ликвидированы) и протестантскими церквями «Новое поколение»* (признаны властями РФ «нежелательными» и запрещены) их список пополняют саентологи, весьма популярные в Голливуде. В конце сентября Генпрокуратура РФ признала «нежелательными организациями» Всемирный институт саентологических предприятий и Библиотеку Рона Хаббарда.

Говоря о сути государственно-церковных отношений в светском обществе, мы их определяем термином «прагматизм». В обширной церковной истории, как древней, так и современной, можно найти прецеденты, оправдывающие практически любые формы взаимодействия церкви с государством. Церковное руководство постоянно идет на сговор с совестью, забывает Евангелие, чтобы «спасти церковь» (как в случае советского «сергианства»), чтобы расширить свое влияние (как в случае византийской «симфонии») или чтобы гарантировать свою монополию (как в случае с синодальной системой романовской эпохи).

«Царство от мира сего», государство, которое базируется на законах выживания Левиафана, также исходит из прагматических соображений. Римский император Константин (306–337) в борьбе за единоличную власть использует христианство, крест как новый — понятный и приемлемый для масс — символ. Романовская династия начертывает на своем знамени обряды одной из конкурирующих между собой церковных групп (новообрядческой, «никонианской»), предоставляя ей права монополии в государстве и получая взамен эффективную пропаганду своей легитимности — не столь уж очевидной для граждан страны. Советы — и прежде всего Сталин — делают то же самое в разгар Второй мировой войны, но уже отстаивая свою легитимность в глазах христианского Запада.

Зачем светскому государству столь тесная ассоциация с этой группой, если религия давно не только не играет особой политической роли, но и практически не влияет на моральную мотивацию поступков людей? Мы постоянно слышим не всегда грамотные рассуждения о «традиционных ценностях» и о «христианской морали» России, некоторые политики говорят даже о «православном государстве» и об «особой православной цивилизации». Так они дают понять, что прагматизм нынешних государственно-церковных отношений сводится для них к возложению на самую большую религиозную группу задачи воспитания граждан с целью мобилизации вокруг высшего руководства государства.

Но факты остаются фактами. 30 лет поддержки одной церкви в ущерб другим не привели к моральному прогрессу в российском обществе! Россия занимает одни из самых высоких мест в мире по количеству разводов, самоубийств, абортов и случаев заболевания алкоголизмом, наркоманией и ВИЧ на душу населения. Уже несколько лет подряд мы наблюдаем отрицательную демографическую динамику. Отток капитала и людей за рубеж не уменьшается даже в год пандемийных ограничений. Что должно делать государство как опытный Левиафан в этих условиях?

На мой взгляд, после краха атеистической идеологии было оправданно на некоторое время защитить Русскую церковь на «внутреннем рынке» от сильной иностранной конкуренции. Без такой защиты состояние РПЦ МП сегодня мало бы чем отличалось от состояния русского старообрядчества, также разрушенного в советское время и не получившего в последние десятилетия поддержки, хоть как-то сравнимой с той, что получил Московский патриархат. Но сейчас, когда РПЦ МП при помощи государства отстроила свою внешнюю мощь, она намного меньше нуждается в господдержке, чем религиозные группы, не получавшие такой помощи. 

Разделение на «традиционные» и «нетрадиционные» религии, придуманное в конце девяностых и усиленное в нулевые, было искусственным. Присутствие католиков, старообрядцев, лютеран, баптистов и других конфессий в России является не менее традиционным, чем присутствие официального новообрядчества. То влияние, которое оказали лютеранство и старообрядчество на развитие экономики в дореволюционной России, по крайней мере, не уступает участию дореволюционной госцеркви в социально-экономической жизни общества. Влияние католичества заметно прежде всего в области высокой культуры России XVIII–XIX веков, а именно: в архитектуре, классической музыке и живописи. Влияние баптистов в формировании бытового нравственного поведения, рабочей этики также нельзя отрицать. А старообрядцам принадлежит не только феномен русского капитализма со взрывной индустриализацией начала ХХ века, но и спонсорство Серебряного века (уникальная коллекция старообрядческих промышленников Морозовых экспонируется в эти дни в Париже).

Пристально изучая религиозную составляющую в мотивации западного научно-технического процесса, я прихожу к выводу: огромное количество открытий, сделанных в последние годы и изменивших мир, принадлежит людям с «нетрадиционными» религиозными убеждениями. Стив Джобс мотивирован восточными духовными практиками, Илон Маск — оккультными, гостиничная сеть «Мариотт» создана мормонами. Заметная часть современной голливудской кинопродукции создана людьми, мотивированными учением саентологов, которое власти в РФ избрали новым объектом своих нападок. Этот список можно продолжать. В странах, участвующих в глобальной технической конкуренции, не должно быть религиозных рестрикций, а тем более — гонений. Любая рестрикция в области религии блокирует конкуренцию, останавливая технический и культурный прогресс. Государство, которое стремится к нравственному и научно-культурному прогрессу, должно предоставить разностороннюю поддержку всем религиозным группам России, способным формировать нравственных, креативных, созидательных граждан.

*Все религиозные организации свидетелей Иеговы в РФ признаны экстремистскими и ликвидированы; церкви «Новое поколение» в Латвии и Украине признаны властями РФ «нежелательными».