Новосибирский депутат Вадим Агеенко отказался считать искусством творчество Янки Дягилевой. Ну отказался и отказался, при всем уважении к представителю власти. Но у этого дела есть и практическая сторона: речь идет о том, признавать или не признавать дом, где она жила, памятником культуры. А если по-простому — сносить его или нет.
Депутат имеет полное право не любить Янку. Даже ненавидеть ее лютой ненавистью. Почему нет. Но дом-то сносить зачем? Уничтожать дома из антипатии к их жильцам — опасный прецедент и опасная логика. Ведь если наберется достаточно людей, которым не нравится творчество Вадима Агеенко, он из депутатов переквалифицируется в бомжи.
А знаете, чем это кончится? Кто-нибудь обязательно потребует снести Кремль и Белый дом. Ну не искусство — то, чем там занимаются.
Песни Янки — классика российского андерграунда 1980–90-х. А андерграунд — это и Майк, о котором снят фильм «Лето», и Башлачев, которого рекомендуют для чтения школьникам, и Летов, именем которого чуть не назвали аэропорт в Омске. Агеенко упрекает Янку в том, что она не окончила музыкальную школу, «тексты странные, игра на гитаре не виртуозная». Но никто из них не окончил музыкальную школу, у всех странные тексты и не виртуозная игра на гитаре. Это рок-музыка, странно судить ее по критериям виртуозов-инструменталистов или Ларисы Рубальской, писавшей тексты для Киркорова и Алсу. Другая культура. Шершавая, колючая, неправильная. Потому и называется панк.
Именно в этом доме, который хотел бы снести Агеенко, новосибирцы планируют открыть музей сибирского панка. Сибирский панк — такой же предмет гордости для Новосибирска, как и знаменитый Академгородок, где состоялось в свое время единственное официальное выступление Галича. Галич, кстати, тоже не был виртуозом гитары, и тексты по тем временам писал странные. В советских газетах ему доставалось в том числе и за это. Но прошло 70 лет, и сейчас все это уже не важно. Да и тогда было не важно на самом деле. Снесут — не будет музея.
Слава Летова и Янки перешагивает границы страны. Именно сибирских панков исполняют такие звезды, как, например, Massive Attack. Не русских рокеров, не Алсу, не «Любэ», а их. Хорошо, что Агеенко об этом не знает.
Агеенко — народный избранник. Но, видимо, у него какой-то особый народ. Не тот, который ходит на фестивали и знаменитые новосибирские монстрации, слушает радио, где крутят дягилевскую «Нюркину песню» в исполнении Пелагеи, пользуется интернетом, в конце концов. Нет, он представитель народа, который любит сносить.
У этих двух народов — разные народные песни. У одного — «Батяня-комбат», у другого — «Нас убьют за то, что мы гуляли по трамвайным рельсам» Янки и «Особый резон». Я напомню слова:
…Вперед, за Родину — в бой!
И сгинут злые враги!
Кто не надел сапоги,
Кто не простился с собой,
Кто не покончил с собой —
Всех поведут на убой;
На то особый отдел,
На то особый режим —
На то особый резон!
Тревожная песня. Не из тех, которые услаждают слух депутатов.
Я думаю, Янка была бы довольна тем, как все сложилось спустя 28 лет после ее гибели. Она и не хотела нравиться таким людям, как Агеенко. У нее много поклонников и без этого. Я не видел ни одного положительного отклика на инициативу новосибирского депутата. Либо эти люди не пользуются интернетом, либо предпочитают одобрять молча. Реакция яростная:
- «Янку знает весь русскоязычный мир. Вадима Агеенко, при моем искреннем и давнем уважении, весь русскоязычный мир пока не знает. Но если дом Янки снесут, то и Вадима Агеенко будет знать весь мир»;
- «Сносите! Нечего делать ангелам с вами на этой земле»;
- «Не позорьтесь, подайте в отставку, искусствовед вы наш»;
- «Это реальный человек пишет? Такого же просто не может быть».
И так далее. Но, несмотря на это, дом все-таки могут снести. Такое уж у нас народовластие — власть отдельно, народ отдельно. Надо бы их как-то соединить.