За месяц до выборов в Госдуму на страну опустилась стабильность. О протестных митингах, сопровождающих Россию последние два года, никто больше и не думает. Политическая оппозиция разгромлена, так что никто не сможет помешать провести тихие многодневные и онлайновые выборы в парламент, по содержанию больше всего похожие на праймериз «Единой России». Число независимых медиа, продолжающих честно освещать происходящее в стране, сведено к минимуму. Молодежь поставлена перед выбором между конформизмом и эмиграцией. Интеллигенция боится каждого шороха и практикует самоцензуру. Пропаганда всех видов, от телеканала RT до воссозданного общества «Знание», получила гигантские бюджеты и наслаждается своим монопольным положением в качестве властителей дум.

Казалось бы, в этой ситуации должно наступить долгожданное умиротворение. Кремль вышел из кризиса, связанного с возвращением Навального в Россию, тактическим победителем, цели террора достигнуты — все, кого можно запугать, давно запуганы.

Как это часто бывает в истории, преследование политических оппонентов к концу лета 2021 года превращается из инструмента в руках российских властей в самоценный процесс, чрезвычайно выгодный для его исполнителей. Ведь многочисленным «защитникам конституционного строя» от тех граждан, которые хотят участвовать в политике без справки от Кремля или поддерживать в стране независимую от государства общественную жизнь, нужны новые звезды на погонах. Хотя по всем возможным кремлевским KPI власти одержали сокрушительную победу над обществом, репрессии продолжаются — просто потому, что могут.

От участия в выборах на произвольных основаниях отстраняются кандидаты, способные оспаривать гегемонию «Единой России». Наиболее показательный случай — ситуация вокруг выдвижения Льва Шлосберга, который должен был идти по Ховринскому округу в Москве против действующего депутата-единоросса Ирины Белых. Формальной причиной для снятия Шлосберга стало «обращение» кандидата от партии «Зеленых» Андрея Пангаева, который поспешил донести до сведения ЦИК, что Шлосберг якобы связан с Фондом борьбы с коррупцией Навального (организацию признали экстремистской в России, а также — «иностранным агентом»). После протестной акции 23 января Шлосберга оштрафовали на 20 тысяч рублей за «организацию несогласованной акции» — он предложил митингующим перейти в местный «гайд-парк». Такого рода шаткие связи с «экстремистами» позволяют потенциально оставить за бортом легальной российской политики любого гражданина, который высказался за освобождение Навального.

Участниц Pussy Riot регулярно задерживают на выходе из спецприемника, чтобы дать новый административный арест на 15 суток. Вырваться из этой процедуры можно только в том случае, если успеть уехать из страны в промежутке между очередными арестами. Вероника Никульшина успела это сделать, теперь издеваться начали над другой участницей группы — Ритой Флорес.

Они могут давать гражданам России бесконечные 15 суток ареста, не слишком утруждаясь аргументацией. Формальным поводом для последнего ареста Флорес стала сториз в ее инстаграме с вокалистом Tokio Hotel — на видео разглядели свастику.

Отца соратника Навального Ивана Жданова продолжают держать в СИЗО, где у него изымают обезболивающие. Казалось бы, Жданов давно не представляет собой угрозы — ведь у нас в стране все стабильно, и можно было бы проявить некоторый гуманизм. Но нет, с родственниками новых «врагов народа» нужно действовать максимально жестко: вероятно, это должно заставить остальных россиян крепко задуматься, прежде чем критиковать начальство.

С апреля тянется бессмысленное дело против четырех редакторов студенческого проекта DOXA. Следствие по-прежнему настаивает, что в видеоролике, в котором Армен Арамян, Наташа Тышкевич, Алла Гутникова и Володя Метелкин призывали администрации учебных заведений не оказывать давление на студентов, участвующих в митингах, была информация, подвергающая опасности жизнь и здоровье несовершеннолетних. Никакого обоснования этой странной причинно-следственной связи обвинению обнаружить не удалось, но нет сомнений в том, что дело дойдет до суда и обвинительного приговора. Просто потому, что у репрессии нет ни тормозов, ни заднего хода.

Наша общественная стабильность все больше напоминает кладбище, по которому бродит вооруженный человек. Государство одиноко, и скоро ему больше некого будет преследовать: тогда оно найдет себе новых случайных жертв, которые уже никак не связаны с политикой.