Ровно два года назад в 16 часов прекратило вещание «Эхо Москвы». Прекратило уже в ютубе, потому что еще 1 марта вечером станцию отключили от передатчика. И когда я садился в ютубовский пятничный эфир, уже было понятно, что этот эфир для меня, скорее всего, последний. Но еще нужно было написать традиционную мою Реплику. И я даже написал к ней заголовок. Но текст писать уже не пришлось. Так один заголовок на странице и остался.
Реплика, кстати, должна была быть про то, как жить прессе после принятия закона о фейках. В общем, вышло символично, потому что ответ получился очень коротким — никак. Свободная пресса на этом окончательно прекратила свое существование в России (на этот исторический момент). И теперь уже совершенно ясно, что никакое «Эхо Москвы» или «Новая газета» в привычном всем виде работать все равно не сумели бы.
Но ведь закончилось все не внезапно 24 февраля 2022 года и не через несколько дней, когда закон о фейках приняли. Наткнулся тут в ютубе на беседу моего эховского главного редактора Алексея Венедиктова* в «Школе злословия» — 2005 год. Потом алгоритм выдал еще несколько разговоров примерно того же времени. О чем люди говорят? О свободе, закручивании гаек, о том, что, если котел завинчивать, пар все равно вырвется. Если бы нам сказали, что пройдет 20 лет и мы будем обсуждать все то же самое, только ситуация будет в несколько раз хуже, а на арене во многом будут все те же герои!.. Невольно думаешь: а если и через 20 лет темы не поменяются? Впрочем, если не поменяются и через 20 лет, скорее всего, мы и разговаривать уже на эти темы не сможем.
Власть никогда не могла понять очень простой вещи: свободная пресса нужна ей не меньше, чем обществу. Потому что если не измерять температуру, ты не поймешь, болен ты или здоров, и если болен — насколько все серьезно.
Пресса работает вот таким градусником. Ну, или барометром — тут уж образы можно разные подбирать и параллели проводить всякие.
Но власть не только лишается обратной связи, она теряет понимание, что вообще происходит. Потому что начальству докладывают только то, что этому начальству приятно, чтобы не злить, не раздражать, чтобы не навлечь гнев. Докладывают так, чтобы начальство не сомневалось, что все идет по его плану, как задумано. Что «планы партии» — это действительно «планы народа».
Когда я поступил на журфак (а это был 1989 год), мы изучали не СМИ, а СМИП — средства массовой информации и пропаганды. И пресса по тогдашней установке не могла быть какой-то там объективной, она должна была быть партийной. То есть не информировать и давать разные точки зрения и анализ, а занимать позицию, единственно верную, и эту позицию продвигать всеми доступными пропаганде способами. Треть века спустя мы вернулись именно в эту точку.
Великая иллюзия власти: если оградить людей от информации и топтать им мозги враньем и лозунгами, то эти люди станут для власти надежной опорой. На какое-то время — безусловно. Но не навсегда.
Поскольку теперешняя российская власть строит некую пародию на СССР, можно вспомнить, как глушили зарубежные «голоса», чтобы оттуда до советских людей не доносились лишние знания. Это было в то время, когда в стране не было никаких печатных изданий, кроме официальных государственных. Не было никаких каналов телевидения, кроме государственных. И радио такое же. А интернета даже в проекте не существовало. То есть информационное поле контролировалось тотально! Отдельные диссидентские бюллетени, печатавшиеся через тройную копирку на пишущих машинках, — это лишь несколько десятков листков, которые не могли оказать серьезного влияния. Ну и вот эти «голоса», которые глушились и которые изначально слушали очень немногие, кто мог себе позволить не только иметь хороший приемник, но и желание настроить его на нужную волну.
Помогло это советской власти? Нет. Она рухнула, хотя не позволяла просочиться в эфир ни единому неотцензурированному слову. Не позволяла проводить никаких протестных акций. Тогда даже «согласованного» недовольства быть не могло. Тогда даже в бюллетенях был один кандидат — потому что зачем второй или, еще чего не хватало, третий? Помогло это советскому строю? От прихода Горбачева до его прощальной речи прошло шесть с половиной лет.
Советский Союза развалился с такой скоростью, что его ноги даже глиняными было не назвать. Хотя стоял он на крепчайшей с виду монополии на власть и крепчайшей монополии на информацию и пропаганду.
…Последние годы СССР прошли на фоне войны в Афганистане. Которая войной не называлась. Это был «ввод ограниченного контингента». У нас вообще после Великой Отечественной слову «война» постоянно придумывали эпитеты из новояза. Интернациональный долг, братская помощь. Или вот в Чечне же тоже никакой войны не было — ни первой, ни второй. Была «контртеррористическая операция». Правда, тогда и закона о фейках не было…
* Внесен властями РФ в реестр «иноагентов».
