Пробы мы отбирали после того, как жители Усинского района настойчиво рассказывали нам: нефть, вылившаяся из коллектора «Лукойл-Коми», не собрана, она плывет по северным рекам Колве, Усе и Печоре спустя 10 дней и более после обнаружения аварии.
Рыба пахнет нефтью, вода пахнет нефтью, берег пахнет нефтью. Нефть уже в 450 км от места разлива, ее несет дальше и дальше — к Баренцеву морю.
В то же время официальные лица Республики Коми, Ненецкого округа и нефтедобывающей компании утверждают: сбор нефти — в завершающей стадии, река не опасна.
17 мая глава Коми Владимир Уйба заявил, что «больше каких-то таких серьезных мероприятий здесь не требуется», а два рубежа боновых заграждений на Колве «свою функцию выполнили». Их выставили 12 мая, сутки спустя после обнаружения разлива. «Лукойл-Коми» оценил объем вылившейся нефти в 100 тонн, уточнив, что в Колву попало только 9 из них.
В первые же дни после аварии Уйба заявил, что авария не представляет угрозы для биоресурсов и человека. Вторил ему глава НАО Юрий Бездудный (неисправный коллектор находится на территории округа, хотя основной объем разлива приняла Коми), заявивший СМИ, что «городов и поселков в радиусе аварии нет». Сел Колва, Новикбож, Усть-Уса, Мутный Материк, Щельябож, мимо которых реки несут нефть, чиновник, видимо, не заметил.
«Новая» отобрала пробы в двух реках по пути движения нефти. Мы делали это при свидетелях, фиксируя геолокацию, собирали и доставляли материал по методике, указанной нам Испытательным центром МГУ.
- Первая проба взята 23 мая на Печоре близ Новикбожа,
- вторая — 25 мая на Колве у одноименного села.
Мы не претендуем на всеобъемлющие выводы и понимаем, что нефть неравномерно распределяется по течению, поэтому в разные дни в одной части реки ее содержание будет выше, в другой — ниже. Однако само ее присутствие в 300 км от места аварии спустя две недели многое говорит об эффективности операции по купированию разлива и заставляет задуматься об объемах сырой нефти, попавших в водоемы.
- Итак, печорская проба, протокол испытаний № 41240-1 от 31.05.2021, двукратное превышение допустимого содержания нефтепродуктов в рыбохозяйственных водоемах. При верхнем пороге в 0,05 мг/дм3нефти в пробе оказалось 0,106 мг на кубический дециметр воды.
- Вторая проба, протокол испытаний № 41240-2 от 31.05.2021. Вода из реки Колва, 160 км от места аварии. Концентрация нефтепродуктов — 25 мг мг/дм3. В 500 раз выше предельно допустимой.
Вывод лаборатории по обеим пробам тождествен:
Кандидат биологических наук Игорь Бузин, анализировавший наши пробы, по телефону пояснил: нефтепродукты растворены в воде, они, безусловно, повлияют на рыбу, двустворчатых моллюсков и бентос. Рыбная ловля в водоемах, подвергшихся такому загрязнению, прекращается на неопределенный срок — через пищевые цепи в рыбе будут накапливаться тяжелые металлы. При этом водоемы, конечно, будут постепенно восстанавливаться, но какой природе понадобится срок — при условии, что нового загрязнения не будет, — неизвестно, нужно постоянное наблюдение за динамикой показателей, хотя бы раз в квартал. И население, безусловно, имеет право знать реальную картину.
Изучивший по нашей просьбе результаты анализов руководитель направления «Климат и энергетика» Greenpeace в России Василий Яблоков также призывает исследовать реку:
Василий Яблоков
руководитель направления «Климат и энергетика» Greenpeace
— Мы видим превышение ПДК по нефтепродуктам для рыбохозяйственных водоемов вдвое в районе Новикбожа и в 500 раз в районе Колвы. Все это, безусловно, является нарушением санэпиднорм, с которым соответствующие органы уже разбираются. Но нужно и дальше исследовать реку, по-хорошему нужно установить постоянный мониторинг. И очень важно понять, сколько на самом деле вытекло нефти. «Лукойл» говорит, что в реку попало только 9 тонн. Но эта цифра может быть больше, нужно понять, бьется ли это значение с динамикой концентраций нефтепродуктов в створах.
2 ПДК для Новикбожа — это большое значение. Село далеко от места аварии, нефть попала в крупную реку, там большой сток. Ну и, кроме того, 25 мая компания заявила, что разлив остановлен и локализован, а у нас была сделана накануне съемка, подтверждающая, что поступления нефтесодержащей жидкости в реку продолжалось. На фото видно, что нефтяная пленка находится за пределами бонов, не до конца убрана нефть с берегов, и вряд ли это могло быть убрано за один день. Последствия отравления для биоресурсов зависят от концентрации нефтепродуктов. При высоких концентрациях рыба гибнет сразу, а повышенный фон отравляет рыбу долгое время.
Точные выводы, что именно этот разлив приведет к гибели рыбы, делать очень сложно, потому что в эти реки стекает огромное количество нефти.
Именно поэтому нужен детальный мониторинг, чтобы не только активисты этим занимались по мере возможности, а государство и компания — владелец трубы.
Иван Иванов
председатель «Комитета спасения Печоры»
— Природе и людям нанесен непоправимый вред, — говорит , . — Думаю, что распределение загрязнения в реке идет неравномерно и для полноты картины надо учитывать особенности течения. Считаю: все, что было сделано для «ликвидации» последствий этого разлива, позволило уловить лишь доли нефти, сыграло чисто декоративную роль, мол, что-то делается. Рыба не стоит на месте и тоже кормиться заходит в места, куда прибивает течением и корм, и нефть.
Необходимо серьезное научное исследование последствий. Эффективных методов тотальной очистки, я считаю, нет. Только сама природа будет пытаться восстановиться. До следующего разлива.
Единая система мониторинга состояния окружающей среды в стране до сих пор не создана. Заговорили о ее внедрении только после камчатской катастрофы, когда в Авачинском заливе погибли тысячи морских животных.
Василий Яблоков
— Гринпис обращает внимание, что актуальной, оперативной, достоверной и полной информации о состоянии окружающей среды в принципе нет. За это отвечают разные ведомства: Роспотребнадзор, Росприроднадзор, МЧС, Росгидромет, у всех разные подходы, информация разрозненная: условно, одно ведомство скажет, что там было 500 ПДК, а другое не согласится и никаких действий предпринимать не будет. Мы неоднократно сталкивались с межведомственной разрозненностью, когда в итоге страдали люди, потому что никто никаких действий не предпринимал. И решением, конечно, является создание единой открытой системы, где будет публиковаться полная информация в онлайн-режиме, в открытом доступе, и у государства на это есть ресурсы.
Слова эксперта иллюстрирует удивительная запись в протоколах исследования наших проб.
При чудовищных концентрациях нефти вода соответствует СанПину, который регламентирует качество воды в объектах «культурно-бытового водопользования».
Так и сказано: «соответствует требованиям к качеству вод водных объектов хозяйственно-питьевого и культурно-бытового водопользования и может использоваться по назначению без ограничений». Это означает, что купаться или, скажем, стирать белье водой из Колвы государство разрешает. Тут вновь пришлось обратиться за пояснениями в лабораторию, где нам сказали: все дело в новом СанПине, введенном в действие этой весной.
1 марта вступили в силу «Гигиенические нормативы и требования к обеспечению безопасности и (или) безвредности для человека факторов среды обитания», который заменил собой аж 123 документа Роспотребнадзора и был призван эту самую разрозненность исправить, объединить под одной обложкой требования и к воде, и к воздуху, и к почве, и к рабочему месту, и к пищеблокам, и к детским книжкам, и к продуктам питания… Но благая вроде бы цель обернулась тем, что ряд существенных требований к состоянию окружающей среды были утрачены. В частности, предельные нормы содержания нефтепродуктов, других ядовитых веществ в воде рек и озер, не используемых для водозабора или рыбной ловли, в тексте документа вообще отсутствуют. В качестве показателей остались только окраска, запах, наличие взвешенных веществ и визуально заметных на поверхности воды примесей. То есть если у вас на дне полметра мазута, но на поверхности радужная пленка давно рассеялась — купайтесь на здоровье.
Сразу оговоримся: даже этому СанПину вода Колвы и Печоры не соответствует — радужные пятна на них заметны визуально, но в объеме, необходимом для анализа, и спустя несколько дней после отбора проб это, разумеется, незаметно, а вот с берегов — вполне. Фото и видео — полно. Но рано или поздно пленка рассеется, разойдется по реке, а вредные вещества — останутся.
У Гринпис крайне жесткие требования к операторам месторождений: высокие стандарты эксплуатации, огромные штрафы для загрязнителей, сопоставимые с назначенным «Норникелю» за таймырский разлив, неотвратимость и справедливость наказания, ограничение срока эксплуатации нефтепроводов и в перспективе снижение нефтедобычи.
Местные жители формулируют аналогичные, только более доходчиво и менее цензурно. По берегам Печоры, вдоль которых «прет нефтяра», все чаще звучат слова «лишение лицензии»: колониальная политика, при которой коренные жители чувствуют себя индейцами, получившими одеяла из оспенного барака, вызывает встречную агрессию. А люди просто хотят жить.
«Где они там убрали? Возле Колвы только копошатся и все. Пленка идет <по воде>, капли идут. А Такаев (глава усинской администрации. — Т. Б.) сказал, что жить можно.
Ну надо ему в квартиру занести пару ведер — пускай понюхает», — говорит на очередной видеозаписи рыбак Александр Трошев.
Пресс-релиз «Лукойл-Коми» за 1 июня изящно сообщает, что нефтепродукты на берегах Колвы обнаруживаются всего лишь из-за весеннего спада воды после половодья: «По той же причине незначительные проявления нефтепродуктов зафиксированы в береговой зоне Усинского района».
СК по Республике Коми возбудил уголовное дело о загрязнении вод, повлекшем причинение существенного вреда животному или растительному миру (ч. 1 ст. 250 УК). Прокуратура Коми сообщает, что «произошедшее в результате аварии загрязнение почвенно-растительного покрова и акватории рек (Колва и Уса) носит масштабный характер, а устранение последствий потребует длительного времени и значительных финансовых затрат».
Ранее уголовное дело о нарушении правил охраны окружающей среды при производстве работ (ст. 246 УК) после разлива нефти на реке Колве возбудил Следственный комитет России по Архангельской области и Ненецкому автономному округу.
