Кино. Начало, как и в книге, сверхактуальнейшее, рифмующееся со «случаем Голунова» (по иронии судьбы Шипенко и Голунов одноклассники). 27-летнему студенту Илье Горюнову в ночном клубе «Рай» мажорный мент Петр Хазин подкидывает наркотики: тот посмел вступиться за свою девушку Веру, попавшую в облаву антинаркотического рейда («Ты, че не понял, с кем сейчас говоришь, на семь лет присядешь, приехали»).

Получи, вражина, семь лет ада зоны. Просидев от звонка до звонка, Илья возвращается в свою Лобню. Но и свобода встречает его жесткими испытаниями: мать умерла накануне («На плите кастрюля супа. «Спасибо, мам»). Вера, ради которой он ввязался в историю, живет своей жизнью: «Не надо было лезть».

Илья убьет Хазина в состоянии аффекта, захлебываясь криком: «Поговори со мной!!!» В руках останется телефон убитого. Его мерцающая «жизнь после жизни» — эсэмэски, видео с любимой девушкой, фото, договоры о наркотических сделках, ссоры с родителями, манящее будущее.

Телефон не просто макгаффин, мотор сюжета. Он — один из главных героев фильма. С помощью смартфона Илья транспортируется в чужую жизнь, чтобы попробовать спасти свою. Эта сенсорная электронная матрица переливается не пикселями, а взволнованными вопросами от близких Хазина, на которые Илья пытаясь отвечать, сам мучительно ищет ответы.

Смартфон сегодня превратился во второе «я». Но, заполучив чужой телефон, ты становишься владельцем чужого «я»: памяти, компромата, тайных связей, излияний, грехов, страхов. В смартфоне мы признаемся, обманываем, плачем, смеемся, любим. Для авторов книги и фильма телефон — транспорт для переселения душ, «зернохранилище» души. Пространство смартфона разрастается с каждым днем жизни, порой поглощая действительность. Отвечая за мертвого Петра, Илья погружается в «жизнь другого», постепенно превращается в его альтер-эго. В нежданном сочувствии захлебывается не место, но инстинкт самосохранения. Ненависть вымещается пониманием, почти прощением.

Но именно он, насыщающий роли энергией и азартом, стал любимцем нынешнего поколения зрителей. Кинематографический Илья отличается от героя книги. Книжный Илья, студент филфака, нежный, рефлексирующий, даже мечтательный, но обреченный следовать логике фатума. В фильме Илья — сжатая пружина, экзальтированный и динамичный в любом своем движении. Каждым нажатием телефонной клавиши делающий выбор в своем беге по краю. Практически весь фильм актер в кадре, и это испытание. Во многих эпизодах он убедителен, однако в середине действие несколько проседает, и в отсутствии разных красок актер дежурно «выполняет задачу», двигаясь по сюжетному квесту. Зато совершенно неожиданная, мощная работа Ивана Янковского в роли Суки. Генеральский сынок, наглый, обаятельный монстр, созданный системой-франкенштейном: «Будешь знать, на кого пасть открывать».

Клим Шипенко точно чувствует и воссоздает криво сшитое пространство сегодняшней жизни. С одной стороны, тусклая, блочная Лобня (снималось в подмосковном Дзержинске) с грязным мартовским снегом. В этом мире: морг, тесная кухня, письменный стол со старыми студенческими записями и автопортретом, который меняется по ходу сюжета: перечеркивается, стирается рисунок и жизнь. А рядом — сверкающая люминесцентная Москва с «райскими клубами», кафешками, шикарными отелями, в которых верховодят бородатые криминальные дядьки.

Клим Шипенко бережно, дотошно переснимает роман, но довольно сильно смещает акценты. В «Тексте» Глуховского виртуальное пространство, как и в нашей теперешней жизни, — главный герой романа, а в фильме телефон убитого — скорее средство скрыть преступление и отсрочить наказание. Но там, где режиссер дает волю воображению, действие набирает темп, энергию, прорывается в яркую эмоцию. И зритель в бешеном темпе крутится вместе с Ильей в шальном танце, кураж которому придает изображение Нины в смартфоне Петра, в которую герой влюбился «по картинкам».

Сами же электронные тексты, которые и держат динамику действия, порой «зависают», как однообразно повторяющийся прием. На таком же приеме строит свои фильмы в жанре «Sсreenlife» Тимур Бекмамбетов. Но у него буквы порой играют роли на равных с персонажами.

В фильме нет прямых антивластных высказываний романа, но весь его строй не оставляет сомнений в его актуальности. Саундтрек песни Басты «Страшно так жить» еще больше ее подчеркивает. И отредактированная для широкого экрана версия, в которой уместные слова запикиваются — тоже в каком-то смысле дань действительности.